ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ И НЕ ТОЛЬКО

Елизавета Авдошина

В разгар лета театр «Сфера» выпустил премьеру для всей семьи. Теперь уже штатный режиссер театра Юлия Беляева поставила спектакль по шведским классикам – Ульфу Старку и Тумасу Транстремеру.

  Спектакль, на котором радуешься и грустишь, возвращаешься к давно забытым эмоциям – первой симпатии, обиде, прощению, жертвенности. На сцене – настоящий роллердром, который становится то рингом для школьной драки, то ледяным озером для заплыва на спор, – художник Ольга Хлебникова, как и в спектакле «Раскас», где действие происходит на грузовике «ЗИЛ», не приемлет бутафории, ее сценография – всегда функциональна и знакова. Здесь царит атмосфера школьного двора, где можно лихо скатиться с горки на скейте с рюкзачком за плечами.

  Постановка вновь с недюжинной литературной основой, хитросплетенной инсценировкой прозы – за прошедшие полтора года спектакли Беляевой по Василию Шукшину («Раскас») и Андрею Платонову («Афродита») стали находками театральных сезонов.

  Повесть «Чудаки и зануды» (для русскоязычного читателя стала известна в начале нулевых, а теперь впервые – на российской театральной сцене) адресована подросткам, но также, как и вся скандинавская ветвь детской литературы двадцатого века, идущая от Астрид Линдгрен и Сельмы Лагерлеф, любопытна и полезна взрослым. Потому что по Ульфу Старку – в человеке едины эти два начала — детства и взрослости. Потому что чудаки и зануды – это блаженные недотепы (взрослые не перестающие быть детьми) и серьезные трусы (те, кто никогда и не был ребенком по-настоящему) – на них делится человеческий мир.

  Ульф Старк начал и ту линию «неудобных» вопросов и откровенного диалога с юным читателем, которая стала знаком шведской детско-подростковой современной литературы (можно вспомнить недавний бестселлер писательницы Мони Нильсон-Брэнстрем про мальчика Цацики). Его теория детства строится на очень «взрослых» идеях – о смерти всякого человека и бессмертии любви.

  Писатель когда-то сказал о своих книгах: «Единственный способ разрушить стены жизненных трудностей – открыть в себе силу воображения, благодаря ей ребенок может вырваться из реального мира, который так сложен. Это дает внутреннюю свободу».

  Режиссерски Юлия Беляева нащупывает в этой повести ту самую свободную игровую стихию. По сюжету девочку Симону (Евгения Казарина) принимают новоиспеченные одноклассники за мальчишку и она начинает играть роль. Эта пограничная тема половой самоидентификации чрезвычайно важна для подростка и именно в театре проблемность переходит в легкость и органичность (где еще перевоплощение может быть столь уместно?), здесь же кроется и залог центральной идеи – мы осмысляем себя через взгляд другого. Отсюда рождается любовь и дружба – то высшее, что связывает людей, то чему учится ребенок; то, что он умеет от природы, но то, что нужно отыскать в себе и близком, как драгоценный клад.

  Череда метаморфоз пронизывает весь спектакль – музыканты странствующего оркестра под руководством мудрого дедушки оказываются пациентами дома престарелых, вереница чудаков-фриков – добрыми шведскими соседями… Требующие обстоятельного реализма прозаические эпизоды повести решены в мизансценах спектакля с простотой и игривостью, так, что хочется сию же минуту включиться. Ловля уток на рассвете – запросто! Маска, пищалка, повязка «ниндзя» и немного ловкости рук…

  Пластика традиционно переключает зрителя на художественную метафору. На пластику тел (хореограф Маргарита Журавская) в спектакле возложена миссия удержать на плаву экспериментальные хокку Тумаса Транстремера (их как рэп читает Симона, как тайные коды передают друг другу подружившиеся ребята), введенные Юлией Беляевой в инсценировку и призванные стать лирическим «паузами» внутри динамично развивающегося приключенческого сюжета. Насколько удачен синтез стиха сверхплотной философской образности и молодежной прозы в данном случае судить не субъективно – невозможно. Это всегда предельно личное восприятие. Ритмически – перебои необходимы, содержательно – разнополярны. Наверное, главное, что получилось из этих поэтических «заставок» — дать ощущение отстраненности и тишины, напитывающей строки Транстремера, – остановки бытия в его непрерывном беге.

  Евгения Казарина глубоко и отчаянно играет забитого собственным одиночеством подростка (нет отца, ветреная мать, единственный друг – пес) – вечно сутулого, надвигающего бесформенную шапку на глаза, в коих — мука подросткового возраста, когда хочется исчезнуть с лица Земли и одновременно засиять яркой звездой на собственном небосклоне. Татьяна Филатова – ее взбалмошную мать – чуть истеричную, вечно молодую, ослепительно красивую, и даже неприлично сексапильную. Этот яркий женский дуэт определяет весь актерский ансамбль спектакля, который подобран, как всегда у Беляевой безукоризненно (каждый раз подмечаешь ее редкое режиссерское чутье на амплуа) – актеры воплощают свой зачастую небольшой, но крепко запоминающийся образ. Нелепый длинноногий зануда Ингве Павла Гребенникова, затюканная училка – «синий чулок» Елены Еловой, ликующий, преданный пес Килрой Александра Артамонова и другие.

  Юлия Беляева мастерски работает с актерами, очень живо выстраивает отношения между персонажами, отчего эмоции бьют точно в цель – в душу зрителя. Чувствуешь даже малейшее смущение или перехваченное дыхание создаваемого на твоих глазах образа. Именно в спектаклях Беляевой наиболее полно работает и сферическое пространство театра – границы между актером и зрителем не просто нет, больше того – возникают невидимые связующие нити между всеми нами.

  Неслучайно финал (данный юному зрителю на вырост) – решен в живописном жанре семейного застолья – то ли праздничного, то ли поминального, где царствует самый дух жизни – счастливый и трагический одномоментно.

  Смерть – это неизбежный венец жизни, точка отсчета – то ли начала, то ли конца. Уход любимого дедушки (Василий Куприянов), который «восседает в облаках, как ветхозаветный Б-г», совпадает с началом новой жизни юной героини.

  Открытие любви в себе и в большом неизведанном мире, обретение семьи (которую раньше ты просто не видел в ее данности) – с пресловутых семейных ценностей стряхивается залежавшаяся пыль, и ты понимаешь, что фундамент жизни – в корнях, в обретении близкого тебе человека.

  В раскрытые двери зала текут живые звуки виолончели…

Фотографии Анатолия Хрупова,
Сергея Савкина, Владимира Майорова,
Татьяны Кулагиной

Author

Поделиться: