Режиссер Максим Диденко за текстовую основу своих постановок обычно выбирает литературу русскую – прославившая его «Конармия» Бабеля, абсурдистский Хармс, поэзия Пастернака, «военный» Фадеев, Дубровский, стряхнувший с себя школьную пыль модной нынче иммерсивностью. В этих спектаклях Диденко работал с литературными мотивами всего творчества писателя, переводя их на язык театральный, редко придерживаясь строгой фабулы.
В вышедшем же в Театре Наций «Идиоте» все же прослеживается сюжет сложного, многопластового романа Достоевского (для нечитавших несколько трудно). В принципе, отважная попытка уместить этапную работу писателя в полтора часа сценического действа оказалась технически успешной. Линия повествования здесь поделена на компактные отрезки, представляющие собой своеобразную выжимку основных точек сюжета; количество главных героев сокращено до четырех, а слов и вовсе нет – в очередной раз визуал Диденко сделал акцент на зрелищной составляющей, собрав кусочки романа в виде цепочки этюдов.
Отважна здесь и Ингеборга Дапкунайте в роли Мышкина – говорит тонюсеньким фальцетом, срывающимся на писк и невнятное мычание, ходит трогательно, неуклюже, по-чаплиновски неловко поправляет котелок, демонстрируя все же глубину, искренность, несгибаемость, усердную доброту и наивность.
Давно сработавшееся трио, дримтим, если хотите – Диденко, Кушнер, Семченко – в очередной раз показали блистательность совместной работы. Павел Семченко создал максимально ясный, яркий с ироничными картинками видео-мэппинг, энергично плывущий по стенам, сменяющий пейзажи, интерьеры, обстановки. Но «Идиот» не только восхитительно «нарисован», но и спет: в разных жанрах эстрадном, джазовом, речитативном.
Свет, звук, видео, игра актеров, отважившихся прочитать Достоевского по-другому, гротескная утонченная пластика, неистовая карусель сцены, интенсивное однообразие красного и черного, перманентная гендерная неразбериха – все это сильные, хорошо продуманные и тонко завязанные между собой приемы, на которых держится действие. К сожалению, кажется, только на них.
После спектакля не покидает вопрос: зачем? Эксперимент – мол, Достоевского надо с надрывом, а вот вам клоунада? Думается, Богомолов тут впереди. Актуализировать и без того бессмертный роман так хорошо вписанным в современный контекст монологом о либерализме? Сомнительно.
Разумеется, сегодня, во времена, когда зритель не готов к диалогу с театром, а обновление метода и средств остро необходимо, попытки разговора с писателем и интерпретативность важны. Однако, они должны иметь под собой нечто большее, нежели новаторство. Иначе получается обновление ради обновления, эксперимент ради эксперимента.
Безусловно, некоторые метафоры были не только эффектными, но и восхитительно точными – так, мания преследования Мышкина представлена здесь в виде огромных масок-глаз, неустанно бегущих за князем. Но хочется все же видеть нечто более глубокое и сильное в плане подтекста. Тем более от такого мастера как Максим Диденко.
Фотографии Иры Полярной
