КОГДА ТАЙНА РАСКРЫТА – ВОЗНИКАЕТ РАЗОЧАРОВАНИЕ

Анастасия Павлова

krymov
Фото ©Валерия Новокрещенова

Московские театры все чаще обращаются к новым формам работы со зрителем: во многих практикуются творческие встречи с режиссерами и актерами, обсуждения спектаклей, специальные зрительские показы. Один из таких форматов – встреча с творческой группой спектакля — стартовал в МХТ имени А. Чехова. Первопроходцами стали Дмитрий Крымов, Лев Рубинштейн, Мария Трегубова и Мария Смольникова — команда спектакля «Сережа». Постановка Дмитрия Крымова стала первой работой на сцене прославленного театра. О том, как шли репетиции, зачем нужно было соединять три разных текста, чтобы рассказать историю Анны Карениной, какие они: Анна, Вронский и Каренин нашего времени, — рассказали зрителям режиссер, художник, один из авторов и исполнительница главной роли. 

  Открывая встречу, куратор программы Павел Руднев, отметил, что современный театр нуждается в новых способах общения со зрителями.

  «Совершенно очевидно, — сказал он, — что современный театр не может существовать без прямого контакта с художником. Такой формы, как пресс-конференция в МХТ давно не было, а вот такая пост-конференция вполне может существовать».

sereza

 Разговор на пост-конференции касался не только спектакля. Дмитрий Крымов говорил об отце — Анатолии Эфросе, вспомнил, в частности, о том, как будучи студентом Школы-студии МХАТ, получил от него подарок — на картонке Эфрос написал: «Вы приглашаетесь во МХАТ для оформления спектакля «Тартюф»». Лишь спустя годы Дмитрий осознал, какой это был подарок.

  Пересказывать все, о чем говорилось на встрече, наверное, не имеет смысла. Но, надо заметить, что всех карт ни Крымов, ни его команда не раскрыли. Например, на вопрос о том, как возник замысел и как он развивался, Крымов ответил: «Я не помню, и не хочу вспоминать». Не стал он говорить и о том, чьи кандидатуры рассматривались на те или иные роли.

  Первый раз разговор о сотрудничестве с МХТ начался еще при жизни Олега Табакова. Крымову позвонил Анатолий Смелянский и попросил перезвонить Ольге Хенкиной (заместителю Табакова): «У нее есть для тебя предложение».

  «Я не сделал этого в тот же день, потому что у нас на выпуске был спектакль. Но Смелянский напомнил мне об этом спустя месяц. Так я оказался в МХТ».

  По словам, Крымова во время первой встречи не обсуждалось ничего конкретного — просто после нее у него возникло желание работать в этом театре.

  Как и все спектакли Крымова, «Сережа» — плод коллективного творчества. «Конечно, — говорит режиссер, — у меня был первоначальный замысел, но в процессе репетиций он ощутимо видоизменился. Например, Виктор Хориняк (исполнитель роли Вронского). Мы понятия не имели, что он умеет ходить на руках. А когда увидели, переделали под него целую сцену».

smoknikova

Мария Смольникова, исполнительница роли Анны, на вопрос о том, почему ее Анна уходит к Вронскому ответила:

  «На одной из репетиций мы задались вопросом: кто такой Вронский сегодня … Виктор Хориняк сказал про него, что он как Стив Джобс. Мне это определение очень понравилось. Вронский в нашем спектакле не военный, он человек нового времени. Он практически не зависит от материальных границ. Его задача — заставлять двигаться вперед, лишать привычной жизни, комфорта. В спектакле есть сцена, где он выстраивает мебель, среди которой жила Анна, особым образом, углами, так, что она может рухнуть. И Анна чувствует в нем саму жизнь, от которой не может отказаться. Он нужен ей как дыхание, чтобы попробовать что-то новое в жизни. Это всегда очень сложно, потому что чаще всего другим рядом с тобой становится неудобно».

  Сам же Крымов убежден, что его спектакль вообще не об Анне, Вронском и Каренине, не о том, как она ушла от одного к другому. Ему была важна тема. Как он сам ее обозначил — это «Аз воздам». А воздастся может по-разному — и самоубийством под колесами поезда, и смертью сына, как в «Жизни и судьбе» В. Гроссмана.

  «Мне интересно в последний момент уйти в другую комнату, — говорит Крымов, — не дожидаясь развязки романа Толстого, шагнуть в XX век, где на могиле сына плачет Людмила, тоже своего ребенка упустившая».

  «Анна, — рассказывает Мария Смольникова, — закрутилась и не заметила, что ее Сережа не кукла, а уже взрослый, плечистый мальчик».

  Актриса уверена, что Сережа в спектакле — это тот ребенок, который живет в Анне. И когда она, внешне спокойная, сидит и внимательно слушает своего мужа, а за ее спиной шалит Сережа — это то, что происходит у нее внутри.

  Для Крымова вообще важна компания, которая делает что-то вместе. О том, хотел ли он кого-то еще видеть в роли Каренина, он не говорил, но очень тепло отозвался об Анатолии Белом, сыгравшем эту роль.

  «Анатолий Белый умеет слушать и понимать. Он потрясающий член компании, замечательный актер и человек».

  Театр Крымова — это всегда игра с пространством, в «Демоне. Вид сверху» зрители сидят в зале «Глобус», на ярусах, и каждый новый элемент падает сверху, часть спектаклей идет в зале «Манеж», где подиум вдвинут в зал, и актеры могут легко смешаться с публикой. Портал сцены в МХТ не особо позволяет экспериментировать в этом отношении, и все-таки режиссер пытается включить публику в игру и тут.

  «Мы сняли первый ряд. Это между прочим лишних полтора метра и это приблизило актеров к зрителю. Площадка вдвинута в зал, чтобы облегчить диалог, сделать возможным открытый ход. Анна, например, может подойти к сидящим на первом ряду и попросить очки. Для нас важно, чтобы эта грань между зрителем и актером, между общением и игрой, стиралась».

  По словам Крымова, ему интересно, когда вход в роль и выход из нее происходят на глаза у зрителей.

  Он признался и в том, что ему совершенно не важна была эпоха Толстого, он не пытался ее изучать и выстроить на сцене нечто из XIX века.

  «Скорее, мне было интересно на этом материале — и романе Толстого, и романе Гроссмана — опробовать новый театральный язык».

gruppa

Третьим автором в этом списке стал писатель Лев Рубинштейн.

  «Я привык считать, что не люблю театр. Театр Крымова мне интересен, потому что он ломает мои представления о театре вообще. Потому, когда Дима предложил мне сделать концовку, я согласился. Не было никакой конкретики касательно того, какая именно она должна быть. Просто было сказано, что я должен написать некоторое количество вопросов. Так появился финальный текст — в стиле «вопросы для закрепления материала в учебнике». Я вообще очень люблю такой жанр — вопросы к картинкам: «Куда бежит этот мальчик? О чем говорит этот герой? И т.д.»

rubinstein

Героиню своего сочинения Крымов сравнивает с античными героинями. «Ее финальный монолог, — говорит он, — выводит ее на один уровень с Медеей. Для нее уже не существует компромиссов — все или ничего. Ее самоубийство — проявление и «сверхсилы» и «сверхгордыни».

  В заключение встречи Дмитрий Крымов сказал о том, что он очень рад, что спектакль рождает столько вопросов — «значит в том, что мы сделали, есть какой-то магический туман, хочется узнать, как и из чего это возникло». Но, по его мнению, нужно сохранить тайну, чтобы не возникло разочарования.

Разгадывала тайны спектакля
Анастасия Павлова
Фотографии Валерии Новокрещёновой 

Author

Поделиться: