Алексей Петров, Виталий Боровик, Кирилл Петров, Максим Амельченко
Интересное было ощущение во время интервью с театральным квартетом «Заячий стон»… Вроде бы разговариваешь с артистами, у которых уже довольно большой опыт в театре и кино, но при этом настолько живая и настоящая энергия, что понимаешь: у них еще очень многое впереди. Сама собой возникла цель — сохранить в тексте вот эту самую энергию, искренность и естественность, которые отличали наш разговор. Максим Амельченко, Виталий Боровик, Кирилл Петров и Алексей Петров — артисты труппы театра «Ленком» и создатели квартета «Заячий стон». В чем особенности театральности «Заячьего стона», почему необходима критика, где проходят «красные линии» в юморе и при чем тут обэриуты — в нашем рассказе.
Вы все — выпускники разных театральных школ. Была ли в самом начале необходимость приспосабливаться друг к другу? Возможно, что-то было сложным?
Кирилл Петров. Я сейчас внезапно понял, что никакого привыкания не было. Так как мы уже работали в Ленкоме, то именно этот театр подвел нас под общий знаменатель. Обтесал те углы, которые могли бы быть. Мы как-то сразу стали понимать друг друга. Ленкомовский артист по сути своей – артист определенного склада. Он отличаются от того же МХТ, например. Школа захаровского Ленкома существует.
Виталий Боровик. Все шаги, которые мы стали совершать на нашем пути, совершались благодаря случайным стечениям обстоятельств. Даже то, что мы собрались именно таким составом – не наше личное решение. Просто мы попали в один спектакль, были в нем мало заняты и, когда уже протерлись кнопки на джойстике, мы поняли, что дальше так нельзя, джойстиков новых нет, надо что-то делать. С этого и началась история «Заячьего стона».
Самый простой способ узнать о вас – зайти на ваш сайт. Но вот интересный момент: на нем нет ссылок именно на беседы с вами. Это что-то личное? Не любите давать интервью?
Алексей Поляков. Кстати, у нас довольно редко берут интервью. Чаще всего это бывает по приезду в какой-то другой город. И вот там за пять минут стараются что-то спросить перед спектаклем. Чаще всего: «А почему вы «Заячий стон»? Откуда такое название?» Вот и все интервью…
Виталий Боровик. Для ведения сайта нужна система, а мы на самом деле – организация-хаос. И долгое время довольно странно существовали. Команды не было, заниматься чем-то специально не получалось. Мы пришли сегодня в одном состоянии, завтра – в другом. Нам вдруг говорят «Сделайте спектакль» — мы начинаем. Поэтому о системе говорить не приходилось. Все спонтанно. Со временем у нас появился директор, smm-менеджер, специалист по пиару, который и выстраивает как раз эту историю с интервью и той публичностью, о которой мы мечтали. Это получается все чаще и нам, конечно, это приятно.
Вся эта серьезная история началась не так давно. Сейчас интервью, фотосессии, дальше (если помечтать) обложки, телевидение, кино… А не боитесь что называется «заматереть» и потерять вот ту самую легкость, которая присуща вам с самого начала?
Кирилл Петров. У любого артиста, творческой команды есть период, когда они делают что-то новое, ни на кого не похожее. Поэтому их и замечают, это становится их отличительной чертой. Как мы, например: работаем с очень необычным юмором, временами абсурдным и неожиданным. Мы двигаемся в этом направлении, так как именно такими нас заметили. Вот есть другой коллектив, который, например, работает на том, что обсуждает довольно простые, бытовые вещи. И на этих рельсах уже довольно долго едет. Хорошо это или плохо? Они взрослеют и матереют, и с нами то же самое происходит. А может, это и не плохо: мы нашли себя, нашли свой стиль, свой жанр и стараемся в нем развиваться. Но обязательно кто-то когда-то скажет: «Ой, они заматерели, у них одно и то же…» Но мы нашли своих зрителей, их становится все больше, мы это видим. И значит – это работает, а раз работает – то и заматереть нестрашно.
Алексей Поляков. Несмотря на появление команды, мы все равно пока существуем в том самом хаосе, о котором мы упомянули. Мы также двигаемся стремительно и быстро. Мы как шаровая молния, куда ее закинет – туда и пойдем. Конечно, у нас есть цели, но, возможно, мы просто идем к ним не самым быстрым путем.
Виталий Боровик. Я многих людей спрашивал, и старшего поколения, и младшего, кто создавал когда-то свою команду. Расскажу на примере Алексея Кортнева. У меня всегда было ощущение, что музыка – это обязательно какой-то молодой импульс. Настолько чистый и душевный, что создать это можно только в ранней молодости, когда у тебя зашкаливает все, кроме разума. И от этого импульса и загорается новая звезда. Я у него спросил: «Можно ли так же свежо и ново сделать в пятьдесят, как в двадцать?» Он ответил: «Теоретически да, но скорее нет». Всему свое время. Время вспыхнуть звезде, время разгореться, время продержаться. Мне кажется, что одинаково прекрасно и прочувствовать этот первый импульс, и отшлифовать то, что получается в результате. Кстати, если что-то сделать не так – то можно растерять весь этот творческий хаос и не довести алмаз до состояния бриллианта.
Как развитие коллектива «Заячий стон» отражается на вашей актерской жизни в Ленкоме?
Алексей Поляков. Мне кажется, что любой артист, если он идет правильным профессиональным путем, не должен быть в одном месте. Это постоянный поиск. Не было бы «Заячьего стона» — были бы другие эксперименты.
Но тем не менее практически везде вас позиционируют как «Заячий стон» — четыре артиста театра Ленком».
Алексей Поляков. Давайте будем откровенны: Ленком как бренд, конечно, сильнее, чем «Заячий стон». Пока сейчас это — наш локомотив.
Максим Амельченко. Это становится определенным кредитом доверия людей к нам. Не все знают, кто такие «Заячий стон». Но «артисты театра Ленком» — это уже определенный уровень.
Алексей Поляков. Да и потом: мы в Ленкоме и в квартете занимаемся совершенно разными вещами. В театре – серьезные драматические спектакли, а в «Заячьем стоне» исследуем границы юмора, чего в Ленкоме позволить себе не можем. Так что это разные вещи.
Да, разные. Но все равно актерская природа развивается и за счет Ленкома, и за счет спектаклей «Заячьего стона». А как оно может помогать одно другому? «Стон» — это ваша личная реализация, ваша свобода. Как она помогает в тех рамках, которые вам задают в Ленкоме?
Алексей Поляков. Идеальный артист должен быть универсальным. Уметь и драматические спектакли играть, и существовать в острой комедии, и должен перформансом заниматься, а еще уметь хорошо фотографироваться и сниматься в кино. И неплохо бы еще понимать, как быть ведущим на телеканале. Чем больше этих разноцветных ручек в актерском пенале – тем лучше.
Максим Амельченко. Хочется сказать, что, к сожалению, наша репутация как коллектива «Заячий стон» в Ленкоме играет небольшую роль. Мы тут – артисты театра и, что бы не происходило у нас там, мы находимся на том же месте, на котором есть. Потому что тот факт, что мы – артисты квартета «Заячий стон» не дает нам никаких прерогатив. Мы продолжаем свое поступательное движение внутри театра по той самой лесенке вверх, на которую вступили, придя в труппу. «Стон» дает нам больше актерской практики, больше свободы в форме, которую, возможно, не может дать театр. Но все равно это взаимосвязано и, несомненно, влияет одно на другое.
Виталий Боровик. Да, мы не меняемся, но за одним важным исключением: у нас в Ленкоме появился свой спектакль. Это момент, который мы сами до конца не осознали. Спектакль вошел в репертуар, это большая удача. А как Ленком влияет на «Заячий стон»?.. Во-первых, благодаря Ленкому и случился «Стон», так как нам не давали реализовываться в театре. Во-вторых, когда мы выходим даже в своих скетчевых формах, мы не забываем о том, что есть спектакли, в которых мы стоим на сцене Ленкома рядом с мастерами, что позволяет нам держать свой актерский уровень. Что такое «Заячий стон»? Артисты драматического театра выходят и чудят. Мы все равно – артисты, даже если мы просто шутим или играем несерьезный скетч.
Кирилл Петров. Любому артисту необходимо чаще выходить на сцену, пробовать что-то новое. Иначе он начнет терять форму. Особенно с возрастом подобное может произойти. Примеров масса, к сожалению. «Заячий стон» дал нам возможность прокачать себя в каком-то невероятном количестве навыков! Например, я никогда бы не подумал раньше, что смогу вести мероприятия, писать сценарии для церемоний вручения премий. И на сцену Ленкома мы, конечно же, выходим с другим ощущением себя.
В ваших спектаклях на сцене вы или же ваши персонажи? Носите ли придуманные маски или же существуете от первого лица?
Максим Амельченко. Проще всего рассказать на примере спектакля «О смысле жизни». Мы создавали этот спектакль, вдохновляясь всевозможными стендаперами. Что такое по сути своей стендап? На сцену выходит человек и рассказывает о своей проблеме. И практически весь спектакль «О смысле жизни» — это мы сами, рассказывающие придуманные нами же истории.
Но придуманные? Не прожитые?
Максим Амельченко. Тексты, мысли, наблюдения – придуманные, но мы никого не играем. Или можно сказать «играем сами себя».
Алексей Поляков. В то же время «Комедия о театре» — абсолютно масочная история, там мы не играем себя. Возможно, немного в финале.
Все равно же сохраняются ваши характеры, какие-то присущие только вам черты? Я недавно посмотрела «Комедию о театре» и могу сказать, что даже в разговоре с вами мои ощущения от вас похожи на ощущения от ваших героев на сцене.
Виталий Боровик. Даже когда Станиславский говорил: «Идите от себя», ему задавали вопрос «А от какого себя?» Ведь сегодня ты один, завтра другой, а когда я вспоминаю себя десять лет назад, то это был совершенно другой человек. И в любом случае, попадая в пространство сцены, каждый из нас становится образом, маской.
Алексей Поляков. Мы все равно, конечно, распределяем роли, отталкиваясь от своих характеров!
Виталий Боровик.Так как мы не обременены никакой драматургией, не должны раскрывать что-то сложное, заложенное автором, подчеркивать актуальность и т.д., мы работаем напрямую с публикой. Нам важно найти то, что важно нам, что волнует нас. У нас есть понятие «остров»: мы вместе объединяемся и начинаем что-то разгонять, накидывать темы, искать те точки соприкосновения, которые нам, именно нам важны. И когда они находятся – тогда мы уже начинаем искать любые средства, любую форму, которой эту мысль можно донести. Желательно, чтобы она была именно наша, не такая, как в том же Ленкоме или где-то еще. И вот эта энергия нас самих, она очень честная и этим подкупает зрителя. Он откликается именно на эту открытость и чистосердечность.
Алексей Поляков. Когда мы сочиняли спектакль «Маршрут построен», то все высказывали свои мысли, записывали их, дополняли. А затем так получилось, что мы ими поменялись. Мою мысль говорит Кирилл, Виталика «озвучивает» Максим…
Кирилл Петров. Это еще и наш прием: мы очень любим играть какой-то образ, а потом резко выходить из него, общаться с залом, друг с другом, как будто мы просто здесь и сейчас. Четвертой стены нет – и нам это очень нравится.
Алексей Поляков. Так как нет никаких границ, то мы сами – мерило того, что мы можем себе позволить. Если нам нужно что-то, например, из цирка – мы возьмем оттуда. Каким угодно образом мы можем донести мысль, важно, чтобы она нас волновала.
Быть мерилом самим себе – это прекрасно для коллектива. А есть ли для вас табу? Например, темы, на которые «Заячий стон» никогда не пошутит?
Кирилл Петров. Мы довольно часто материмся внутри коллектива. Мы четыре мужика, у нас довольно казарменная атмосфера на репетициях. Однако, в творчестве мы не допускаем ни мата, ни пошлых шуток. Само собой так получилось: есть своя внутренняя цензура. Мы недавно общались с одним продюсером с телеканала ТНТ. Он сказал: «Ребята, я вас знаю. Но зачем вам лезть во всю эту грязь? Видно по вам, что у вас юмор практически семейный, светлый». А ведь он человек, который довольно много понимает в юморе и долго работает в индустрии. Сами с собой мы можем шутить обо всем, но не все вынесем на сцену.
Алексей Поляков. Говорим то, что откликается у зрителей.
Кирилл Петров. Может откликаться очень разное…
Алексей Поляков. Российский зритель не ко всему готов, особенно в комедии.
Кирилл Петров. Я не соглашусь с тобой: я посмотрел довольно много стендапа…
Алексей Поляков. Стендап это другое. Там возможны и ругательства, и пошлость. А мы делаем театр. И зрители, идущие в театр, не идут за чем-то низким.
Максим Амельченко. Мы стараемся не касаться темы политики. Мы – про юмор и позитив, нам хочется отвлечь, порадовать зрителей.
Алексей Поляков. Мы два года подряд делаем разные премии и до сих пор, если честно, до конца не понимаем, где же эти «красные линии»?
А бывало ли что-то сделано или сказано, за что было бы стыдно?
Кирилл Петров. Наверное, подобные моменты связаны, в основном, с выступлениями на корпоративах, когда мы только начинали на них работать. Корпоратив, конечно, это просто другая планета. Мы не учитывали какие-то особенности материала, наши актерские особенности. Поэтому, когда вдруг материал, который проверен годами, не работает или же принимается как-то не так – это ужасная проверка на прочность для актеров. Потом, поняв «правила игры» на этих мероприятиях, мы уже успокоились и стали воспринимать все как должное.
А насколько важна коммерческая составляющая в «Заячьем стоне»? Или же это все-таки об искусстве и самореализации?
Алексей Поляков. Так мы и открыли «Заячий стон» для того, чтобы заработать и стать знаменитыми! А в процессе у нас уже получились мысли о том, что подобный жанр может быть искусством.
Виталий Боровик. Я абсолютно уверен, что мы делаем искусство, мы делаем театр. Особенно спектакль «Комедия о театре» — это абсолютно театральная история. Он имеет ценность именно потому, что находится внутри театрального пространства и понятен тем, кто хотя бы минимально понимает в этом искусстве. Поэтому он и начинается с манифеста обэриутов о новом театре. Я не хочу сказать, что мы нашли что-то принципиально новое, но у нас, как и у них – попытка не делать так, как было. И все наши смешные скетчи, эстрадная форма, все несерьезные вещи – это именно театр.
Фрагменты из Манифеста обэриутов:
«…на сцене все делают для того, чтобы яснее, понятнее и ближе к жизни объяснить смысл и ход этого происшествия.
Театр совсем не в этом. Если актер, изображающий министра, начнет ходить по сцене на четвереньках и при этом — выть по волчьи; или актер, изображающий русского мужика, произнесет вдруг длинную речь по латыни, — это будет театр, это заинтересует зрителя — даже если это произойдет вне всякого отношения к драматическому сюжету. Это будет отдельный момент, — ряд таких моментов, режиссерски-организованных создадут театральное представление, имеющее свою линию сюжета и свой сценический смысл.
Это будет тот сюжет, который может дать только театр. Сюжет театрального представления — театральный, как сюжет музыкального произведения — музыкальный. Все они изображают одно — мир явлений, но в зависимости от материала, — передают его по-разному, по-своему.
Придя к нам, забудьте все то, что вы привыкли видеть во всех театрах. Вам может быть многое покажется нелепым. Мы берем сюжет — драматургический. Он развивается в начале просто, потом он вдруг перебивается как будто посторонними моментами явно нелепыми. Вы удивлены. Вы хотите найти ту привычную логическую закономерность, которую — вам кажется — вы видите в жизни. Но ее здесь не будет! Почему? Да потому, что предмет и явление, перенесенные из жизни на сцену, — теряют «жизненную» свою закономерность и приобретают другую — театральную. Объяснять ее мы не будем. Для того, чтобы понять закономерность какого-либо театрального представления, — надо его увидеть. Мы можем только сказать, что наша задача — дать мир конкретных предметов на сцене в их взаимоотношениях и столкновениях».
Если это театр, значит, вы должны быть готовы к такому явлению, как театральная критика…
Алексей Поляков. На наши спектакли нечасто ходят критики. Мы только год назад начали входить в эту тему, а все серьезные специалисты начали разворачиваться в нашу сторону. Раньше же нашими критиками были только наши зрители.
Кирилл Петров. Сейчас начали писать, пишут очень разное, но мы все внимательно читаем. И критика, конечно, нужна. Все мы четверо постоянно на сцене, режиссера нет, и временами просто необходим взгляд со стороны. Хвалят нас часто, а вот сказать что-то по делу, помочь нам что-то изменить, что-то поправить, что-то понять о себе – это могут сделать как раз только профессионалы.
Виталий Боровик. Профессиональный взгляд, профессионально выраженный и оформленный, как раз может определить нас. Потому что мы сами себя осознать до конца изнутри не можем. Мы что-то делаем, если есть реакция – хорошо. А как это? Мы не знаем, пока нет этого взгляда. Слова «Вы классные и офигенные!» конечно, льстят, но хочется и чего-то другого. Мнения, а где мы сами относительно современной театральной традиции. Мы готовы развиваться, даже меняться в чем-то. Подскажите нам – как? Пока мы двигаемся на ощупь.
То, что вас хвалят, это конечно приятно. А у кого больше поклонниц?
Кирилл Петров. У нас есть несколько поклонниц, которые ходят на все спектакли, так они любят всех четверых. Думаешь иногда: «Наверное, все-таки, меня больше любят…» А потом узнаешь, что Виталика до двух часов ночи у служебки ждали…
А есть ли внутренняя конкуренция между вами?
Максим Амельченко. Как раз, когда мы артисты Ленкома – тогда есть здоровая актерская конкуренция. А в «Заячьем стоне» у нас демократические отношения. Когда мы писали «Маршрут построен», то было сделано много номеров. И мы их поровну распределяли между собой. Так, чтобы все были заметны. В нашем коллективе не может быть конкуренции. Даже, скорее, если кто-то просаживается, то мы его подтянем, чтобы сохранять общий уровень.
Виталий Боровик. Мы научились ставить во главу угла дело, а не личные амбиции. Мне кажется, это как раз и есть залог нашей «долгоиграйки»: у нас получается сохранять баланс.
А какая коллективная мечта у «Заячьего стона»?
Дальше наперебой: снять офис в центре Москвы, взять «Золотую Маску», заработать Виталику на BMW, получить признание, попасть в кино!
Фото предоставлены пресс-службой
квартета «Заячий стон»
