АЛЕКСАНДР АРСЕНТЬЕВ: «МОЙ ГЕРОЙ ПЫТАЕТСЯ ДОСТОЙНО ПРИНИМАТЬ ТО, ЧТО С НИМ ПРОИСХОДИТ»

Анастасия Павлова

В мае в Театре имени А.С. Пушкина состоялась долгожданная премьера — Евгений Писарев выпустил спектакль «Влюбленный Шекспир». Здесь есть все, что душе угодно, — красивые костюмы, авантюрная история, танцы, пение, фехтование и, конечно, много театра. С исполнителем роли одного из главных героев этой увлекательной постановки мы встретились в артистическом кафе театра. Александр Арсентьев служит в театре Пушкина почти двадцать лет, из ролей предпочитает характерные, хотя аристократы удаются ему на редкость хорошо. Возможно, весь секрет в природном аристоркатизме самого актера. Об истинных аристократах, Англии, Шекспире, лорде Уэссексе, поэзии и, конечно, спектакле и был наш разговор.

  Прежде всего, хочу поздравить Вас с премьерой спектакля «Влюбленный Шекспир». Это не первая Ваша встреча с Шекспиром, но первое погружение в эпоху «Великого Барда». Изучали ли Вы ее в подготовительный период?

  Я не изучал ее специально конкретно перед этим спектаклем. Общение с Шекспиром у меня началось еще на 4 курсе Школы-студии МХАТ. Мы делали дипломный спектакль «Буря», где я играл Просперо. Позже мы познакомились с Декланом Доннелланом, я играл у него в «Двенадцатой ночи» и «Мере за меру». С Романом Ефимовичем мы выпускали «Ромео и Джульетту», еще тогда было прочитано множество книг, связанных с Шекспиром. Я вообще очень люблю не только Шекспира, но и английский театр, актеров. Когда мы с женой ездили в Шотландию, в Лондоне посмотрели, кажется, все, что тогда шло. И, конечно, первый спектакль в Лондоне, был в театре «Глобус» — «Макбет». Так что знакомство с культурой Шотландии у нас началось через «Макбета».

  А когда репетировали «Влюбленного Шекспира», нам Алексей Вадимович Бартошевич лекцию читал о времени и театре Шекспира. И посоветовал прочитать книгу Питера Акройда «Шекспир. Биография». Так что это давняя любовь. Это все давно культивировалось.

  В спектакле вы сыграли лорда Уэссекса. Персонаж, прямо скажем, неоднозначный…

  На самом деле — Уэссексы были первыми королями Англии. В эту историю я тоже залез (смеется). Лорд вообще родственник королевы, на секундочку…

  В лорде Уэссексе, помимо аристократического прошлого, от которого остался только титул, есть привлекательные черты? Во что бы могла влюбиться Виола?

  Я сейчас буду говорить, как адвокат роли. (улыбается) Она могла бы влюбиться во все то, что может быть содержанием любого настоящего мужчины. Он человек чести. И он ведь не делает ничего дурного…

  Но он несколько презрительно относится к отцу Виолы… И его не может не оскорблять, что его покупают, с одной стороны. С другой — у него плантации в Вирджинии, а это продажи в перспективе. Так чем он от них отличается?

  Это прибыль, но не торговля. Он не будет сидеть постоянно в конторе, он просто хочет обеспечить себя, свое будущее и своих потомков. Вообще, очень сложно рассуждать о масштабе мышления людей, которые мыслили не шестью сотками как мы, а поместьями. Когда твоя земля не от забора до забора, а поля, леса, деревни … Я люблю смотреть английские сериалы, например, «Аббатство Даунтон». Они дают ключ к пониманию жизни англичан, как они существуют, их культуры. И актеры не просто представляют, как бы это могло быть (как в наших сериалах), а видят это и живут в этом. Наше представление о том времени и тех людях немножко мозаика из обломков, местами уродливая. Потому что сначала мы все разрушили, а потом стали пытаться выстроить заново.

  Я не пытаюсь сыграть настоящего англичанина — это невозможно. Менталитет другой. Но сыграть свое представление об этом человеке, мироощущение, отношение к каким-то вещам…

  Это все к вопросу, во что она может влюбиться… И потом лорд Уэссекс ведь сам влюбляется в Виолу и хочет убить Шекспира даже не потому, что тот его оскорбил. Просто он иначе смотрит на вещи. Для него важно понятие чести. В отличие от Шекспира. Лорд говорит, что пришел забрать жизнь Шекспира. Приходит к нему как к равному, но не убивает его, потому что, с его точки зрения, Шекспир недостоин даже того, чтобы забрать его жизнь.

  За Уэссексом большая тайна — и это привлекательно. Мы не знаем, как он оказался в ситуации, когда вынужден заключить сделку. Но нигде не говорится о его ненадежности и мотовстве. Я вообще считаю, что в нашем спектакле это самый светлый персонаж. (смеется)

  Виктория Севрюкова придумала потрясающе красивые костюмы. Но играть в них, мне кажется, нелегко…

  Конечно, нелегко. На репетициях, кстати, я тоже был в костюме, немного приближенном к эпохе: ходил на каблуках, в широких штанах… (улыбается) В таких костюмах совершенно иначе ощущаешь себя, иначе подаешь себя, говоришь по-другому. Виктория — уникальный художник по костюмам. Она не просто хочет сделать красивый костюм, но всегда делает его максимально удобным для игры. И еще она обладает таким удивительным талантом: когда надеваешь сшитый ею костюм, он рождает в тебе какие-то актерские приспособления для роли, ты начинаешь еще что-то додумывать и придумывать. В этом смысле, она — сотворец роли. Это вообще редкое качество в художниках по костюмам.

  В процессе подготовки были занятия по вокалу, танцу, фехтованию…

  Были, да. Но я не поющий персонаж в этом спектакле. Да и то, что я делаю, сложно назвать танцем, скорее, плавное перемещение под музыку. Из пластической истории у меня только фехтование. Евгений Александрович поставил перед Андреем Ураевым и Григорием Леваковым задачу, чтобы наш бой (лорда Уэссекса и Шекспира) был максимально удален от театрального. Андрей Викторович был моим педагогом в Школе-студии МХАТ, потом мы еще несколько раз пересекались. В плане постановке боев он очень подвижный — надо поставить бой как танец, пожалуйста, надо, чтобы он был максимально правдивым и страшным — не вопрос. При этом, не забывая, что мы находимся в условиях игры. Не знаю, насколько это удалось передать нам.

  Это было не столько страшно, сколько волнительно. Два прекрасных фехтовальщика и за каждого переживаешь. Но ведь и шпаги настоящие – почти как в то время…

  Да, не рапирки. Клинки, конечно, чуть облегченные, чтобы можно было быстрее работать. Но максимально приближены к настоящим.

  Ваш лорд аристократ по происхождению. А истинный аристократ он какой?

Да, кто ж его знает, какой он. (смеется) Наверное, тот, кто достойно должен вести себя в любой ситуации, ко всем относиться с уважением. Мой герой пытается достойно принимать то, что с ним происходит. Но так много препятствий для этого у него. Очень непросто быть обедневшим потомком древнего рода, когда остались только фамилия и титул. Быть родственником королевы и не иметь возможности без ее разрешения жениться — потому что девушка не из их круга. Ему приходится переступить через себя — продавать свой титул и фамилию. Но самое главное для меня, что в этом герое нет злобы.

  Есть ли эпоха, в которой хочется оказаться? Если говорить вообще об исторических эпохах, какая ближе всего.

  Нет, мне нравится та, в которой я живу. Стоит начать анализировать, сразу понимаешь — спасибо, не надо, нас и тут неплохо кормят (улыбается). Но сыграть в кино или театре, хотелось бы во многих. Это безумно интересно. Каждая по-своему красива и возможность сыграть в этих эпохах — это, своего рода, побег от реальности и возможность хорошим языком поговорить со зрителем на равных.

  Почему люди стали смотреть такие фильмы как «Легенда №17», «Движение вверх» — они хотят чистых, настоящих эмоций, историй про любовь и дружбу, в которых говорят хорошим языком.

  Как выбираете сценарии?

  В первую очередь, мне должны быть интересны история и персонаж. Раньше приходили, в основном, одноплановые предложения: сыграл удачно мерзавца, и предлагали только такие роли. Один другого хуже. Отрицательных героев играть, конечно, увлекательнее. У них больше мотиваций. Но сценарии сейчас шаблонные, у героев нет развития и логики в поступках. В отечественном сериалотографе все обстоит не очень радостно, на мой взгляд. Иногда складывается впечатление, что есть программа, куда закладывают шаблоны, а она выдает подстрочник. Настолько не сходится одно с другим. Думаю, это больная тему не только у меня.

  Раньше в определенное время, когда показывали кино по телевизору, улицы вымирали. Все собирались у телеэкранов. Кстати, вчера, когда ехал домой — как раз матч заканчивался — было ощущение, что попал в советское время. Сейчас редко бывает такое чувство единения. А хотелось бы, чтобы показывали по ТВ такое кино, которое собирало бы всех.

  Кроме театра с сериалотографом есть еще поэтические вечера…

  Да, иногда случается. Самый первый раз — в детском саду (улыбается). Потом в школе. Я помню, в первом классе я выступал перед учениками начальной школы — выучил пластинку с детскими рассказами и читал их. Очень боялся выходить. И помню, как бурлил зал, шум, крик, а как только начал читать — внезапная тишина. Это было мое первое знакомство с чтецким искусством. Потом были конкурсы различные. Я вообще всегда любил читать стихи, но не просто с выражением, а рассказывать историю.

  После окончания Школы-студии МХАТ, когда весь наш ефремовский курс пришел в МХТ имени Чехова, мы вместе с Мариной Брусникиной устроили вечер, скроенный из наших дипломных работ, чтобы познакомить зрителей и маститых актеров театра с молодыми артистами. Потом вечера стали регулярными. Они были бесплатными, мы сами расклеивали афиши по вузам. Из этих вечеров позже родились спектакли «Дневник военнопленного Воропаева», «Пролетный гусь», «Сонечка». Было много тематических чтецких вечеров: по поэзии Анны Ахматовой и ее учеников, по текстам Иосифа Бродского, детских. Потом было первое приглашение в филармонию. Но тогда прийти не удалось — было безумное количество работы в театре, кино, на радио. Спустя какое-то время мне предложили прочитать вместе с Национальным академическим оркестром народных инструментов России имени Н. П. Осипова повесть А.С. Пушкина «Метель». Владимир Павлович Андропов, дирижер оркестра, предложил мне сделать свою версию программы. Я принес ее, и она понравилась. Потом была программа вместе с женой — «Ночь перед Рождеством». Сейчас тоже готовим большую историю.

  Кто из современных поэтов наиболее интересен?

  Я периодически захожу на сайт «Стихи.ру», там очень много интересных поэтов. Например, Александр Тарадов. У него потрясающие стихи, до мурашек. Мне кажется, что если в меня стихи попали, то и в зрителя попадут.

  Вы сами стихи писать не пробовали?

  Пробовал-пробовал. (смеется) Но это не мое. Когда поступил в театральный институт, со мной в комнате жили ребята, которые сочиняли стихи, умели это делать, писали песни. Конечно, под воздействием этого напитка тоже пытаешься что-то сочинить…

  «Но стихи не пишутся усилием воли…»

  Да-да. У меня всегда получались первые две строчки, а дальше мучительно начинаешь выдавливать.

  Как вы любите отдыхать?

  Люблю путешествовать с семьей, чтобы было много впечатлений. Маршрут выстраивает жена, а я корректирую. Валяться на пляже в позе «курицы гриль» терпеть не могу.

  Какие страны запомнились больше всего?

  С разными странами связаны разные эмоции. Но пока Шотландию не перебил никто. Мне очень запомнилась гастрольная поездка в Австралию. Конечно, я не объездил ее, но она мне невероятно понравилась своим спокойствием и уверенностью. Своей самодостаточностью. «Если вам что-то не нравится, уезжайте. Это наша страна. Наши законы, традиции. Мы вас пустили к нам. Не нравится — до свидания». Париж обожаю. Его даже Лондон не смог перебить.

  Где бы хотелось побывать?

  В Новой Зеландии, в Японии, в Латинской Америке. Очень хочу постоять на Гранд-Каньоне. И съездить к монахам в Гималаи.

  Обширный спектр путешествий

  Да, я вообще планирую жить до 120 лет. (смеется)

  В связи со 120 годами вопрос про юбилей прозвучит странно. В сравнении со 120-ю, он не такой большой.

Вообще подросток.(улыбается)

  И все-таки что вы можете назвать самым большим достижением?

  Моя семья — жена и дети. На данный момент — это мое главное достижение. Они дают силы, вдохновение. Все остальное — самореализация.

Беседовала Анастасия Павлова
Фотографии Юрия Богомаза, Сергея Ясира
Фотографии предоставлены пресс-службой театра,
а также взяты сайтов проектов

Author

Поделиться: