СЕДЬМАЯ СТУДИЯ: ХРОНИКА ДЕЛА. 11 – 15 НОЯБРЯ

Анастасия Павлова

7studia

На этой неделе прошли очередные заседания по делу «Седьмой студии». Журнал «Театрон» приводит хронику процесса. 

11 ноября в Мещанском суде Москвы прошло шестое заседание по делу «Седьмой студии». На нем гособвинение продолжило представлять письменные доказательства. Прокурор Олег Лавров зачитал сведения из томов дела, которые относятся к фирмам, которые обналичивали деньги Студии. В конце заседания были повторно оглашены выводы финансовой экспертизы, сделанной на стадии следствия. Ее выполняла эксперт Татьяна Рафикова из частного партнерства КРЭС. Эксперт Рафикова установила, что «Седьмая студия» получила 216 млн руб. от Минкульта, а затем 133 млн руб. перечислила на счета ряда фирм, через которые эти деньги были обналичены. Такие действия, сделала вывод Рафикова, привели к «безвозмездному выбытию» средств, «что есть сумма экономического вреда». При предъявлении обвинения обозначенную экспертом сумму в 133 млн следователи вменили подсудимым как ущерб по делу. В процесс вернулись адвокаты Серебренникова и Малобродского. Режиссер Кирилл Серебренников последние четыре заседания (не считая сегодняшнего) был в процессе без своего адвоката Дмитрия Харитонова. У него была командировка. Все это время Харитонова заменяла адвокат Елена Орешникова. Бывший генпродюсер «Седьмой студии» Алексей Малобродский был без адвоката последние три заседания. По этой причине они каждый раз переносились. Адвокат Ксения Карпинская с 6 по 11 ноября находилась на больничном.

12 ноября гособвинение представило основной объем письменных доказательств. Прокурор Лавров исследовал все 272 следственных тома, но не все полностью (все дело это не только 272 тома, есть еще примерно 50 томов, сформированных во время первого процесса). К неисследованным материалам прокуратура намерена возвращаться в ходе процесса. На оглашение томов дела у гособвинения ушло три дня. На первом процессе чтение материалов дела растянулось на несколько месяцев. Прокуратура пока не стала оглашать комплексную экспертизу по делу. Судья отказала защите в отводе прокурора. Адвокат Ксения Карпинская, защищающая Алексея Малобродского, заявила отвод прокурору, обвинив его в «тенденциозности» и «заинтересованности в исходе дела». Основанием для таких заявлений стала манера прокурора оглашать материалы: зачитывать одну часть письма, но не читать другую, представлять документы на иностранным языке только с частичным переводом на русский. «Суд не усматривает законных оснований в отводе прокурора», – зачитала решение судья Олеся Менделеева.

13 ноября прошел допрос ключевого свидетеля по делу – бухгалтера Нины Масляевой. Она заявила, что на работу в «Седьмую студию» ее позвал Итин, они были знакомы с ним по совместной работе в московском театре «Модерн». По ее словам, еще до запуска «Платформы» у нее была встреча с Итиным, Малобродским и Серебренниковым. «Говорилось, что… понадобится очень много наличных денег и… все хорошо заработают». В итоге, сказала Масляева, ее работа свелась к обналичиванию и подготовке фиктивных финансовых отчетов для Минкульта. По словам Масляевой, она обналичивала деньги через компании ее знакомых, но были и другие компании, о которых она не знала. Как сказала свидетельница, все обналиченные деньги, за вычетом процента (сначала 8%, затем 12%), привозились в офис «Седьмой студии» и сгружались в сейф — это была «черная касса». Также она сказала, что учет по ней вела бухгалтер Лариса Войкина, заполняя табличку в Excel. Из «черной кассы», по словам Масляевой, шли деньги на зарплаты, инвентарь и на личные цели руководства «Седьмой студии». «При вас похищали деньги?» – «Нет, при мне этого не было».

Масляева рассказала, что была уволена из «Седьмой студии» в декабре 2014 год после скандала. Он разразился после гастролей «Седьмой студии» в Париже. Она отметила, что после командировки в бухгалтерии образовалась дыра в 5 млн руб., был назначен аудит, по итогам которого Масляева была уволена. Как сказала Масялева, что при ее увольнении «все (бухгалтерские) документы были в порядке». Документы по «черной кассе», по словам Масляевой были сожжены. Также она рассказала суду, что интересовалась, почему сожгли документы, но ответа не получила.

Масляева заявила, что «вообще не видела» и не пересекалась с Серебренниковым по работе. По ее словам, летом 2013 Серебренников позвонил Вороновой и сказал, что ему нужно 300 тыс. руб. По показаниям Серебренникова, это была задолженность по его зарплате за несколько месяцев.

Прокуратура привела показания Масляевой 2017 года, где она указывала на то, что «Серебренников говорил, что наличные деньги легче похитить. Итин и Малобродский были согласны с Серебренниковым». Судья уточнила, каким показаниям следует доверять, и Масляева ответила, что новым, данным 13 ноября 2019 года.

На девятом заседании по делу «Седьмой студии», прошедшем 14 ноября, был проведен допрос троих свидетелей, помогавших обналичивать деньги: Дмитрия Дорошенко, Валерия Педченко и Валерия Синельникова. 

Первым показания суду дал Дмитрий Дорошенко, бывший сотрудник банка, а сейчас пенсионер. По словам Дорошенко, через «некоего Андрея, сотрудника МНИБ» он получал реквизиты обнальных фирм, сообщал их Валерию Педченко, а когда приходила наличность, отдавал деньги ему же. Дорошенко выступал посредником, за свои услуги он забирал 1% от суммы. С Серебренниковым, Малобродским, Итиным и Апфельбаум он никогда не виделся. В 2016 году Дорошенко был осужден на два года условно по ст. 172 УК РФ (незаконная банковская деятельность).

Вторым на суде допросили Валерия Педченко, юриста. Он рассказал, что об обналичивании его попросила Масляева, но Итин, Серебренников и Малобродский встречались с ним и спрашивали, надежны ли его фирмы (те, которые сообщал Дорошенко). По словам Педченко, он получал деньги от Дорошенко, а затем передавал их Малсяевой, Войкиной или Вороновой. Наличные, по словам Педченко, шли «на хозяйственную деятельность «Седьмой студии»». Педченко сказал, что процента за обналичивание не получал, Масляева ежемесячно платила ему по 50 тыс. руб.

Третьим на суде был допрошен Валерий Синельников, индивидуальный предприниматель из Санкт-Петербурга. Он рассказал, что обсудил вопросы обналичивания с Итиным осенью 2011 года (период открытия «Платформы»). После ему приходили суммы от «Седьмой студии», он переводил их на свою карту, обналичивал, привозил в Москву и передавал всегда только Масляевой. Себе он оставлял 9% от сумм. С деньгами он привозил распечатанные договоры, полученные от Масляевой, они ставили в них печати, но реальных работ по ним не проводилось. Итин на заседании заявил, что никогда не обсуждал с Синельниковым процент по обналичке. По словам Синельникова, против него возбудили уголовное дело по статье 172 УК РФ.

15 ноября прошло десятое заседание. На прошлом допрашивали трех свидетелей, которые обналичивали деньги для театральной компании. Допросили технического директора «Платформы» Олега Назарова, а также режиссера Кирилла Серебренникова – главного обвиняемого по делу.

На заседании отсутствовали прокурор Михаил Резниченко и представитель Минкульта Смирнова. Остальные на месте. Судья постановила продолжить слушания при данной явке. 

Первым допрашивали Макарова, который заявил, что не знает никого из сидящих в зале. Далее рассказал о том, что в 2012 году открыл ООО по просьбе малознакомого человека, фирма просуществовала до 2013 года, но названия его он не помнил, также он сказал, что ничего не вышло. 

Адвокат Лысенко возразил против оглашения показаний Макарова, данных ранее. Судья удовлетворяет ходатайство.

Вторым приглашают в зал Олега Назарова. Он работал техническим директором на «Платформе», сейчас работает заведующим художественно-постановочной частью Большого театра. Назаров подтвердил, что знаком подсудимыми, в 2011-2014 году не знал только Апфельбаум, Итина «видел несколько раз». По его словам, со всеми, кроме Апфельбаум, у него были рабочие отношения. Он рассказал, что был официально трудоустроен, у меня был договор, была запись в трудовой книжке, что зарплата была порядка 80 тысяч. Он получал ее в бухгалтерии, расписывался в ведомости. Отметил, что работал с Серебренниковым и Малобродским, рассказал о своих должностных обязанностях.

– Вас ничего не удивляло в «Седьмой студии»? – спрашивает судья.

– Удивляло, что были сжатые сроки, что было мало денег, но у нас все получалось, – отвечает Назаров.

Прокурор продолжает допрос.

– Техническое оборудование оставалось в «Седьмой студии»?

– Все, что мы покупали, было необходимо. Никому ничего не отдавалось.

– После «Платформы» куда было направлено оборудование?

– Часть переехала в «Гоголь-центр». Это световые и звуковые приборы, декорации, костюмы.

– Оно было продано или передано?

– Я не знаю.

– Расскажете про судьбу рояля?

– Прекрасно себя чувствует. Стоит в «Гоголь-центре».

– А какого он цвета? – спрашивает судья.

– Черного.

Судья улыбается.

После прокурора вопросы задавала защита.

Адвокат Лысенко уточнил, были ли сложности во время гастролей, лишние затраты. Назаров говорил, что были проблемы с декорациями. Привел в пример гастроли в Париже и Риге. 

Адвокат Карпинская спросила, действительно ли он получил 32 млн и внес их в кассу «Маркет группы». «Такого не было», – ответил свидетель и добавил, что 32 миллиона – это стоимость выпуска спектакля в Большом театре. 

Карпинская попросила рассказать про паспорта спектаклей. «У нас не было официально паспорта спектакля», –  пояснил Назаров. По его словам, в каждом театре решение о составлении паспортов спектаклей принимается приказом руководства. 

Судья просит Назарова сказать, сколько всего, по его мнению, было потрачено на «Платформу». «Не могу сказать», – говорит он.

«Мероприятий всегда было много. Такого, чтобы зал пустовал, не было. У нас были спектакли, мастерклассы, кинопоказы, были выставки, публичные встречи. Расписание было плотное. Часто работали по ночам, чтобы все это смонтировать. Принимали иностранные коллективы. У многих из них были экспериментальные технологии. Мы заранее все это планировали, созванивались с ними. Работы было много», – рассказал свидетель Назаров.

– Сколько в год было мероприятий? – уточняет судья.

– 150. Мероприятий было очень много. Это публичные. Были еще репетиции, генеральные прогоны. Жизнь кипела, выходных не было.

Далее вопросы продолжает задавать Харитонов. Спрашивает про работников «Седьмой студии». Назаров говорит, что были художники по свету, управляющие постановочным освещением, осветители, которые монтировали световое оборудование, были звукорежиссеры, монтировщики, костюмер, гример, уборщицы, охранники. По словам Назарова, техническим обеспечением «Платформы» занимались 17-20 человек.

– Расскажите, как вы составляли смету. Например, «Сон в летнюю ночь». Спектакль, которого не было? – спрашивает адвокат Харитонов.

– Сначала ставится задача режиссером. Задача часто меняется. В общей форме задачи оцениваются, получается смета. Становится ясно, сможем ли мы вообще это поставить. Какие-то вещи сразу закладываются в смету и оплачиваются по безналу, какие-то мелкие, например старый стул или мусорный бак, наличными. Позже у нас собрался архив реквизита, который мы использовали.

«Сон в летнюю ночь» одновременно игрался в трех пространствах. Был построен стеклянный домик, похожий на старую оранжерею. Там проходили действия, играли актеры. Мы долго думали, как сделать звук. Второе пространство — это школа, где стоят парты, мусорный бак. Третье — большой механический круг, который вращается механической силой, начинал движение монтировщик, потом это подхватывали актеры. Большая конструкция. Когда возили спектакль на гастроли, мы этот круг переваривали. У спектакля много реквизита. Был проигрыватель в виде плеера. Довольно сложный спектакль. Он всегда пользовался очень большим спросом у зрителей. Поскольку было три пространства, нужно было разместить зрителей. Мы проектировали лавки.

– Какие направления развивались на «Платформе»? – спрашивает Харитонов.

– Театр, кино, медиа, музыка.

Назаров рассказал, что спектакль монтировался в несколько смен: смонтировали домик, начинается репетиция, монтируют другую конструкцию. Демонтаж занимал полтора дня. Но не по дням все считалось, а по часам, отметил Назаров.

Назаров сказал, что «Метаморфозы» и «Сон в летнюю ночь» игрались на гастролях: в Праге, Париже, в Ярославле, Петербурге, Красноярке.

– Когда был поставлен «Снарк»? – спрашивает судья.

– При мне. Я помню, что я его выпускал. Очень красивый и яркий проект, – говорит Назаров.

Далее вопросы задает Поверинова, но ее прерывает судья.

– Вообще, зритель шел на спектакли? – спрашивает судья Менделеева.

– Да.

Назаров рассказал, что была реклама спектаклей, афишы, сайт. Перед спектаклем часто приезжали журналисты.

– Как вообще оценивали проект «Платформа»?

– Отзывы были очень хорошие, с точки зрения художественной. В технических кругах мы тоже завоевали зависть

– Не было впечатления, что экономили деньги?

– Была. Часто не хватало денег.

Судья продолжает читать: «Мастерская КС. КС это что такое?» – спрашивает она.

– Кирилл Серебренников, ваша честь, – говорит адвокат Харитонов.

– Вы составляли смету. Куда вы ее отдавали? – спрашивает адвокат Харитонов.

– Я утверждал смету. Малобродский ее подписывал и отдавал в бухгалтерию.

Изучается новый том дела, в нем документация, составленная Назаровым. Судья читает тихо, ее еле слышно. После представляет том на обозрение Назарову. Он подтверждает, что это его рабочая документация.

– Расскажите про проект «Вибрации вселенной», – просит адвокат Харитонов.

– Это музыкальный проект. Повторялся два раза.

– Затраты по предварительным сметами соответствует? Они были приближены к тому, что было потрачено?

– Было два фактора, мы пытались экономить. Но при большом спектакле всегда возникают траты.

Адвокат Карпинсая уточнила, работал ли Малобродский и Воронова одновременно генпродюсером. Назаров ответил, что нет, что Малобродский ушел в «Гоголь-центр», его заменила Воронова.

Затем начался допрос Серебренникова. 

– Вы вину признаете? – спрашивает судья.

– Конечно, нет. У меня есть статья по этому вопросу, эссе.

Когда меня арестовывали, следователь Лавров сказал мне: «От таких людей, как вы, общество должно защищаться». Видимо, они придумали, как от меня защищаться. Но это обвинение – абсолютная ложь.

Он рассказал, как была придумана «Платформа», когда это случилось, какие суммы предполагалось тратить, как возникло АНО, ставились спектакли, как проходило финансирование.

– «Платформа» была первым экспериментальным проектом. Я уже потом в этом разобрался. Изначально «Платформа» планировалась как соединение МХТ и… Но потом МХТ отошел. На встрече с президентом я рассказал о своей идее, он сидел рядом. Я сказал ему: «Дмитрий Анатольевич, вот». И отдал ему папку.

Судья задала вопрос, давал ли Серебренников указание уничтожить документацию. Серебренников ответил, что это было решение Вороновой, хотя она приходила советоваться, но он такого распоряжения не давал. 

– Она сказала, что у нее остались документы. Она сказала: «У меня есть предложение выбросить или сжечь эти документы». Я сказал: ты директор, ты и решай. Но я сказал, что это документы, их надо где-то хранить. Она сказала: мне негде хранить. Я сказал, что мне тоже негде. Потом она распорядилась ими, как говорила.

– Зачем Масляевой вас оговаривать? – спрашивает судья.

– Я не хочу домысливать. Я думаю, это игры следствия. Я не знаю. Я знаю, что мы расстались с ней плохо, потому что аудит показал ее ужасную работу.

– Аудит был до уничтожения документации?

– Да, это было до, потому что Катя с вопросом, что делать с бумажками, пришла после того, как приняли все отчеты по «Платформе», и проект был закрыт. Аудит был во время «Платформы».

Следующее заседание состоится в понедельник, 18 ноября, в 12:00.

Напомним, что с 25 октября 2018 по 11 сентября 2019 года дело «Седьмой студии» рассматривала судья Мещанского суда Ирина Аккуратова. По делу она назначила новую комплексную экспертизу, а по ее результатам вернула материалы прокурорам. В начале октября Мосгорсуд отменил решение Аккуратовой и постановил рассмотреть дело в том виде, в котором оно было возвращено на доследование.

Author

Поделиться: