Орловский театр «Свободное пространство» соответствует своему названию — ему присуща редкая сегодня внутренняя свобода как в выборе нового произведения в репертуар, так и дух эксперимента в поиске молодых режиссеров, в работе с театральными жанрами и формами. Ищет нового и спектакль «Лишь бы не было войны…».
Постановка художественного руководителя театра Сергея Пузырева — первая часть трилогии драматурга Светланы Коноваловой. Действие происходит тоже в Орле, герои не раз будут упоминать местные названия, вызывая у зрителей радость от сопричастности. Но происходящее на сцене шире географических меток. Спектакль играют под открытым небом, во внутреннем дворе театра, до актеров можно дотянуться рукой – и зритель из отстраненного наблюдателя становится практически полноценным участником – общая наша история касается каждого.
Время действия — 21 июня 1941 года. О войне еще нет и речи, у девушек самая большая проблема — одинаковые платья, которые им сшила по доброте душевной соседка. А мужикам лишь бы попасть на любимый футбол вместо скучного театра. И только главную героиню, Марию Николаевну Плахову, тревожат смутные опасения — «а кто знает, что завтра будет». Нонна Исаева в этой роли играет не только материнскую прозорливость, предчувствие больших перемен, но и память двора. Героиня в ее настоящем соединяет лично пережитое прошлое и предчувствие страшного будущего, от которого стремится уберечь сына. Кажется, вместе со своим мужем Никифором (Альберт Мальцев) «баба Маня», как ее ласково называют, живет здесь так давно, что никто и не помнит. Хотя их любовь началась тут, ровно 20 лет назад. Оба героя — корни, которые питают внутреннюю жизнь этого маленького островка, дают образец семейной жизни молодым. Они воспитывают сына-десятиклассника Алексея — Евгений Винник обходится без привычных в театре штампов в изображении подростка, его герой – легкий, порывистый мальчик — свободно носится по двору в предвкушении взрослой жизни.
Персонажей орловского дома огромное количество, в спектакле задействована большая часть труппы. Перед зрителями предстают и сцены из супружеской жизни Степана и Клавдии. Их пара выступает как предыстория семейного счастья старожилов двора. У среднего поколения любовь еще не умудрена житейским опытом, поэтому полна смешных и бурных сцен. Сергей Козлов и Ирина Агейкина в спектакле отвечают за юмор и живую силу любви, которая выглядит порой уморительно смешно, порой пронзительно узнаваемо, но, чаще, и то, и другое вместе. Есть в спектакле и робость чувств — Анна и товарищ Кондратьев уже не молоды, но принимают они новое чувство с детским стеснением (их роли исполняют Мария Козлова и Дмитрий Литвинцев). Три пары – как три этапа человеческой судьбы, и, одновременно, они же и разворачивают в перспективе три стадии любви: долгую и размеренную — у бабы Мани и Никифора, взрывную от семейного быта — у Клавдии и Степана, и трепетную, зарождающуюся — у Анны и Кондратьева.
Нельзя не отметить и тонкий, умный образ Маргариты Рыжиковой. Ада Яковлевна Минаковская — еврейка от макушки до пяток, небольшого роста, вся напоминает воробушка. Каждая ее фраза — точный афоризм, каждый взгляд — сочетание хитринки и нежности (это она сшила те три одинаковые платья). При этом актриса не рисует портрет героини экспрессивно, не использует ломанных линий. Ее техника, скорее, — чувственная ясная акварель.
Сценическое пространство разбито на множество отдельных площадок – жизнь во дворе кипит и на лестнице, и в подвале, и в окнах, и даже в воротах. Симультанность рождает ощущение полнокровной и разной по колориту жизни. Спектакль превращается в симфонию жизни, полифонию человеческих судеб. И в этих судьбах большая, всеобщая история сыграет свой аккорд, диссонирующий с привычной гармонией. Война врывается в этот маленький, защищенный от внешнего мира двор, сносит с петель ворота и перемалывает надежды и мечты. Медленно Мария Николаевна подходит к патефону, который подарил Никифор на их годовщину. Открывая этот ящик Пандоры, она впускает во внутреннюю жизнь дома «Священную войну», оглушает сообщением Левитана. В белых одеждах выступают из-за развешанных во дворе простыней ее муж и сын, за ними – воробушек Ада. Голос Алексея раздается как будто отовсюду, мать бегает, ищет его, но уже никогда не найдет. И именно на этом показе, внезапно, откуда-то сверху, в лучах заката, закричали птицы, словно, по задумке режиссера, знали, когда прилетать… И обращаться к небесам стало вдруг очень легко.
Михаил Асеев, театроведческий факультет ГИТИСа,
3 курс, мастерская Н.А. Шалимовой
Фото предоставлены пресс-службой театра
