ЕВГЕНИЙ МАРЧЕЛЛИ. МОНОЛОГ О ТЕАТРЕ

Анастасия Павлова

15 октября в Школе Арины Шараповой прошёл мастер-класс художественного руководителя Театра им. Моссовета Евгений Марчелли.

О ДЕТСТВЕ

Я очень немолодой человек – мне 64 года. Я родился в городе Фрунзе, в Киргизии. Мой папа – Жозеф Марчелли – был итальянцем. Еще до войны, в 1930 году его родители, мои бабушка и дедушка, вместе с ним бежали от фашистов в СССР. Они приехали сюда с группой Пальмиро Тольятти, и Советский Союз их приютил, но потом начались репрессии, и семью отца выслали в Киргизию, без права выезда. Здесь мой отец встретил маму, а потом родился я. Я долго не понимал, кто я – вокруг все или киргизы, или русские, а я какой-то странный итальянец. Но после смерти отца я сам выучил итальянский.

До 9 класса я был домашним отличником. И мне кажется, если бы я в 9 классе не «вышел на улицу», я бы не понял, что такое жизнь. Улица научила меня многому – постоять за себя, ощущению свободы, умению не бояться каких-то сложностей.

О ТЕАТРАХ СТОЛИЧНЫХ И НЕ ТОЛЬКО

Для меня нет особой разницы – провинциальный театр или столичный, русский или европейский. Внутри это тот же мир. Для меня театр – это семья. Конечно, в центральным дольше идет момент притирки – к тебе присматриваются. Артисты должны тебе поверить, должны понять, что ты их не бросишь. И когда это происходит – они становятся богами, я всякий раз удивляюсь том, что они творят на сцене.

Мой первый театр, где я был руководителем, «Тильзит-театр». Это мы его так назвали. Маленький городской театр на 250 мест. Его до войны построили жители этого города, тогда находившегося в Восточной Пруссии. После войны его оставили. В городе всего 40 тысяч человек живет и не все знают о его существовании. Залы были полупустые. Когда я я пришел туда, я точно знал, как надо. И так наруководил, что к нам совсем перестали ходить. И как-то мы играли для одного человека, зашедшего к нам от нечего делать. И это был самый лучший спектакль. Потом мы сдружились с эти зрителем, он стал нам помогать и даже куда-то вывозил нас.

О ТЕАТРАЛЬНОЙ МОСКВЕ И РЕЖИССЁРАХ

Москва — театральная Мекка. Мне кажется, что города с таким количеством театров и таким разнообразным театров в мире больше нет. Я очень люблю Юрия Бутусова. Я могу не все принимать, но мне близко его мироощущение. Или Константин Богомолов – он сделал шаг на ту территорию, которая была для нас табуирована. А Крымовский «Дон Жуан» у Фоменок – просто фантастическая вещь.

О ВОЗВРАЩЕНИИ К ТЕКТСУ

Я очень давно работаю режиссером, поставил почти всю классику, всего около ста спектаклей. Когда спустя какое-то время ты возвращаешься, например, к Чехову, то понимаешь, как ты заблуждался, как был наивен – в нем такой объем. И только сейчас ты понимаешь, как надо сделать. Поэтому я с удовольствием возвращаюсь к тем названиям, которые делал и с жадностью их переделываю. Я недавно делал «Чайку», долго искал самое важное и вдруг появилась главная история.

Главная героиня — Нина Заречная – человек, живущий рядом с поместьем, где богема, актеры, писатели. А сама она немного детдом – мамы нет, есть отец и мачеха. И когда она врывается в актерско-богемный мир, она жадно его хапает. Она такая крыса с крыльями. Чайки же хищники на самом деле, они бьются на помойках насмерть, убивая, чтобы отхватить кусок получше. И она такая же. И ее первое появление – совсем не такое, как всегда это ставят. Она же несется к ним на лошади через лес, лошадь без седла, и она должна войти в этот уютный мир исхлестанная ветками, мокрая, в крови. Она по сути разрушает мир людей, которые не могут за себя постоять.

О ЮЛИИ ПЕРЕСИЛЬД И КОСМОСЕ

Юля вообще по-хорошему сумасшедшая, в ней какой-то удивительный природный заряд энергии. Она из тех актрис, которые сначала делают, а потом спрашивают – зачем. Поэтому, когда она пришла и сказала, что попала в космическую программу, я даже не очень удивился. Она ведь сначала кастинг не прошла, но потом добилась повторного и влетела туда, прошла все эти жуткие испытания, чтобы отправиться в космос.

О НЯКРОШЮСЕ

Я помню, как попал на спектакли Някрошюса – «Моцарт и Сальери» и «Гамлет». И все ждал, как же он решит сцену, где Моцарт играет для Сальери только что сочиненную пьесу. Традиционно ее ставят просто – либо звучит фонограмма, либо живая музыка в исполнении профессионального музыканта за сценой, либо артист научается играть что-то из Моцарта.

На сцене два потрясающих литовских актера – Багдонас, он играет Сальери, и Латенас-Моцарт. Сальери сидит за роялем с огромными счетами, стучит костяшками и записывает – выверяет алгеброй гармонию. И вот вбегает Моцарт и говорит, что сочинил «безделицу». Он подходит к роялю, открывает крышку, запускает руки внутрь и начинает рвать струны, потом вырывает одну, раскручивает ее над головой, она звенит. Моцарт запускает ее в зал, она со свистящим звуком проносится над людьми и падает где-то далеко.

Я подумал, что после этого надо уходить из профессии. Какая фантастическая метафора – влезть в сердце инструмента, переворошить все, достать одну единственную струну-мелодию и запустить ее в космос.

А в «Гамлете» на сцене висит огромная хрустальная люстра, которая начинает капать. Оказывается, она ледяная. И вот когда капли превращаются в поток, Гамлет становится под эту струю, и его рубашка начинает медленно слезать с него, как кожа.

О ТЕАТРЕ ИМ. МОССОВЕТА

Я работал в разных театрах, и всегда приходил туда надолго. Но так случилось, что после Волковского театра захотел побыть свободным художником – было много предложений от разных театров. Я работал в Ермоловском, Театре Наций, Сатириконе, были договоренности с Театром им. Пушкина.

И вдруг мне предлагают возглавить Театр им. Моссовета. Это было неожиданно. Но, подумав, я согласился. Я понял, что я – человек системы. Самый сложный период для меня – поиск языка. Когда приходишь в театр, нужно артистов перевербовать в свою театральную веру – это непросто. Их вообще нелегко увлечь идеей, а для меня в театре главное — чтобы всё делали по любви. Если этого не происходит, спектакль не выходит. У меня в жизни не было ни одного спектакля, который не вышел бы по любви. А любовь завоевывается не так просто.

Когда я в первый раз вошел в зал, я даже испугался. В зале сидит 100 человек, каждого второго из которых я знаю по кино и сериалам. И все смотрят на меня с прищуром – я же из провинции. Да, Ярославский театр известный, Первый русский театр, но все равно – провинция.

Я начал встречаться с каждым из артистов, мы со всеми подолгу разговаривали. Виктор Сухоруков устроил у меня в кабинете целый моноспектакль – показывал, что он может – пел, танцевал, прыгал, а потом взял и ушёл из театра. И так бывает.

Мой день начинается в 11 часов, для меня это довольно рано, потому что ложусь я не раньше 2-3 часов. До 15 мы репетируем. Сейчас готовим к выпуску пьесу Арбузова «Жестокие игры». Премьера 29 октября. Потом занимаюсь решением творческих, технических,административных вопросов. А вечером нужно посмотреть спектакль.

О СПЕКТАКЛЕ «ВОСЕМЬ ЛЮБЯЩИХ ЖЕНЩИН»

В нашей премьере заняты звезды театра – Ольга Остроумова, Ольга Кабо, Екатерина Гусева, Евгения Крюкова, Анастасия Макеева и молодые актрисы. Они с таким удовольствием играют. Даже сдружились за время репетиций и ездят друг к другу на дачи в свободное время.

На самом деле я к этому спектаклю «приложил руку» уже почти на финальном этапе. Режиссёр у нас молодая девочка – Олеся Невержмицкая – и она попросила помочь.

Если говорить о сюжете – он прост. А вот жанр может быть разным – от комедийного детектива до семейной драмы.

О чем эта история? На Рождество в доме, который находится в нескольких милях от деревни, приезжает дочь. Вместе с хозяином дома тут живут 6 женщин. И вот они узнают, что Марсель убит. Выбраться из дома невозможно, вызывать полицию тоже – вроде бы классический герметичный детектив. И они начинают свое расследование. И вскрываются довольно нелицеприятные вещи.

Кто для меня эти женщины? Они – сама красота. Как в басне Крылова «Стрекоза и муравей». Живет такой мужчина-работяга муравей. Он всю жизнь вкалывает, потому что так надо и глаз к небу не поднимает. И однажды к нему приходит сама красота – Стрекоза. И говорит – на бери меня. Она нечто идеальное, и ее смысл только в красоте, но вместо того, чтобы принять ее, он прогоняет ее и обрекает на смерть. А сам радуется тому, что жизнь его не бессмысленна. А мог бы прикоснуться к красоте, почувствовать ее. Так и эти женщины.

Эту историю вообще нельзя рассматривать точки зрения банальной полицейской, мужчкой логики – тогда все рушится. Здесь правит женская логика. А женская логика – это не дважды два – четыре, а дважды два – лампочка. Она вне территории цифр.

И конечно, эта история о любви. Я очень люблю одну английскую песню, в ней есть такая строка: «Когда к тебе в дом стучится любовь, открывая дверь, ты знаешь, что там будут стоять два уродливых карлика. Имя одному – отчаяние, имя второму – безнадежность. Но даже если ты знаешь это, я советую тебе открыть дверь». Это формула любви. Это история удивительно красивых, фантастических, сумасшедших, но невостребованных созданий, которые мечутся в этом пространстве и не знают, что делать с собой.

В конце спектакля у нас Марсель все же появится, и для актрис это был не меньший сюрприз, чем  для зрителей. Я уговорил Александра Филипенко выйти на несколько минут на галерею второго этажа. У него роль без слов. Он выходит, слушает их какое-то время, смеется и и поднимает вверх два больших пальца – мол, молодцы, девки, классно.

О ПЛАНАХ

Следующая моя работа будет «Гамлет». И я буду в ней как бы переводчиком. Только переводить буду не с английского на русский, а с пастернаковского, поэтического языка на современный. У меня уже и Гамлет есть. В театре все гадают, кто он, но это актер не моссоветовский.

У нас Кончаловский будет ставить «Укрощение строптивой», мы пригласили на постановку Дмитрия Крымова и Владимира Мирзоева.

Проект реализован с использованием гранта, предоставленного ООГО «Российский фонд культуры» в рамках федерального проекта «Творческие люди» национального проекта «Культура»

 

Author

Поделиться: