Все начиналось в 2011-м как учебная работа по сценической речи в мастерской Сергея Женовача в ГИТИСе. Педагог Вера Камышникова предложила студентам окунуться в поэтический текст, написанный практически их ровесником – поэту был всего 21 год – полвека тому назад. Бродский прощался с юностью, замешкавшейся за поворотом и уже безнадежно отставшей, и вглядывался в пелену ленинградского/петербургского дождя – поэма рождалась в течение трех осенних месяцев 1961 года – в надежде разглядеть за ним того себя, каким ему еще только предстоит стать. В сущности, молодых актеров ожидало то же самое испытание – испытание взрослением. Опыт профессиональный умножался на опыт человеческий, наполняя ученическую работу энергией подлинного театра.
Забудь на миг свой торопливый век
и недоверчивость на время спрячь…
И все охотно повинуются поэту.
«Шествие» по самой своей природе театрально. Бродский назвал свою поэму мистерией. Разыгрывают ее по воле автора персонажи-архетипы мировой культуры – Поэт и Черт, Гамлет и Дон Кихот, Арлекин и Коломбина, Гаммельнский крысолов и князь Мышкин, а кроме того, масса других, «собирательных» типажей – Вор, Король, Честняга, Плач, человеки – Усталый и Счастливый. Всем им есть что сказать и друг другу, и зрителям, примкнувшим к их кавалькаде, двигающейся сквозь печали, восторги и разочарования бытия.
Жанр действа «подсказал» сам автор – путешествие по лабиринтам пространства-времени в поисках самих себя, собственного голоса и ритма существования. И оказалось (в который уже раз!), что настоящему театру не нужны не только сцена со зрительным залом, но даже банальные «коврик и два стула». «Шествие» плавно перетекало из гардероба в фойе с высокими «дворцовыми» окнами, оттуда перебиралось на лестницу, выплескивалось в темноту второго этажа и, наконец, винтом вкручивалось в самую крышу, упирающуюся в загадочно мерцающее небо.
Здесь бессмысленно искать «сюжет». В движении главное не направление – понятно, что от рождения к смерти, но ритм. Подъем-спад, восторг-отчаяние, тоска-полет. Шествуют персонажи, ведомые Поэтом. Растерянно влекутся за ними зрители, внимая прозрачному наставлению
За ваши чувства высшие
цепляйтесь каждый день,
за ваши чувства сильные,
за горький кавардак
цепляйтесь крепче, милые…
Большинство тех, кто оставив пальто в гардеробе, двинулись в заданное Бродским неведомое, давным-давно повзрослели. Осознавать про себя вроде бы уже и нечего. И что им тогда Гекуба? Но фокус в том, что, перебираясь со ступеньки на ступеньку, туда, к дрожащей на ветру крыше, ты получаешь точку обзора, с которой может открыться ошеломительный вид на… себя самого. Прежнего.
Когда-то принять участие в этой «экскурсии» могли лишь те, кому удавалось вовремя попасть в заветный список, жестко ограниченный тридцатью позициями. Играли этот спектакль-неспектакль нечасто, а когда курс выпустился, он остался только в памяти участников и сердцах немногих счастливых зрителей. Из небытия «Шествие» извлекли по случаю юбилея СТИ, восстановили, представили в рамках марафона «15 спектаклей за 15 лет», и, наконец-то, включили в репертуар, увеличив количество счастливцев примерно до полусотни. Похоже, судьба с самого начала распорядилась так, чтобы она в свой час «доросла» до репертуарного спектакля.
В этом путешествии невозможно отследить время. Но оно все-таки заканчивается. Ты возвращаешься к гардеробу, от которого так недавно отправился в путь. Принимаешь из рук вежливого юноши свою одобренную сезоном одежку. И вдруг понимаешь, что на самом-то деле оно продолжится за стенами театра. Только спутники будут другие. И ты сам – уже не прежний. Потому, что теперь знаешь, что
…в этом городе убогом,
где отправят нас на похороны века,
кроме страха перед Дьяволом и Богом,
существует что-то выше человека.
Фотографии Александра Иванишина, с сайта театра
