2 января исполняется 100 лет со дня рождения народного артиста СССР Андрея Александровича Гончарова. Он родился в 1918 году в селе Сенницы, где провел все детство. Отучившись год на актерском факультете ГИТИСа у Василия Осиповича Топоркова, в 1937 году он поступает на режиссерский курс в мастерскую Николая Михайловича Горчакова. Гончаров вспоминал, как однажды побывал на репетиции у самого Станиславского. «Эта репетиция в Леонтьевском, — говорил он, — осталась в памяти на всю жизнь». Именно там он получил первый урок работы с артистом.
Учеба у Горчакова была интересной, он не давал им идти простым путем. Главным для него было «развивать способность к широте образного мышления». Николай Михайлович учил будущих режиссеров «мыслить небуднично». Как вспоминал позже Андрей Александрович: «Он заставлял нас выбирать для работы отрывки из произведений разных жанров и искать способы стилистического изложения материала. И поощрял выбор трудных отрывков». Горчаков, по мнению Гончарова, помог им овладеть «мастерством отыскания нужного ключа к пьесе» и умением «пользоваться этим ключом при воплощении».
Он пришел туда в 1967 году после смерти Николая Павловича Охлопкова. Театр тогда переживал не лучшие времена: залы почти всегда пустовали, новых спектаклей почти не было.
Гончаров активно берется за работу. Один за другим появляются спектакли, которые становятся событием в театральной жизни Москвы: «Два товарища» В. Войновича в 1968 году, «Дети Ванюшина» С. Найденова в 1969 году, «Конец книги шестой» Е. Брошкевича в 1969 году, «Мария» А. Салынского и «Трамвай «Желание» Т. Уильямса в 1970 году, «Банкрот, или свои люди — сочтемся» в 1974 году, «Венсеремос!» Г. Боровика в 1976 году, «Леди Макбет Мценского уезда» Н. Лескова в 1979 году и «Молва» А. Салынского в 1982 году.
Гончаров стремится к обострению конфликтов, выявляет скрытые пружины драматического действия. Уроки Станиславского, Немировича-Данченко, Горчакова не прошли даром — его постановки всегда грандиозны по замыслу, остроте мысли, в них проявляется яркий темперамент публициста. Одна из главных составляющих режиссуры Андрея Александровича — внимание к человеку, его духовному началу, желание раскрыть характер через поступок.
Москва. Главный режиссер Театра имени Вл.Маяковского Андрей Гончаров. Фото Людмилы Пахомовой /Фотохроника ТАСС/
Мы предлагаем вам подборку фотографий репетиций и спектаклей, а также цитаты режиссера, его учеников и актеров, работавших с ним в разное время.
Московский драматический театр на Малой Бронной. 1965
«Визит старой дамы» Ф. Дюрренматта
Клара Цаханасьян — Лидия Сухаревская, Илл — Борис Тенин
«Но на спектакле «Визит дамы» произошло чудо: я увидел на сцене праздник искусства, совершенную режиссуру и прекрасную игру Тенина и Сухаревской. Я вышел из театра потрясенный. На следующий день я пошел в библиотеку имени Ленина (она тогда так называлась) и одним залпом прочитал сборник пьес Фридриха Дюрренматта, этого прекрасного драматурга, о котором до спектакля Гончарова я и не слышал. И если бы не спектакль Гончарова, который угадал стилистику, нашел сценическое соответствие и гениальное воплощение этому драматургическому материалу, я бы, может быть, никогда не понял прелести пьес Дюрренматта». Ростислав Баталов, ученик А. А. Гончаров
Московский театр им. Вл. Маяковского
«Дети Ванюшина» С. Найденова, 1969
Сцена из спектакля. Ванюшин — Евгений Леонов
«Потом к нам пришел Андрей Александрович Гончаров, молодой, красивый, талантливый ученик известного режиссера Горчакова. Гончаров сразу после ГИТИСа добровольцем ушел на фронт, был ранен, руководил фронтовым театром, а тогда — только что пришел в Театр сатиры. Он стал вести наш курс. Занятия с Гончаровым были такие напряженные, насыщенные, мне все сразу стало казаться очень серьезным и безумно трудным. Так и вошло в мою жизнь искусство как вечный экзамен…» Из книги Евгения Леонова «Письма к сыну»
«Я очень любила смотреть «Дети Ванюшина». Я сама была занята в конце спектакля и приходила к антракту, потому что мне нужно было сделать прическу, и я надевала костюмы, и в конце спектакля у меня было время выйти. И я никогда не могла прийти вовремя в свою гримуборную. Я всегда шла и застывала в дверях зрительного зала, потому что я не могла оторвать глаз, как играли наши актеры». Светлана Немоляева, актриса театра им. Маяковского
«Трамвай «Желание» Т. Уильямса, 1970
Бланш — Светлана Немоляева, Стенли Ковальски — Евгений Лазарев
«Когда мы репетировали, Гончаров кричал мне из зала: «У вас больше никогда такой роли не будет!» Да, к сожалению, он был прав, потому что такие роли действительно могут прийти к актеру один раз за всю его творческую жизнь, а могут и не прийти никогда». Светлана Немоляева. Журнал «Театрал»
Стенли Ковальски — Армен Джигарханян,
Бланш — Светлана Немоляева
«Роль Бланш — гордость и боль актрисы. В течение двадцати с лишним лет она отдавала этой работе свои нервы, свои слезы и свою молодость. При полных неизменных аншлагах, в атмосфере абсолютной публичности она раскрывала перед толпой свои сокровенные тайны, каялась в грехах, теряла рассудок и рвала на куски свое и так надорванное сердце. Нездешность, потусторонность Бланш выражались в ее покорном одиночестве, в растерянности перед улицей и хамством, в беззащитности перед бытом. Ее восторженные грезы обретали черты реальности, отражаясь в китайских фонариках и искусственных цветах, в воспоминаниях искусно прятались вымысел и правда, нещадно требуя оправдания своему прошлому, в котором таилась нечеловеческая боль бесконечных утрат. Бланш колдует над уютом как фея из сказки, она щебечет над своей последней любовью, увлекаясь волшебным светом полумрака, что примиряет ее с действительностью — яркий свет для нее как сброшенная одежда, как последнее разоблачение, за которым последует только смерть. Пугающее и мучительное Ничего». Ксения Ларина. Журнал «Театрал»
«Человек из Ламанчи» Д. Васермана, 1972
Санчо Панса — Евгений Леонов, Дон Кихот — Александр Лазарев
«Сдалась я на одном предложении, когда Гончаров позвал меня работать над мюзиклом «Человек из Ламанчи», и явилась на репетицию в театр Маяковского. Являться на репетицию спектакля, который репетируют уже второй год, где на роль Альдонсы, которая предполагалась для меня, пробовались уже 12 актрис… Меня смутила цифра 13. Но мне объяснили, что цифра счастливая, а отказ от такой роли — трусость. И я, со своим гипертрофированным самолюбием, согласилась. Очень хотелось победить свою трусость». Из телепрограммы «Татьяна Доронина. Откровения»
Санчо Панса — Михаил Филиппов, Дон Кихот, Сервантес — Александр Лазарев, Дульсинея — Татьяна Доронина
«Это был поразительный спектакль с Татьяной Дорониной, Александром Лазаревым и Евгением Леоновым. Спектакль этот был совершенным во всех отношениях и пользовался необыкновенным успехом у зрителей. Заключительная мизансцена спектакля была потрясающей и отражала все духовные чаяния советской интеллигенции: на всю ширину и высоту сцены опускалась решетка и все занятые в спектакле артисты лезли на эту решетку, тянули руки к зрительному залу. Читалось это так: мы сидим все в огромной тюремной клетке, но мы стремимся к свободе и хотим её всеми фибрами своей души. Это уже был не кукиш в кармане, показом которого грешили некоторые фрондирующие режиссеры. Это был откровенный вызов и демонстрация по отношению к коммунистическому режиму…». Ростислав Баталов, ученик А.А. Гончарова
«Банкрот, или Свои люди — сочтемся» А. Островского, 1974
Сцена из спектакля
«Приступая к постановке, А. А. Гончаров назначил на все роли ведущих артистов, а некоторых молодых включил во второй состав. В этом дублирующем составе на роль Липочки была названа Гундарева. За несколько дней до премьеры произошло непредвиденное: актриса, репетировавшая роль, срочно уехала в зарубежную поездку, и Гончаров поручил Гундаревой приступить к репетициям.
В многолетней практике режиссера не часто встречались ситуации, когда молодая актриса, не проведшая ни одной репетиции, всего лишь скромно сидевшая в стороне и наблюдавшая, как репетирует другая, досконально знает текст, все мизансцены, помнит все замечания режиссера, точно понимает предложенную им трактовку роли. Такой чудесный случай выпал на долю режиссера и актрисы. Гундарева не только исправно посещала все репетиции, но и внимательно вникала во все, что происходит на сцене, не отрывая глаз следила за режиссером и актерами. Ведь, как говорил еще К. С. Станиславский, заниматься своей работой не только в репетиционные часы, а все время, каждую минуту — одно из первейших условий успеха в актерской профессии.
В назначенный день премьера состоялась. «Это был, пожалуй, самый счастливый момент в моей жизни, — говорила Наталья Георгиевна, — когда все задуманное сбылось. Я выходила на сцену и ощущала, что мне все удается. Так бывает очень редко, но зато после я могу жить этим счастьем».
Из статьи Оксаны Лютовой «Наша Наташа»
«Беседы с Сократом» Э. Радзинского, 1975
Анит — Владимир Самойлов, Гарпия — Светлана Немоляева
«Когда я прочитал «Беседы с Сократом» Э.Радзинского, я прежде всего увидел лестницу, по которой восходит к своему бессмертию человек, принявший яд, но не отказавшийся от своего учения. Не эстетика страдания и смерти интересовала меня, я хотел поставить спектакль о борьбе сильного человека, утвердившего высокие нравственные принципы в условиях увядающей демократии. «Человек — это звучит гордо!» — этот огонь зажег еще Сократ.
Я с увлечением работал над пьесой о трагической судьбе человека, не понятого своим временем, смертью утвердившего справедливость собственных убеждений. Сила мысли, мощь разума, видящего далеко вперед сквозь толщу лет, делают Сократа бесстрашным и бессмертным.
Почему я взял на роль Сократа А.Джигарханяна? Мне хотелось поставить в спектакле важные проблемы нравственности.
И вести разговор должен талантливый, мужественный и умный артист, каким является, по-моему, Армен Джигарханян, хотя внешне он далек от сходства с Сократом. Но мне нужно было не портретное сходство. А некое внутренне созвучие актера и образа». Из книги А.А. Гончарова «Мои театральные пристрастия»
Сократ — Армен Джигарханян, первый ученик — Михаил Филиппов, второй ученик — Анатолий Михеев
«Эта роль дала мне многое. Самое важное в нем — он жил так, как проповедовал. По-моему, это труднее всего. Я могу любить или ненавидеть своего героя, но он мне всегда должен быть интересен… В каждом человеке таится бездна чувств, мыслей, он совершает прекрасные или низкие поступки, он строит, творит, созидает или разрушает. Еще древние говорили, что человек — это целый мир. Мы можем сказать: человек — это космос. И задача художника — увидеть в человеке этот мир, этот космос и сделать его очевидным для других людей». Из книги Армена Джигарханяна «Я одинокий клоун»
«Худрук «Маяковки» Андрей Гончаров увидел меня в ГИТИСе, на одном из показов, подошел и пригласил к себе в театр. На тот момент готовился спектакль по пьесе Радзинского «Беседы с Сократом». Я вышел на пару репетиций, сидел в зале, а потом Андрей Александрович велел мне репетировать одну из ролей и сказал: «Знаете, у нас есть такая формальность, надо художественному совету показаться. У вас есть что-нибудь? — Да, какие-то два отрывочка есть. — Ну, придите, покажитесь». Собрались «аксакалы» театра, сидели все народные и заслуженные. Я показался. Но заведующий труппой подошел ко мне с отказом: «У нас уже есть актеры подобного плана». И я перестал ходить на репетиции. А потом Гончаров встретил меня в коридорах ГИТИСа и спросил: «Почему я не вижу вас в театре?! — Худсовет меня не принял». И тут Гончаров произнес фразу, которая до сих пор звучит у меня в ушах: «А мне плевать на худсовет!» И с тех пор я понял, кто в театре хозяин». Михаил Филиппов, актер театра им. Маяковского. Отрывок из интервью актера Татьяне Власовой в газете «Новые известия»
«Старомодная комедия» А. Арбузова, 1975
Родион Николаевич — Борис Тенин,
Лидия Васильевна Жербер — Лидия Сухаревская
«Да здравствует королева, виват!» Р. Болта, 1977
Елизавета Тюдор, Мария Стюарт — Татьяна Доронина,
Лестер — Борис Химичев
«Когда появилась пьеса Роберта Болта «Да здравствует королева, виват!», на мой взгляд, интереснейшая, то я прочтя ее, со всей своей смелостью попросила Андрея Александровича Гончарова, чтобы мне доверили обе главные роли — Марии Стюарт и Елизаветы Английской. Он сказал, что подумает и через неделю вызвал меня в кабинет и сказал: «Рискнем!» Публика, которая смотрела этот спектакль, как мне передавали потом, ни разу не усомнилась , что в исполнении одной актрисы были представлены два полярных персонажа». Из телепрограммы «Татьяна Доронина. Откровения»
Андрей Александрович Гончаров на репетиции спектакля
по пьесе Р. Болта
«Бег» М. Булгакова, 1978
Чарнота — Владимир Самойлов, Хлудов — Александр Лазарев
«…я еще про одну вершину Александра Лазарева хочу вспомнить… Это спектакль «Бег», где Александр Сергеевич сыграл Хлудова так, что у меня до сих пор мурашки… спектакль театра им. Маяковского, один из лучших спектаклей, странно, что так быстро с репертуара был снят. Работа была просто очень сильная». Ксения Ларина, театральный критик. Программа «Дифирамб», радио «Эхо Москвы»
«Леди Макбет Мценского уезда»
по мотивам повести Н. Лескова, 1979
Катерина Измайлова — Наталья Гундарева,
Сергей — Виктор Запорожский
«Честно говоря, дело тут не только в инсценировке, тогда у меня не было Натальи Гундаревой. Ни на Бронной, ни потом в ГИТИСе я не мог осуществить ни инсценировку Дикого, ни свою, над которой начал работать, из-за отсутствия актрисы, способной поднять эту роль. Сергея-то найти было возможно; Катерину Львовну — нет!» Из книги Андрея Гончаровв «Режиссёрские тетради»
«Жизнь Клима Самгина» по роману М. Горького, 1981
Сцена из спектакля. Купец Лютов — Александр Фатюшин
«Театр Времен Нерона и Сенеки» Э. Радзинсокого, 1985
«Театр времен Нерона и Сенеки» нам представляется спектаклем современным. Современным потому что в не современных нет. Пьеса лишь повод к постановке самых серьезных проблем о возмездеии за соглашательство, за конформизм. А это ялвляется социальной бедой. И эта беда нами уже разбирается, начиная с Горького в пьесе «Жизнь Клима Самгина». Андрей Гончаров Из телепередачи «Несколько интервью в театре Маяковского»
Нерон — Армен Джигарханян, Сенека — Владимир Парра
«Раздзинский принес нам обе пьесы («Беседы с Сократом» и «Театр Нерона и Сенеки»), и он настаиает на том, что это дилогия. Это история двух великих философов, которые пошли разными путями. Один ради убжеждений пошел на смерть, другой — каждый день предавал свои убеждения, шел на копромисс. Оба пришли к смерти, но разной. Нерон — самое яркое проявление того, что порождает зло. Сегодня уступка, завтра — и возникает злодейство». Армен Джигарханян «Несколько интервью в театре Маяковского»
«Завтра была война» по повести Б. Васильева, 1985
Афиша к спектаклю
Борис Васильев и Андрей Гончаров на репетиции спектакля
«Вообще играть самого себя очень трудно. Это то, что декларировал и К.С. Станиславский и наш А. А. Гончаров — не придумывайте ничего, не высасывайте ничего из пальца, не подсматривайте на улице какого-нибудь косого, хромого, горбатого с оттопыренными ушами. Все это вчерашний день, перевернутая страница. Попытайтесь в силу возможности быть самим собой в тех или иных предлагаемых обстоятельствах пьесы или роли. То есть попытайтесь сделать свой духовный стриптиз, если можно так выразиться, распластайте себя, потому что ничего более интересного ни придумать ни увидеть нельзя. Как лично вы никто другой проявите себя в этой конкретной ситуации. Потому что в этой ситуации вы проявите себя так, другой по-другому, третий по-третьему и так далее. И это проявление — самое интересное. Но и самое трудное. Это высший пилотаж». Александр Лазарев, программа «Дифирамб».
Материал подготовлен
Анастасией Павловой
Фото взяты из интернета
