Театр «Школа драматического искусства» представил зрителям первую авторскую редакцию пьесы А.П.Чехова «Чайка» в постановке Павла Карташева. Режиссер перенес опыт и знания своего мастера, Романа Виктюка, в новое пространство — Большой зал Мейерхольда Сцены на Новослободской, где среди декораций из настоящего сена были скрыты чеховские «пять пудов любви».
Художник спектакля Мария Бутусова предложила выстелить игровое пространство сеном: свет причудливо ложиться на текстуру, создавая ощущение то деревенской любовной неги, то высохшего «колдовского озера». Тандем актеров и режиссера поддержал это мистическое пространство: философские диалоги, трагичная любовь, всеобъемлющие чувства… Каждый персонаж влюблен отчаянно и неистово. Но любовь живет в самых разных проявлениях: и прекрасная, и безответная, и коварная.
Губительная любовь Нины Заречной (Анна Чепенко) к театру и Борису Тригорину приводит ее к безумию в конце спектакля. В последней сцене она возвращается к Треплеву такой же беспомощной в профессии, как и в на первом, любительском показе. Хотя мечта сбылась: она все-таки стала актрисой. В версии ШДИ Нина нарочито представлена, как крайне страстная молодая особа, обладающая, скорее, амбициями, но не профессиональными навыками и природным талантом. Можно представить ее среди девушек-абитуриенток на прослушиваниях, которые ломают себе судьбу, стремясь в актрисы, не сознавая, что профессия их не примет, так как они слабые и беспомощные.
Любовь Аркадиной и Тригорина (Настасья Кербенген и Андрей Харенко) порывистая и созависимая, они ходят по лезвию, играют в театральные игры, декламируя стихи и песни. Эти игры отражаются и на Треплеве (Вадим Дубровин), который нуждается в одобрении, признании и, наконец, искренних чувствах, которые надежно скрыты под театральностью. Лишь после первой попытки застрелиться в сцене с повязкой он вместе с матерью предается ностальгии по потерянным теплым временам.
Режиссер предложил публике неожиданный нюанс: в финале Аркадина беременна, скорее всего, отец — Тригорин, который при встрече ехидно глядит на Константина с осознанием собственной победы. Треплев теряет окончательно и вторую из самых важных для него женщин. Мать, по сути, заменяет его другим ребенком, и далее жизнь уже бессмысленна и самоубийство удается… Треугольник Треплев-Аркадина-Тригорин явно прослеживался в сценах с «аморальными» поцелуями, ревность и соперничество между сыном и любовником, находят воплощение в девиантном поведении.
Спектакль наполнен также мистикой, метафизикой и метафорами, заставляя публику смотреть глубже. Особенно четкими стали параллели Треплев-Гамлет. Вопросы «быть или не быть?» особенно явно звучат в сцене игры в лото, решенной, скорее в стиле шахматных фигур, и напоминающая нам, что у каждого свое место в жизни, свой уникальный путь, своя судьба. А сама жизнь — своеобразная лотерея, кому-то счастье, а кому-то гибель.
Казалось бы, простой и очевидный прием — озвучивание ремарок — наводит зрителей «Чайки» на мысль, что возможно перед нами только воспоминания Константина, он уже мертв в начале спектакля. Лишь его сущность бродит по одинокой вселенной непризнанного гения, переживая вновь и вновь чувственные видения ранимой потерянной души. При такой трактовке сразу же становятся понятны искажения, медитативность и необычная пластика (хореограф Ксения Руденко). В том числе паттерны в стиле «чайка»: все герои периодически приобретают что-то птичье в пластике, в одежде. И чайка уже становится метафорой вырывающихся наружу глубинных мыслей и чувств.
Спектакль отличает великолепный актерский состав. Артисты создали гармоничный ансамбль, в котором каждый исполнитель не только поддерживает единую концепцию, но и играет яркое соло, ярче раскрывающее персонажей. Особенно интересен в спектакле Сорин (Андрей Финягин). Артист, как говорится, «влез в шкуру своего персонажа»: грим, голос и движения точно подобраны и филигранно исполнены, присутствует доля иронии, также есть параллель с Треплевым. Сорин — это несостоявшийся человек, возможно, то будущее Константина, от которого он сбежал, нажав на курок.
Хочется также отметить музыкального Шамраева (Сергей Ганин), прекрасно исполняющего шуточную арию «Браво, Сильва! Целой октавой ниже!», Дорна (Игорь Лесов) с его обаятельной улыбкой, но вечно ироничным отношением к жизни. Прекрасен дуэт двух ярких женщин: Полины Андреевны (Ольга Бондарева) и Маши (Лариса Ляпунова). Маша становится основной антитезой Нине: белая чайка и черная колдовская птица, сильная, но страдающая. Учитель Медведенко (Иван Товмасян) одержим не только собственной бедностью, но и высокой философией. Эта дисгармония являет персонажа по сути, безумного. Слуга Яков (Николай Гонтар) — молчаливая звезда, разбавляющий сцены своими выходами.
Спектакль гармонично и успешно вписался в репертуар театра «Школа драматического искусства». Глубокое раскрытие всех образов, отличающее первую редакцию пьесы и осуществленное в постановке, дает полную картину впечатлений, делая «Чайку» в ШДИ особенно интересной для публики.
Фото Анны Смоляковой
