СНЫ О ЧЕМ-ТО БОЛЬШЕМ

Юлия Кулагина

На фото: Чарнота — Михаил Пореченков, Голубков — Андрей Бурковский, Хлудов — Анатолий Белый. Фото ©Александр Иванишин

Режиссер Сергей Женовач со спектаклем «Бег» на Основной сцене МХТ им. А. П. Чехова со своим зрителем честен. Он сразу же и программкой и сценографией (жесткое, космически холодное пространство Александра Боровского) объясняет, что речь пойдет о смерти. Точнее, о последней остановке в некоем месте, куда так много входов и только один выход. Это последняя пристань для парохода, который развезет всех по назначенным местам для прохождения посмертного существования.

Огромное пустое черное пространство, узкий помост в луче света и крест-накрест две перекладины – виселица с болтающимися обрывками веревки, под ней – тела. И темнота. В нее, постепенно, с каждым словом, будут погружаться Хлудов, Чарнота, Голубков и Серафима – главные герои спектакля. Их речи, голоса будут звучать приглушенно, изредка лишь прогромыхает генерал Чарнота в Константинополе на тараканьих бегах. Герои стараются перекричать огромное пространство, но оно побеждает, и несчастный солдатик, позволивший себе в забытьи наорать на Хлудова, захлебнется давящим космосом и замолчит навсегда.

Подзаголовок булгаковской пьесы решен буквально. Сцены сменяются одна другой, мелькая перед глазами смертельно уставшего Романа Валерьяновича Хлудова. Он – созерцатель всех происшествий, перипетий судеб остальных. За ним неотступно следует тьма. Он состоит из нее, отгораживается ею от всего. Теплый свет заливает сцену в моменты жизни – знаменитых тараканьих бегов, карточной игры Чарноты и Корзухина, любви Голубкова к Серафиме, но он бесполезен.

Отчаявшийся и измученный белогвардейский офицер стремится только в темноту, хочет остаться один на один с сумерками собственной души и сознания, со своими призраками.

Сергей Женовач сделал спектакль-метроном. Мерное качание, где ритм отщелкивает медленно поворачивающийся помост – сон чередуется со сном и неумолимо приближает к последней точке.

В спектакле мало действия, но много слов. Герои говорят с пустотой, с призраками, друг с другом, но при этом все равно в никуда. Они почти не слышат друг друга, спеша высказаться. Из лежащих вповалку тел, будут подниматься их собеседники – короткие яркие вспышки встреч и разговоров – и снова падать в темноту, а главные герои будут долго до рези в глазах всматриваться в то место, где только что стоял их визави, и ждать. То ли важного ответа, то ли главного вопроса.

Героев мучают сны, точнее один – длинный затянувшийся кошмар, где все снова и снова бегут через кровь и войну в жару и нищету, где смерть, такая понятная в бою, становится мучительно медленной в мирной жизни, в которой никто не знает, что делать, потому что на жизнь как-то не рассчитывали. Все умерли, но еще не поняли этого до конца.

Неунывающий Чарнота – Михаил Пореченков играет его обаятельным служакой, старательно избегающим рефлексии, цепляющимся за любое рискованное приключение. Чарноте совершенно не хочется тратить свою и без того разбитую вдребезги жизнь на бесплодные сожаления. Но в его сердце намертво сидит тот же осколок тьмы, хотя, и кажется бравому Григорию Лукьяновичу, что с этим можно что-то сделать, как-то забыть, изжить, вытрясти из организма. Он ошибается. Но привычка не вспоминать и не думать помогает отрешиться и сделать вид, что жизнь начинает налаживаться. Приват-доцент Голубков в исполнении Андрея Бурковского – по мерно вращающемуся помосту он начинает свой путь романтиком- достойным сыном своего отца-идеалиста, а заканчивает усталым, потрепанным жизнью никем. Им, вместе с так и не очнувшейся от своих романтических иллюзий Серафимой Марии Карповой, кажется, что тьма отступила и больше не настигнет их. Они тоже ошибаются. Увозя с собой воспоминания, они сгинут без следа в глубине сцены.
И только сам Роман Хлудов – Анатолий Белый – не имеет никаких иллюзий, не ошибается и все понимает. Он знает, что давно уже покойник, что никуда и никогда он отсюда не поедет, потому что, в сущности, он уже приехал. И, как зачарованный, ходит и ходит вокруг своего креста-помоста, личной Голгофы, понимая, что, никакого воскресения не будет.

На свету Хлудов болен. Физически актер будто съеживается, тяжелеет, глаза проваливаются и взгляд застывает. Но как только гаснет свет, вокруг снова начинает клубиться его личная мгла, слова обретают четкость, нерв, ужас. Страсть рвется наружу. Переключения состояний мгновенны, смотреть на них страшновато. Белый играет человека, сначала откупившегося от смерти, а потом об этом сильно пожалевшего. Теперь путешествие подошло к концу и, напоследок выпрямившись, он вдруг ощущает свободу, и легкость, которых так долго был лишен.

Метроном отсчитывает последние минуты-вспышки. Все глуше голоса, исчезают силуэты – в финале спектакля все герои одеты в черное. В пространстве булгаковских снов – нет и не может быть победителей и побежденных. Никто не заслужил света. Но все заслужили покой.

Фотографии Александра Иванишина

Предоставлены пресс-службой театра

Author

Поделиться: