ДВА ДНЯ О САМОМ ГЛАВНОМ

Роман Шабанов

Первый день: ни слова. Ни слова, разве что в самом начале цепочка странностей в виде эха в темноте взволнованного зала. Это было, вы не знаете, это не она… хотите услышать больше, не надейтесь. Добро пожаловать в мир с невербальным звучанием, где движение и есть то самое искомое слово.

  Вот появляется огненный шар, к которому медленно идут двое. Два разнополых существа, по мне летящие, к матушке земле, дабы обрести пристанище и совершить миссию, про которую они еще ничего не знают.

  История про А и Е, что появились на земле, про ребро и грехопадение известна всем, кто родился в пределах нашей планеты. И начало – тому подтверждение. Девы в зеленых юбках (Планета Земля) вскидывающие ноги, как в кабаре, показывают, что у них и без новоявленных кипит жизнь. Они, подобно художественным гимнасткам, рисуя в воздухе кусочком-лоскутком земли таинственные орнаменты, отображают все самое лучшее, что может быть в разгар весеннего цветения.

  Прибывших на планету не встречают. Точнее встречает неприятие, отношение к ним, как к приезжим, норовящим захватить, владеть девственными чистотами, стать частью танцевального ансамбля. Земля их пугает, отгоняет как шелудивого пса. Брысь. Ей же неведомо, что эти двое хотят не спалить все деревья в лесу и забросать пластиковыми бутылками, они мечтают о том, чего сами пока не знают. Они учатся ходить, спорят – он бьет себя в грудь (кто в доме хозяин?), она пускает чары (Восток и Запад в одном флаконе). Распускаются цветы и они вместе. Они – это он, постоянный Адам и она, не Ева. Про то, что был еще кто-то, кроме девушки, созданной из ребра, не упоминается в Библии, разве что в нетрадиционных течениях, где говорится, что «создана из глины, потребовала равенства, Адам в печали, бог создал послушную».

  Ева. Ангел. Я ничего не умею, научи меня, мой принц. Адам протягивает руку и начинается сладкая жизнь. Счастье, идиллия, все должно быть хорошо, никаких змеев и яблок. Но слабая половина из прошлого не желает отдавать свою собственность, и начинает метать молнии. Но на стороне А и Е сила – бог и сама Земля, поэтому просто подойти и взять его обратно у нее не выходит. Не потому ли она становится женой Сатаны, убийцей младенцев, хотя когда-то была Матерью Жизни? Но что случилось – то случилось: есть Змей, есть яблоко, есть эти двое, что непременно возьмут его, вкусят и… начнется вакханалия, тучи рук взлетают вверх, темно-красные лоскуты, как язычки огня заполняют периметр сцены. Потом все затихает. Никто не умер. Пока. Но это дело времени. Земля рожает из-под себя снова и снова. Для того, чтобы все снова замерло. Так захотела она. Обиженная.

  Музыкально-хореографическое действие, автором которого стали творческое объединение «Дорогие имена» и Николай Василенко, лауреат французской академии в номинации «балетмейстер», заполнили ученики народной артистки Людмилы Ивановой. Они отзываются о спектакле, как о провокации, как о нечто доселе небывалом, но мы-то знаем, что танец придумали не они, и пластика про происхождение мира как-то пронеслась в этом веке, и лишь истории о первой жене Адама заставляют напрячься. А что, если не было бы Евы, тогда что… жизнь на Земле действительно как-то изменилась бы?

  Второй день: абсурду быть. Абсурд начинается раньше самого спектакля: после традиционного «Отключите мобильные телефоны», раздается внезапное: «Можете положить телефоны в банку», и некая девушка в черном со сцены протягивает зрителям прозрачную емкость. Затем «впрыгивает в образ» и оказывается героиней пьесы.

  Реальность любви представлена в трех частях.             

  Первая часть. Простая в черном свете сценография, одинокий стол, накрытый черной же скатертью. На сцене двое, Тамара и Даниил. Он в черных брюках и белой рубашке с красным шарфом. Кто, как не поэт, может вдохновлено что-то сочинять, размахивая большим пушистым белым пером «Как хорошо любить богиню, когда сам – бог». Однако убежав за сцену, открывает нам свое второе я – кривоногого сатира.

  Сатира повсеместно. Она затыкает нос и уши, как глина в трясине. Хармс лепит из глины обычных героев, которые «вынимают из головы шар» и едут в Казань, чтобы научиться произносить слово «дирижабль» с французским прононсом.

  Там, где ангел (в белом просторном одеянии с гитарой) – там и дьявол (панк с красным шнуром вместо хвоста за ударными). Сейчас начнется…

  Внезапно гаснет свет. И тут же распространенный прием – «Включите свет, у нас спектакль!» Но мы-то не Адамы и Евы (насмотренные), понимаем, что так задумано. Тамара одна, боится. Появись уже! И он появляется, странный мужчина, третий в любовном треугольнике спектакля. «Я тот, кто все время в тени», – представляется он. «Ножка гриба?», – уточняет Тамара. «Определить – значит ограничить», – не сдается он. Это Световик, он же Портрет Дорианович, он же Портик. Электромонтер, двигающийся как «на шарнирах».

  Вторая часть. Превращение. «Давайте мы будем Адам и Ева» «Ева через Б?» – уточняет монтер. Декорации особо не поменялись, актеры в том же одеянии. Адам Исакович и Ева Борисовна. Пресловутое дерево греха (бумажное?), не очень аппетитное. Искуситель Мастер Леонардо (он же Портик) соблазняет наивную Еву съесть яблоко Перед нами сцена грехопадения – Мастер вертит маленький красный зонтик, как символ происходящего. И тогда… страшный грохот, внезапно обрушивающаяся тьма, черная скатерть со стола оживает и мечется как привидение, дьявол-ударник торжествует. Изгнание из Рая…

  Третья часть. Любовные переживания поэта Даниила Хармса. «В вашем лице есть что-то преступное», – так он описывает любимую. Конечно, абсурдные высказывания: слово не воробей, никто не воробей, кроме воробья; женщина – это станок любви; маленькие дети – индульгенция от любых грехов.

  И снова Портик. На это раз показывает фокус с цветком. Он готовится ко встрече с Тамарой – накрывает стол, романтический ужин приказывает себе: портрет, держи себя в рамках томится в ожидании и отрабатывает поцелуи со стулом, но планам Портика не суждено сбыться и герои воссоединяются, их соединил красный шарф. Под занавес, на экране вспыхивают силуэты оных, летящих в дирижабле к плывущим облакам. Французский образ.

  Режиссер Николай Ильницкий по мотивам рассказов, стихов, писем Д. Хармса создал спектакль об адюльтере, который тесно соприкоснувшись к Хармсу с одной стороны и библейским «началом» с другой, дал нам понять непреложную истину – абсурду быть в нашей жизни, пока есть женщина.

Фотографии предоставлены ТО «Дорогие имена»

Author

Поделиться: