Формально цензура отсутствует, но она все равно существует. Она проявляется в более внимательном контроле со стороны чиновников, которого раньше не было. В их желании отчетности. В более внимательном отношении к тому, что мы делаем.
Нам не указывают: «Вот это не ставьте», но телефонное право еще никто не отменял. Намекают, советуют: на это будем давать деньги, а на это ищите сами. Под «вы сами» часто сегодня попадает как раз поисковый, новый театр. Но ведь поисковый театр — это завтрашний день. «Через 4-5 лет наша экономическая ситуация станет лучше, и тогда…» Но где за через 4-5 лет окажется наш театр? Отказываясь от эксперимента, мы резко откатываемся назад. Отказ от помощи государства, конечно, закаляет характер, но я против цензуры. Ни в коем случае.
Некоторые мои коллеги в последнее время заговорили на Президентском совете — вдруг в голос затосковали о тех временах, когда была цензура. Это глубочайшее заблуждение. Поэтому ни в коем случае этого не должно быть.
Что касается предпросмотров — слава богу, пока этого нет, я надеюсь, и не будет. Министр культуры после моего выступления заверил меня, что никаких предварительных просмотров не может быть, и у меня нет оснований ему не верить. Но это не отменяет частную инициативу чиновников на местах. Там попросили, а здесь с удовольствием предоставили.
Художественный руководитель Александринского театра
Валерий Фокин в интервью «Коммерсанту«.
