ПОЕДЕМТЕ РАБОТАТЬ НА ЦЕМЕНТНЫЙ ЗАВОД

Алиса Литвинова

На фото — сцена из спектакля / сайт Театра «Старый дом»

14 ноября на Биеннале театрального искусства показали «Цемент» Никиты Бетехтина. Прошлогодняя премьера новосибирского театра «Старый дом» – первый в России спектакль по одноименной пьесе Хайнера Мюллера.

«Цемент» Мюллера написан на материале одноименного романа Фёдора Гладкова. Главный герой, Глеб Чумалов, возвращается домой с Гражданской войны и обнаруживает разруху, голод, ожесточенных людей. Он бросает все силы на то, чтобы восстановить цементный завод в надежде, с одной стороны, построить светлое будущее, а с другой – вернуть потерянный рай: прежнюю довоенную жизнь. Ради реализации своей фанатичной идеи он готов поступиться чем угодно, даже потерять жену или позволить дочери умереть от голода. Мюллер рассматривает советскую реальность и утопичность идеологии через аллюзии на античную культуру. В тексте возникают отсылки на легенды об Одиссее, Сизифе, Прометее и других героях. Античный миф рифмуется с мифом советским, направленным на превращение людей в героев, готовых пожертвовать собой и другими ради утопии.

Бетехтин эстетически разделяет пространства мифа и советской реальности. В пьесе есть две сцены, где Мюллер обращается к легендам о Прометее и о битве Геракла с Гидрой. Драматург делает их человекоцентричными, акцентирует внимание на физических ощущениях и физиологических процессах героев. Акт`ры в этих сценах существуют как сказители. Они сочетают эмоциональное отношение к героям с эпическим масштабом сюжетов.

Советский послевоенный мир режиссёр, наоборот, уплощает. Красная металлическая конструкция художника Александра Мохова, которая похожа на стену с выдвигающимися как ступени ящиками, сужает игровое пространство. Она стоит фронтально к зрителю, и потому кажется плоской. Когда артисты забираются на ящики-ступени, люди превращаются в детали фона. Контровой свет (художник по свету Илья Пашнин), фигуры артистов, покрытые серебристой краской, как будто сошли с постаментов советских статуй (художник по костюмам Алексей Лобанов) довершают плакатную эстетику действия. Из-за этого решения возникает иллюстративность – не буквальная, в силу стиля, но, тем не менее, графичные и выразительные мизансцены обслуживают текст, и оттого не совсем самодостаточны.

Впрочем, гораздо важнее то, что Бетехтин делает из античных легенд пространство более человечное и сложносочинённое, нежели из советской реальности, которой присваивает свойства мифа, например отсутствие эмпатии к героям, их монументальность и нереалистичность. Нарочито медленный ритм спектакля делает время тягучим и внебытовым. Режиссёр расчеловечивает персонажей, помещая их в пространство чистой эстетики. Он использует тот же приём, что и драматург, только вывернув его наизнанку: Никита Бетехтин переключает модус с людей на героев за счёт остранения и укрупнения, а Хайнер Мюллер подменяет героев людьми, наделяя их физиологией, и, тем самым, снимая с них статус недосягаемых небожителей.

Только вот в плакатном мире теряется энергия обезличивающего, жестокого фанатизма, сносящая все на своём пути, провоцирующая на бессмысленные человеческие жертвы. Миф – пространство нормы насилия и страстей. Советский миф предлагает насилие над собой – жертвенность – в порыве фанатичного служения государству или идее. В «Цементе» Бетехтина люди оказываются настолько малы по сравнению с советским эпосом, что их исчезновение из жизни не кажется жертвой во имя идеи. Жертва – по определению своему потеря значимая, но, если с плаката стереть одну из фигурок, ничего сильно не изменится. Из-за выбранной эстетики плоского красочного мира исчезает внутренняя энергия травмы. В отказе от личного в пользу общего, особенно если этот отказ приводит к смерти, есть мотивы языческих жертвоприношений. Там жизнь индивида мало что значит, по сравнению с идолом. В спектакле эта модель обесценивания остается, но пропадает глубинная тёмная сила язычества, как и беззаветная вера в непогрешимость собственной картины мира. Спектакль получился умозрительным, в силу своей холодной красоты, поэтому гуманистический посыл потерялся в, казалось бы, точно найденном приёме.

Фотографии с сайта театра

Author

Поделиться: