Мы запускаем «театральный сериал» – каждый месяц новая история. Вторая часть связана с именем Александра Блока (в начале 7 августа 1921 года он ушел из жизни). О его драматургии, отношениях с символизмом и драмой – рассказ выпускницы ГИТИСа Саши Кравченко. Две серии в неделю, «не переключайтесь».
Процесс перехода Блока-драматурга к новым темам, взволновавшим его, начался в не самой удачной «Песне Судьбы» – именно там впервые персонажи получают имена. В ней Александр Блок еще говорит языком трилогии, еще пока не выветрилась сказочность условного хронотопа, простоты необычных событий, но в этом мире уже проступает реальность, сопровождаемая самим временем написания – весной 1908 года.
Созданная в 1913 году «Роза и крест» и вовсе уведет Блока от приемов и идей трилогии. Пьеса родилась из нескольких неоконченных сценариев балета, оперного либретто. Ее пишет совершенно другой Александр Блок, распрощавшийся со своими персонажами, королями и мистиками, ушедший от самих за себя говорящих сюжетов к человеческим судьбам, от темы Прекрасной дамы, поэтизированных и возвышенных чувств – к конкретике. У героев теперь есть имена, они существуют в понятном пространстве – Франция XIII века[1] – и могут быть читателю близки, присвоены им как простые люди. Уходят недомолвки, уходит странность, архетипичность. Бертран, Алискан, Изора – «живые и реальные, полнокровные люди, изображенные пластично и выпукло, в ряде случаев – с настоящей реалистической точностью»[2], хоть рядом и существует загадочный и мифологичный Гаэтан, а Добро, Зло, Гнет или Бедность – теперь не отдельные сущности, способные полноправно пребывать рядом с действующими лицами, как Смерть-Коломбина, а лишь понятия, поветрия. Теперь это лишь темы, поддерживающие или поддерживаемые реальными людьми, им прислуживающие. Им разрешено прозвучать в песне Изоры, стать загадкой странствующему рыцарю Бертрану – антиподы, Страданье и Радость, раз от раза сквозным лейтмотивом в тексте будут сопровождать героев через их переживания – но так и не быть разрешенными, допетыми до конца, разгаданными. «Роза и крест» – пьеса, по которой готовился Станиславским спектакль для большой сцены (если не брать в расчет экспериментальный «Балаганчик» Мейерхольда), но по стечению различных обстоятельств премьера в МХТ так и не состоялась
Александр Блок словно прошел путем Мориса Метерлинка: ранние пьесы бельгийского драматурга тоже практически не ставились, кроме разве «Слепых» с их незамысловатой мизансценой и мощной художественной формой. Стоило Метерлинку лишь немного отступить от своих персонажей – девушек-принцесс в сказочном замке Синей Бороды, хрупкого Тентажиля, которого так и не доведется увидеть зрителю, героини-Мален – и написать, пусть и на заказ, взрослую сказку о волшебной птице, изобразив правдоподобных персонажей Тиль-Тиль и Митиль наравне с ожившими аллегориями, как пьеса была вскоре поставлена. Ранние тексты Метерлинка, как и у Александра Блока, были скорее исследованиями самой драматической формы, они настолько самостны, совершенны и в то же время недоступны, что до сих пор мало кто решается подбирать к ним интерпретации, приемы, ключи. Главными героями и у Метерлинка, и у Блока в их ранних пьесах были они, драматурги, незримые творцы. Они разбираются со своими переживаниями, изредка передавая их кому-то из своих героев, невербально общаясь и управляясь с персонажами так, будто бы сами участвуют в тексте не меньше. Главные герои «Розы и креста» прописаны в действующих лицах, это их мир и их история, сюжет тоже принадлежит им – Алисе, Бертрану, Изоре, неразгаданному счастью и несчастью. Мир «лирической трилогии» принадлежит только Александру Блоку, и в нем он разбирается исключительно с собой – награждая предчувствием Пьеро, вместе с Поэтом теряя незнакомку, истинно веря в далекую восходящую новую власть.
«Лирическая трилогия» интонационно роднит Александра Блока с Метерлинком, хоть и считает его поэт «отнюдь не гениальным писателем»[3]. С 1908 года Блок будто бы переходит на сторону Ибсена, обращаясь к теме судьбы человеческой.
Из постоянных сравнений с другими писателями ни в коем случае не следует, что все, написанное Александром Блоком – вторично или заимствовано. Напротив, сюжеты Блока, как и форма, и язык, и отчаянный ритм (как в «Балаганчике») – очень личная, оригинальная история поэта, по-своему смотрящего на мир, на драматизм жизни, на человеческие взаимоотношения, на театральную сцену. И хоть сам Блок почти все свои пьесы звал «драмами для чтения», потенциал в них заложен не меньший, чем в драматургию его более сценичных современников.
Итогом этого исследования стали несколько важных выводов относительно методов Александра Блока при создании своих драм. Делая пьесы условно-обезличенными, драматург озвучивает с их помощью важные для себя темы, не оставляя их исключительно в своих стихах: о любви и одиночества, борьбе людей со временем и государством, о своем отношении к революции и символизму.
Искусно управляя временем и атмосферой, Блок создает свои собственные синтетические миры, искаженное отражение современной ему реальности – прямая аллюзия на идею символистского двоемирия, существующая не только в пространстве пьес, но и в самом их замысле. Изображая в своих героинях, как и в стихах, реальных женщин – своих возлюбленных – Блок тем самым время от времени фиксирует свое эмоциональное и душевное состояние. Очевидна эволюция настроения в пьесах: от горько-беззаботного, мечтательного и влюбленного «Балаганчика» Блок приходит к почти апокалиптическому «Королю на площади», в нем прощается с фантазиями, и вот – последняя, «Незнакомка», уже происходит в «реальности», винной, прокуренной, пьяной и душной: в ней нет места мечтам и влюбленностям, и потому исчезает Мария, пропадает Звездочет.
В последней главе попытка изучить Александра Блока через эстетику волшебных сказок не до конца себя оправдывает, поскольку мифологичность, ирреальность его все же диктуется символизмом – определенным направлением, да и сам по себе поэт вряд ли вдохновлялся народным творчеством – как уже было сказано, он черпал вдохновение из личного опыта. Однако такой необычный ракурс помог по-новому взглянуть на конфликт «Незнакомки» и с необычной, религиозной стороны узнать «Короля на площади».
Драматургия Александра Блока – это значительная страница в истории русского театра. Так исторически сложилось, что в советские времена наш театр редко обращался к драматургии символизма, а ведь в ней заложены очень интересные и до сих пор не реализованные театральные идеи. Думается, драматургия Блока еще просто не нашла своего адекватного воплощения на сцене, и хочется надеяться, что в будущем она будет заново открыта. Театральное мышление Блока, безусловно, до конца не изучено, и потому оно требует глубокого и серьезного осмысления.
[1] Стоит отметить, что Блок писал все же не историческую драму – им выбран скорее период, к которому можно
[2] Федоров А. Путь Блока-драматурга. – М.: Правда –1971. [Электронный ресурс] AZ.LIB.RU. – Режим доступа: http://az.lib.ru/b/blok_a_a/text_0320.shtml
[3] Блок А.А. О драме. – 1907
