В Московском Художественном театре прошла вторая встреча зрителей с создателями спектакля. Этот формат первый раз опробовали в октябре после премьеры спектакля «Сережа» Дмитрия Крымова. В этот раз на Новой сцене о своей постановке «Офелия боится воды» по пьесе Юлии Тупикиной рассказали режиссер Мария Брусникина, исполнители главных ролей Дарья Юрская, Олег Тополянский и Павел Филиппов, драматург Юлия Тупикина и художник Нана Абдрашитова. Легкий полумрак придавал необходимую интимность беседе, а небольшое пространство Новой сцены сделало ее почти семейной.
Режиссер Марина Брусникина давно и успешно работает со словом – ее спектакли по прозе и стихам знают многие. В работе с драматургией она придерживается того же принципа – донести смысл через красоту слова, развернуть драматургическую ситуацию как прозу. Пьеса Юлии Тупикиной, второго участника беседы, позволяет сделать это.
Тон разговора – легкий и непринужденный – был задан в самом начале. Режиссер и исполнительница одной из главных ролей Дарья Юрскаярассказали о том, как пьеса появилась в театре. По версии Марины Брусникиной, «возникла Даша Юрская с пьесой и с предложением поставить спектакль на Наталью Максимовну Тенякову». Актриса же описала весь путь нового текста на сцену: от предложения Ольги Хенкиной (помощницы Олега Табакова) найти материал для себя до знакомства с пьесой «Офелия боится воды».
– Она мне показалась очень смешной, я читала ее, даже не примеряя на себя. Позже дала почитать маме (Наталья Тенякова), потому что мне показалось, что такого она еще не играла. Так пьеса оказалась у Марины.
Трагикомедия Юлии Тупикиной про обычную семью, где все уже давно живут своей жизнью и перестали понимать друг друга. Героиня Теняковой – Гера Даниловна – филолог, фанатка творчества Шекспира, но исключительно в переводах Лозинского. Врачи запрещают ей читать серьезную литературу, поэтому родственники то и дело подсовывают ей Даниэлу Стил, которую она неизменно начинает читать сначала – тут же забывая прочитанное. И все-таки ей удается достать из запертого шкафа заветный том. Действительность мгновенно преображается в ее глазах: сын становится Гамлетом, невестка – Офелия, сама она – Гертрудой, сестра Лии перевоплощается в Лаэрта, а сын Лии и Георгия оказывается нерожденным сыном Офелии и Гамлета… Зрители так до конца и не поймут, действительно ли Гера Даниловна не в себе, или это такой ловкий ход…
– Нам было важно показать и боль, и юмор, и несовпадение мечты с реальностью. Ведь все, что делает свекровь Лии , нужно, чтобы их образумить. Поэтому и образ моря – это стихия, к которой страшно прикоснуться, и ход времени, и вода, которая все уносит, – говорит Брусникина.
Пьесу Юлии Тупикиной ставят не в первый раз – год назад спектакль вышел в театре «Суббота» в Петербурге. Но когда ее просят сравнить две постановки и сказать, какая ближе, драматург признается, что они ей одинаково дороги, кроме того, когда она пишет пьесу, не пытается представить каких-то конкретных героев. И даже если образы и возникают, спектакль – совсем другое. Юлия рассказала о том, что писала пьесу в сентябре, в Анапе. И потому была искренне удивлена и обрадована, когда увидела и кабинки, и пустой пляж, и песок, и полоску моря на сцене.
– Я писала пьесу в Анапе, и когда увидела оформление, удивилась, как она все угадала про меня, – смеется Юлия. – Нана смогла поймать это «осеннее» настроение.
Художник Нана Абдрашитова создала пространство из железа и пластика, где полупрозрачный пластик и песок под ногами персонажей, и хрупкие пляжные столы и стулья, которые смотрятся несколько странно на опустевшем пляже, а железные кабинки, которые артисты передвигают, вертят, куда они прячутся – некая связь с Шекспиром.
– Мы потому и выбрали такие материалы – тут намек на Шекспира – железо, и тонкий пластик, похожий на лед. Кабинки старые, пустые, в которых каждый из них прячется, и заброшенность – потому что приближается холод… (Нана Абдрашитова).
Дарья Юрская: Самое сложное было не запутаться с выходами из кабинок. Они все разные, и выучить схему передвижения кабинок и как их правильно крутить. (– Кабинки все одинаковые, – уточняет художник). Нана убедила меня, что они легкие, и тут я вижу, что ее выносят на сцену два монтировщика. Игорь Золотовицкий придумал не передвигать их, а как бы крутить вокруг своей оси. (Игорь Золотовицкий и Олег Тополянский играют в очередь роль мужа главной героини – прим. автора)
– На футболке вашего героя, – обращаются к Тополянскому, – написано «to be or not to be». Это он подыгрывает маме или, наоборот, протестует?
– Это просто футболка, – отшучивается Тополянский. – Но лучше спросить у художника.
Оказывается, были разные варианты (также как и с надписями на кабинках). Думали просто написать «Гамлет», потом решили, что слишком «в лоб», заменили цитатой.
В пьесе Юлии Георгий много говорит о своей работе. Он хирург, и тут возникает множество деталей, связанных с хирургией – и рассказ об операциях, и том, кого не удалось спасти, и о человеке с большим сердцем.
– У меня комплекс гуманитария, – шутит драматург, – говорят же, что если технаря посадить писать пьесу, то он, поняв принцип, легко это сделает. А гуманитарий никогда не создаст двигатель. Я пытаюсь себе доказать обратное. Хотя мы, конечно, все понимаем – когда Георгий говорит о сердце, большом сердце, он говорит о себе. Это такой способ более тонко рассказать о том, что ему тяжело, страшно, мучительно…
В пьесе и спектакле шекспировский сюжет накладывается на современный, но берет из него только интимную историю, оставляя за кадром борьбу за престол и месть. Главной тут становится Офелия-Лия, которая отчаянно борется за внимание Гамлета-Георгия, пытаясь удержать что-то… И все, что интересно ей, почему они перестали понимать друг друга.
Марина Брусникина: «Это замечательно, что возникают вопросы. Мы и не должны в спектакле отвечать на них. Каждый из вас ответит по-своему, у каждого возникает своя реальность. Когда мы смотрим пьесы Шекспира, нам кажется, что все это было с ними, давно, в 16 веке. Если по современной драматургии, отгораживаемся и считаем, что это не про нас, а вы присмотритесь, разве не про нас? Все живут в абсолютном понимании со своими родными? Все готовы простить их и принять? Все готовы жить и мириться? Каждый может просто взять и уйти?»
Самый молодой из артистов – Павел Филиппов, играющий сына героини. Он признается, что работать было легко и интересно. Для него то, что «не от чего отталкиваться» не несло в себе страха, по его мнению, этого не стоит делать даже если работаешь над известными пьесами.
– Это путь поиска, – говорит он, – и это самое замечательное.
Олег Тополянский: «Это было для меня очень важное высказывание. Когда берешь современный текст и делаешь о том, что сейчас, это всегда интересно».
Разговор на встрече не ограничился только спектаклем, рассуждали и о «женской драматургии», и о современной драматургии вообще, и о мате на сцене.
Юлия Тупикина: «Для меня женская драматургия – не способ доминирования, скорее, обретение равновесия. Жила такая птица с одним крылом, и вдруг поняла, что можно и вторым взмахнуть и полететь выше».
Женщины, по мнению драматурга, более любопытны к миру, более эмоциональны, поэтому они чаще ходят в театр, кино, на выставки
Марина Брусникина: «Это очень печальный разговор, – говорит Брусникина. – Мы живем в странном мире, где всегда существует два полюса в сознании людей. Хочется говорить об этом и пьеса Юли дает такую возможность. Это очень честный молодой взгляд на жизнь, с юмором и легкой долей цинизма. Сейчас я очень часто слышу о том, что современная драматургия не нужна, потому что она не такая, какую кто-то хочет видеть и слышать. Для меня эти разговоры странны. Современная драматургия – мощнейшее оружие анализа нашей действительности. И именно поэтому она нужна».
Фотографии Екатерины Цветковой
