Десятый Фестиваль современного искусства «Территория» в этом июне прошел второй раз в Иркутске — столице Восточной Сибири. Для «Территории» типичен двойственный характер: с одной стороны, фестиваль развернут к зрителю, с другой, нацелен на профессиональное обучение. Программа обычно соединяет региональные постановки и столичные хиты.
Все это собирают в единое целое две институции – золотодобывающая компания «Полюс» совместно с экспертным жюри проводит конкурс спектаклей «Полюс. Золотой сезон» из тех областей, где есть ее предприятия, а фонд «Территория» во главе с Екатериной Якимовой организует профессиональную программу. Регионов присутствия компании пять: Иркутская и Магаданская области, Красноярский и Хабаровский края и Республика Саха, фестиваль проходит в каждой из региональных столиц по очереди. Самое интересное из столичного премьерного ряда обе институции предлагают на фестиваль совместно.
Отбирают спектакли авторитетные эксперты – театроведы Анна Шавгарова, Кристина Матвиенко и Анастасия Паукер. У них непростая задача – желательно отыскать удачные образцы разных жанров и даже разного статуса: помимо профессионального, не оставлен вниманием и любительский театр. У фестиваля нет номинаций и состязаний, это праздник театра и современного искусства, который кочует по Сибири и Дальнему Востоку, просвещая и радуя.
В этом году «Территория» расположилась на двух площадках. Главная – Академический драматический театр им. Н.П. Охлопкова, который в этом году празднует свое 175-летие, это старейший театр от Урала до Тихого океана. Его здание классической архитектуры прекрасно отреставрировано, и в дни фестиваля было набито битком – некоторые зрители специально на показы приезжали из других городов. Вторую площадку предоставил независимый театр Новая драма – «содружество актеров», как они себя именуют, выбирает для работы современные пьесы отечественных и зарубежных авторов. Недавно коллектив обзавелся своим домом – удобная сцена и зал построены специально для театра в традициях деревянного зодчества Иркутска, рядом с туристической зоной.
ШКОЛА. Заявки на участие в профессиональной программе могут подать и студенты, и начинающие профессионалы – режиссеры, актеры, продюсеры, танцовщики. Для них предусмотрена насыщенная программа – показы спектаклей чередуются с лекциями и мастер-классами. В этом году с особенным успехом прошли мастер-классы Юлии Пересильд и Дмитрия Сердюка, которые дали реальные инструменты по поддержанию актерского самочувствия, делились профессиональными секретами, как актеру существовать в предлагаемой режиссером структуре. Ошеломила слушателей лекция Кристины Матвиенко о взаимодействии театра и перформанса – и мощный экскурс в историю западноевропейских практик, и примеры отечественных смежных или внесценических кейсов. «Перевернул сознание», по признанию студентов, воркшоп хореографа и режиссера пластического театра Владимира Лопаева, научившего осознанности в работе с собственным телом.
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО. «Территория» – это не только театр. Фестиваль представляет разные формы современного искусства, поэтому постоянный партнер и участник – Московский музей современного искусства ММОМА. В этом году он подготовил и представил выставку «Сценические действия» в залах иркутского художественного музея им. В.П. Сукачева. Предметы разных жанров – живопись, графика, скульптура, видео-арт, инсталляции куратор Мария Доронина соединила в трехчастную композицию – романтизм, авангард и современность, еще не принявшая форму законченного стиля.
Первый, десятилетний юбилей в этом году празднует Центр современного искусства – частная художественная институция, снискавшая уже серьезную профессиональную репутацию. В ее залах можно видеть работы знаменитого скульптора Даши Намдакова, выставки и молодых, и маститых авторов из разных регионов. Меценат и коллекционер Виктор Бронштейн перестроил для ЦСИ корпуса бывшего завода и превратил их в стильное, современное и очень востребованное зрителем пространство. В деятельности основателя галереи нельзя не видеть преемственности культурной традиции Иркутска – полтора века назад городской глава Владимир Сукачев тоже собирал свою коллекцию как частное собрание, но вот уже более века она славится по всей Сибири.
МУЗЫКА. Открывался фестиваль уникальным событием – совместным выступлением Петра Дранги и Губернаторского оркестра Иркутской областной филармонии. Двухчастный концерт ориентирован на семейную и детскую аудиторию – именно для младших зрителей прозвучали и классический «Петя и волк» Сергея Прокофьева, и «Сказки Акстер» – сочинение Петра Дранги, за дирижерским пультом был автор, читала актриса Александра Урсуляк. Этот проект был примером не только сотрудничества композитора и «Территории. Kids», но и творческого взаимодействия столичных и иркутских музыкантов.
ПОЭЗИЯ. Дмитрий Сердюк – постоянный участник фестиваля. В этом году он представил свой моноспектакль «Конец прекрасной эпохи» по стихам Иосифа Бродского. Это не первое обращение Сердюка к чтецкому театру – он поставил камерные спектакли в Театре Наций по произведениям Ахматовой и Тургенева. Стихи нобелевского лауреата в год его 85-летия прозвучали в исполнении Сердюка звучали, как сиюминутный процесс размышления и облекания его в ритмизованную речь.
ТАНЕЦ. Владимир Лопаев – хореограф и режиссер, неоднократный номинант премии «Золотая маска», педагог театрального училища – создал в Иркутске независимый пластический театр «PROдвижение». Его новая работа «Детали» – синтез собственно пластики и драматического начала, хореографии и импровизации. В постановке заняты и танцовщики, и драматические артисты, которые языком тела, движением и ритмом представляют череду зарисовок о сегодняшнем горожанине – человеке, редко остающемся наедине с собой, но плохо умеющем взаимодействовать с другими, которого постоянно одолевают эмоции и конфликты, стремление к гармонии и разочарование во всем.
ТЕАТР. Шесть драматических спектаклей региональной программы отобрали эксперты, и все они основаны на русской и зарубежной классике. Драмтеатр им. Н.П. Охлопкова показал спектакль уроженца Иркутска, работавшего в Березниках и Набережных Челнах – Андрея Шляпина. Он поставил спектакль «Дети» по роману Ивана Тургенева, где сделал акцент на младшем поколении. Магадан привез «Кукольный дом» – пьесу Ибсена в экспрессионистской манере поставил Артем Устинов. Искусственность «кукольного дома», который построили супруги Хельмеры как взаимную нежизнеспособную иллюзию, подчеркнута стенами белой кисеи, монохромным тотальным черно-белым решением, декоративностью реквизита, нарочито-искусственными интонациями и пластикой героев – и так до финала, в котором они наконец предстают фрустрированными, но живыми людьми. Начинающему режиссеру Илье Зайцеву, выпускнику-бутусовцу, доверил свою сцену Лесосибирский театр «Поиск»; в трактовке пьесы Гарольда Пинтера «Сторож» участвует и худрук лесосибирцев Олег Ермолаев. Арсений Мещеряков взял редко идущую пьесу Островского «Пучина» после лаборатории в Городском драмтеатре Шарыпово – этот коллектив прославил свой город неоднократными номинациями на «Золотую маску». История бедолаги с чистой душой, не способного ни учиться, ни работать, ни взяточничать, представлена как мрачный гиньоль, а ритм постановки намеренно затягивает, как и положено, в пучину.
Народный театр «Чудак» из Ангарска смело взялся за «Собачье сердце». Режиссер Александр Головин вывел на сцену персонажа, в повести Булгакова оставшегося за рамками действия: Клим Чугункин, уголовник и мерзавец, постоянно присутствует на сцене, подталкивая, науськивая и разлагая Шарикова. Этот последний – веселый и дерзкий щенок в исполнении способного молодого актера Антона Бочкарева – вызывает даже симпатии и сочувствие зрителя.
И, наконец, центральным событием драматической программы стал спектакль «Три сестры» Андрея Маника и группы его единомышленников, молодых актеров и режиссеров, назвавших себя «Озеро». Пьесу Чехова они переписали и переосмыслили совместными усилиями, и в Москве она уже прозвучала как событие сезона; на крошечную площадку Пространства «Внутри», где родился спектакль, билеты разлетаются мгновенно. Первые гастроли стали вызовом: фестиваль предоставил большую сцену Охлопковской драмы. Режиссер и актеры смогли освоить и мизансценически, и энергетически большое пространство, и спектакль прозвучал иначе. Об этой постановке, в силу ее значительности, хочется рассказать подробнее. Самое важное здесь – две вещи: диалог режиссера с Чеховым и резонанс с сегодняшним днем.
Так, темы дома, постепенно отчуждаемого у Прозоровых, просто нет. Все действие – уже в его подвале. Сестры выбрали себе убежище, как дети, прячущиеся в шкаф. Сюда по лесенке сбегают вниз сначала нервная Маша, потом раздраженная Ольга, потом Ирина подпирает дверь, в которую наперебой стучатся невидимые зрителю мужчины – брат, муж, знакомые. Никого девочки не пустят, между собой будут ссориться, язвить, плакать. Разбитое пианино, старые шкафы, сваленные стулья, плюшевый медведь, пыльная серебристая елка, коробки, в которых отыщутся то советские рюмки, то нечто темное в бутылке: «Это еще папино!». Это старье не просто привычно, оно настолько ценно, что его нельзя выкинуть – это детство, это тоска по лучшей жизни (так Немирович определял сквозную тему своего спектакля по «Трем сестрам» в 1940 году) – и тоска эта не по мечте или будущему, а по прошлому. На самой верхотуре задника – тусклые подвальные окошки. Замечательная работа сценографа Маруси Павловой. Здесь очень видно влияние мастера: создатели спектакля – ученики Дмитрия Крымова, перенявшие способность создавать узнаваемый, трогательный и смешной мир из винтажных артефактов.
Характеры героев нарисованы заново и не вполне по чеховской канве: герои и узнаваемы, и переиначены. Все сделано легким пером, но с точно схваченными, чуть шаржированными чертами. Вот сестры – нисколько не возвышенные, не идеализированные, обычные наши современницы. И они очень близки по возрасту, почти ровесницы. Ольга Инны Сухорецкой – никакой не сухарь, не синий чулок, в ней есть и нежность, и кокетство, и упрямство спорщицы, и горечь старшей сестры. Маша Марии Смольниковой – капризная, детски-несчастная, растерянная перед жизнью, несчастливым браком, невзаимной любовью к Вершинину, но все же именно ей отданы придуманные реплики о том, что надо верить и иметь смелость быть счастливым. Линия роли Вершинина у Максима Виторгана – утешитель, тот, кто самим присутствием, взрослой, мягкой, понимающей интонацией дарит иллюзию тепла, смысла, защищенности.
Герои как бы укутаны сочувствием и бережностью режиссера. Нет по-врачебному безжалостного чеховского взгляда, персонажам придуманы коконы образов и судеб, в которых режиссерская воля удерживает их сколько может перед безжалостным действием рока. Ирина Светланы Ивановой – не запертая на ключ душа, а молодая усталая девушка, замученная работой и непутевым женихом, которого она любит, и он ее тоже, но только никак о ней да и о себе тоже позаботиться не в состоянии. Тузенбах Владимира Комарова – добродушный пьющий русский интеллигент. Никаких дуэлей и убийств. Соленый у Гоши Токаева – молчаливый, аутичный и несколько рисующийся своей странностью тип, он держится в стороне и почти не участвует ни в чем, но ему важно, чтобы не прогнали, чтобы подольше быть рядом. Эти двое – друзья, и потому Тузенбах отводит глаза, когда Соленый вдруг хватает Ирину и целует ее так, как это делает отвергнутый любящий.
Никаких адюльтеров – и Наташа верна Андрею, хотя и крутит им как хочет, и играет, как кошка, лаской и соблазном каждый раз добиваясь его уступчивости. Никаких внебрачных детей. И Андрею не приходит в голову назвать жену «шершавым животным» – во-первых, она не такова, во-вторых, он любит ее, а она – его. И именно Наташа (Татьяна Саруханова) первой оправляется от шока при известии о пожаре и начинает собирать вещи для пострадавших. Драма Андрея (тонкая работа Александра Моровова) в другом – ему не с кем поговорить по-настоящему, он одинок в своем доме, а на его не случившуюся мечту намекает блестящий пиджак шоумена, любовно вынутый им из шкафа. От одиночества он готов исповедоваться случайно оказавшемуся рядом – да вот хоть Вершинину.
И у Маши нет романа с Вершининым, хотя эти двое и тянутся друг к другу, но это не любовная намагниченность, а встреча давних близких душ, которые не могут наговориться. В ответ на сорвавшееся Машино признание, что любит его с детства, Вершинин было потянется к ней, пораженный, но тут же, боясь поверить, отвернется.
И в Кулыгине Сергей Мелконян играет драму ненужности, неуверенности – за его шумностью, нарочитой уверенностью, фокусничаньем и болтливостью видно ясное понимание и неудачи своей жизни, и брака, и цены своих писаний, и беспомощная нежность к жене, когда он держит ее, шатко стоящую на его коленях босыми ногами и обнимающую Вершинина на прощанье, а потом баюкает ее на руках. И запоздалая симпатия к Ольге: вот на ком надо было ему жениться.
Нет здесь и темы отнятого праздника, обманутых предвкушений, как у Чехова. Здесь все сбывается – в трагикомическом виде, на перевернутых коробках вместо стола, из случайных рюмок, но они смеются, и чокаются, и подтягивают хором с детства знакомые песни. И ряженые здесь приходят – приглашенные музыканты просто вываливаются из шкафа со всеми инструментами, и все вместе поют старые хиты.
Пунктиром прочерчен общий мир чеховских пьес, сестры вспоминают то вишневый сад, то соседа – некоего дядю Ваню. Москва же звучит как бессмысленная присказка, на идею отъезда все давно махнули рукой, упоминают ее, когда нужно заполнить паузу или стереть неловкость в разговоре. Их тянет в этот подвал, друг к другу, к этим неловким, дурацким, теплым разговорам, в которых они словно прячутся от того, что снаружи. Их жизнь здесь, и как бы она ни была смешна и печальна – бесценна, что становится особенно ясно с ее потерей.
В спектакле есть важная тема чего-то внешнего, страшного и неизбежного, подчеркнутого зоной умолчания. То Вершинин упомянет, что их взвод куда-то переводят, без подробностей. То Тузенбах с Соленым с грустным недоумением скажут: “Ну какой я военный?” – “А я?”. Но оба против воли встанут и уйдут туда, вовне, куда ведет их неведомая и неподвластная никому сила. Эта сила вытянет наружу из убежища всех мужчин по очереди, и три сестры останутся одни, замерев над тем, что только что было центром исчезнувшего дружеского круга.
Пожар, который у Чехова помещен в центр пьесы, здесь в финале. Внезапный, как взрыв, грохот за сценой и полыхание за подвальными окнами не оставляют надежды и выхода. Это катастрофа, а не поворотная точка. Это состояние взорванного мира, в котором режиссер оставляет одиноких героинь и зрителей. И это точнейшая фиксация сегодняшнего бытия.
Завершали фестиваль двухдневные гастроли Театра на Таганке. «Фигаро» Дениса Бокурадзе и «Пиковая дама» Дениса Азарова вызвали овации публики. Иркутск, тепло приняв фестиваль второй раз, верит, что в будущем обязательно будет и третий.
Фото предоставлены
пресс-службой фестиваля
