Иван Рубцов — выпускник Российского института театрального искусства, мастерской Андрея Кончаловского. И хотя он только начинает свой путь в театре, «Земля Эльзы» в Театре «Сфера» — его третий спектакль. В этом сезоне выпустил спектакль «Маленькие супружеские злодеяния» Эрика-Эммануила Шмитта в Театре им. Ермоловой и «Семейный суд» на ARTPLAY. Мы поговорили с Иваном об учёбе в ГИТИСе, лаборатории в «Сфере», пьесе Ярославы Пулинович и семейном терроризме.
Вы окончили курс Андрея Кончаловского в ГИТИСе. На что он делал упор в процессе обучения? Что было самым главным во время учёбы?
Андрей Сергеевич хотел, чтобы из нас получился коллектив, если не образованных людей, то людей, которые всеми силами пытались бы в течение всей жизни это образование получить. Он говорил и говорит, что самое идеальное, если, выпустившись из института, вы поймёте, что ничего не знаете.
Что касается режиссуры – то самое главное – поиск сути. Но определения этому понятию он не давал. Часто после просмотра наших работ он отмечал, что в них не хватает сути. Суть – это некое приобщение к чему-то большому и высокому, когда мы как будто встаем на цыпочки и заглядываем куда-то за горизонт.
Летом в «Школе современной пьесы» проходил фестиваль студентов ГИТИСа, где Вы представили два спектакля «Я – пулеметчик» и «Дом Бернарды Альбы», которые, на первый взгляд, совершенно не похожи. Почему Вы обратили внимание на этот материал?
Я бы сказал, что первая пьеса появилась в моей жизни по воле случая, а вторая стала осознанным решением.
Когда я прочитал пьесу Лорки, она мне жутко понравилась. Но ставить её как драматическое произведение мне не хотелось, и я решил сделать пластический спектакль. Мне казалось, что я первым это придумал. Оказалось, что идея, в общем, не нова. Кроме того, в тот момент у нас на курсе был сильный уклон на хореографию – у нас преподавала Рамуне Ходоркайте, которая предложила делать пластические отрывки. Но я первым сделал на курсе полноценный хореографический спектакль.
Что касается «Пулемётчика» — его мне посоветовал мой знакомый, выпускник продюсерского факультета в Школе-студии МХАТ. Он во время карантина работал заместителем директора в Театре Российской армии, они готовили фестиваль читок, посвящённых советской тематике, в том числе, и военной.
Я начал делать «Я – пулемётчик!» со своей командой. Позже мне позвонил Борис Морозов и сказал, что хорошо бы сделать этот эскиз с актёрами театра. Но я объяснил, что уже делаю его со своими. И, в итоге, мы разошлись..
Да, на первый взгляд, между пьесами нет ничего общего. Но, на самом деле, в обеих главные герои – молодые люди, у которых происходит переоценка ценностей. Только в одном случае, в «Бернарде Альбе», этот процесс приводит к смерти физической, а в «Пулемётчике» – к смерти духовной, которая становится перерождением для главного героя.
Спектакль «Земля Эльзы», который Вы выпускаете в «Сфере» родился из лаборатории. Что это была за лаборатория?
О ней я узнал от своего педагога Олеси Невмержицкой, которая скинула информацию о ней в нашу режиссёрскую группу. Я отправил в театр пьесу. Экспертный совет, в который входили художественный руководитель театра Александр Коршунов, директор театра Ирина Тарасова, заведующая литературной частью Надежда Перцева и несколько ведущих актёров, выбрали те, которые показались им наиболее интересными. Затем нас пригласили на собеседование, где мы говорили о том, что видится в пьесе, как хочется её поставить. И в итоге мне и выпускнице курса Александра Галибина и Игоря Яцко Линаре Гадельшиной (она предложила пьесу Михаила Дурненкова «Заповедник») дали возможность сделать эскизы. И мой приняли.
Легко ли принимали артисты пьесу и молодого режиссёра?
Пьесу – да, она им очень понравилась. Меня они приняли с огромным вниманием и теплотой. Даже если они испытывали настороженность, все равно были невероятно тактичны, очень уважительно ко мне относились. Мне было очень комфортно с ними работать.
«Земля Эльзы» Пулинович очень удачно маскируется под мелодраму. Но в ней очень много и психологических, и исторических пластов. О чём для вас эта пьеса?
Да, это совсем не мелодрама, и это нужно понимать режиссёру, который к этой пьесе приступает. Ярослава Пулинович всегда писала о тяжёлой действительности, и странно предполагать, что она вдруг решила написать мелодраму с идеалистической картинкой. Эта история не про романтическую любовь, а про любовь как средство преодоления человеком своего собственного страха. Сейчас довольно популярны походы к психологу, тренинги, различные практики, но часто, увлекаясь ими, мы не замечаем, что в средстве к достижению цели, мы находим саму цель.
Главные герои пьесы остались вдалеке от веяний времени, в силу своей оставленности на окраине жизни и того, что они живут в сибирской глубинке. И поэтому в борьбе со своим страхом они прибегают к самому старому и проверенному способу – к любви. Любовь и есть то средство, которое помогает нам преодолеть внутренние страхи и стать таким, каким ты был задуман.
Эльза, по сути, выходит из пространства смерти. Её дом для неё – могила, где она душевно давно умерла. Куда пытается убежать героиня?
Мне кажется, она совершенно точно не бежит от семьи. Дело в том, что семьи как общности там никогда не существовало. Она бежит от себя привычной, к себе настоящей. Эльза в какой-то момент замкнулась в коконе, чтобы стать для родных незаметной, и чтобы не было так больно. Беда в том, что, замыкаясь, мы не пускаем в себя не только боль, но и радость. Внутренняя борьба Эльзы это попытка разрушить панцирь и выйти к чему-то живому.
Но, по большому счёту, изменения, которые охватывают главных героев затрагивают всех членов семьи Эльзы. И дочь понимает, что она едва не убила мать, пытаясь её спасти. То, что происходит с ней в финале, даёт нам понять, что в дальнейшем Ольга как-то изменится.
Ярослава Пулинович с самого начала делает акцент именно на пробуждении женщины в Эльзе. На протяжении почти всей жизни она никем себя не чувствовала, и вдруг женское из неё выплескивается. Сначала это красивые туфли, потом розовое платье и сумочка на свадьбу. И получается, что на протяжении пьесы Эльзе приходится возвращаться вновь в детство и проходить разные этапы взросления…
Вы очень правильную мысль высказали. Она, действительно, возвращается куда-то назад. Её живое отношение к жизни закончилось очень давно, когда она вышла замуж. Она сама говорит, что перестала верить, закрылась в кокон и остановилась на этом уровне развития. Но неверным будет сказать, что она к финалу пьесы приходит к какому-то конкретному возрасту. Она, скорее, приподнимается над внешними ограничениями, будучи по возрасту пожилой женщиной, она осталась ребенком по психологическому развитию, и это делает её свободной, потому что она находится на территории любви, где нет ни возраста, ни пола, ни национальности.
Пока проходит этот нелёгкий для неё процесс освобождения каждый житель деревни и родные всё время пытаются научить её, как правильно жить. Откуда эта страсть в людях?
Как ни странно, мне кажется, это тоже всё от любви происходит. Только это другая версия любви – она сопряжена с внутренней гордостью. Я хочу человеку помочь и точно знаю, как для него лучше. В пьесе Пулинович это совершенно не сопряжено с возрастом. Она, по сути, «Ромео и Джульетта» наоборот. Здесь дети встают на позиции родителей и учат своих старших. Это хороший такой перевёртыш, который объясняет, что это происходит не в силу каких-то рациональных причин, а потому что мы так зациклены на себе, что видим ситуацию только с одной стороны.
То есть Земля Эльзы – все-таки территория любви?
Территория свободы от страха.
Как осваиваете сценическое пространство «Сферы»?
Сцена здесь очень интересная. Когда я учился на втором курсе, у меня, как у многих, была тяга придумать что-то, чего ещё никто не делал. И я подумал, что было бы здорово, если бы сцена была круглой. Полез смотреть, какие устройства сцен есть, оказалось, в «Сфере» всё давно придумали. Я расстроился и успокоился как-то, но, одновременно, мне очень захотелось поработать здесь. Когда ты приходишь и видишь это пространство вживую, возникает восторг и удивление, а потом начинаются проблемы.
Мы привыкли работать в портале, и там всё немного проще. Параллельно со «Сферой» я выпускал спектакль в Ермоловском театре. И, признаться, мозги немного скрипели. Ты вроде придумал, как всё будет выглядеть, но по привычке сделал это для портала, выстроил все фронтально. А тут-то все сидят вокруг. Я сейчас подумал, что, когда мы сидим в портале мы, действительно, видим всё как бы с одной стороны, а сцена «Сферы» даёт возможность увидеть ситуацию с разных сторон, глазами всех участников, создать объёмную картинку.
Сценографически я сразу поймал нужное ощущение – зрители должны чувствовать, что находятся внутри этой деревни. И у нас на сцене – два дома главных героев, стоящих рядом, без стен – только фундамент и интерьер. И вокруг них — калитки домов людей, которые живут здесь.
Над чем работали в Театре Ермоловой?
Я выпустил там спектакль по пьесе Шмитта «Малые супружеские злодеяния». Это полудетективная история о семейной паре с элементами серьёзной драмы, и, как сказал один из артистов театра, семейного терроризма. Муж потерял память, жена привозит его из больницы домой и постепенно раскручивается клубок, где герои выясняют – кто виноват в его амнезии.
В какой-то степени и «Земля Эльзы» — семейный терроризм…
Да, на самом деле, я сейчас подумал о том, что в этом сезоне параллельно я работал над тремя спектаклями, где эта тема становится основной. Потому что мой третий иммерсивный проект, он вышел в конце ноября, называется «Семейный суд». Зрители в нём становятся судом присяжных, который разбирает семейные дела. А члены семьи участвуют в них в качестве прокурора, адвоката и подсудимого.
В этом сезоне в ЦДР должен был выйти ещё один спектакль — «Дом». Почему от проекта отказались?
Это проблема многих студенческих спектаклей. Центр драматургии и режиссуры, действительно, забирал наш спектакль в репертуар. Но так случилось, и это очень хорошо, что весь наш курс очень хорошо разошёлся по театрам. Актёров стало сложно собрать, свести графики. Да и в ЦДР информацию надо было давать заранее. Та же история произошла и со спектаклем «Я – пулемётчик!», который мы должны были играть в Доме Актёра.