Премьеру в Сатириконе ждали все. В июне было объявлено, что Юрий Бутусов ставит «Три сестры» А. Чехова. И вдруг режиссер резко меняет планы и выпускает «Отелло». Как и когда «Три сестры» перевоплотились в «Отелло», четко сказать сложно, но мотивы этой пьесы, как и «Чайки», как и всего того, что когда-либо ставил Бутусов, в спектакле имеют место быть.
Постоянный соавтор Бутусова – сценограф Александр Шишкин придумывает пространство, которое поразительным образом вбирая в себя то, что уже было в других спектаклях режиссера, тем не менее остается абсолютно новым.
Пространство в «Отелло» Бутусова можно смело назвать одним из главных действующих лиц. Оно мрачное, нежилое. В спектакле Юрия Бутусова Александр Шишкин заполонил его вещами, среди которых невозможно двигаться. Тут можно найти все: от стола до разорванной тряпки. Все вроде нужно, но давно не используется. Чуть выдвинутая в зал эстрадная сцена, чем-то напоминающая те, на которых пели в кинотеатрах перед началом сеанса, «украшена» черепами.
Действие начинается в зале. Яго появляется на сцене в военной шинели, чеканя слова, выкрикивает немецкие фразы, приглашая всех посмотреть кино про Отелло. Сопровождают его то ли шлюхи, вечно трущиеся в воинских лагерях, то ли клоунессы, то ли ведьмы из Макбета: яркие, но слегка потрепанные наряды, клоунский грим, музыкальные инструменты, чуть надтреснутые голоса, которыми три девицы распевают зонги. Эта безумная компания чувствует себя прекрасно среди всеми забытого киношного хлама. Все это нужно для игры Яго.
В этом мире все вывернуто наизнанку: входят тут через окно, а дверь ведет в пустоту, за столом отбивают римт, стол – это море, стол – это ложе, стол – это сцена. Самое тихое и спокойное место – это «палатка» Яго, куда приходит измученный Отелло, и хозяин кормит его яичницей, наскоро приготовленной на электрической плитке. Это привычная для вояк обстановка, где они, кажется, только и могут быть самими собой.
Трибунцев играет Яго, Яго – демиурга. Ему так хочется быть самым главным, уверовать в то, что без него вообще ничего невозможно в этой жизни. Эта мысль не сейчас пришла в голову Яго-Трибунцева, она жила, развивалась, и вот – воплотилась. Яго снимает кино, он режиссирует каждый эпизод, пишет свой сценарий, в котором его как бы нет, но на самом деле он повсюду. Он пишет сценарий как будто ради того, чтобы что-то доказать Эмилии. Но Эмилия его занимает в последнюю очередь. Он все делает ради одного-единственного человека – Отелло. Отелло для него – премьер, и его забота – увлечь мавра своей выдумкой, заставить поверить в нее. Штука в том, что Яго-Трибунцев с самого начала верит в свою выдумку сам. Поэтому так легко и убеждает в своей «правоте» Отелло-Суханова.
Отелло Дениса Суханова прост и наивен, и это его главная беда, к которой добавляется еще и неуверенность в себе. Он садится в первый ряд партера, закидывает ногу на ногу и почти требует, чтобы Яго без устали говорил о том, насколько нечестна Дездемона. Слушает жадно, подаваясь вперед, ловя каждое слово. А Яго убеждает, добавляя деталей, смакуя их… и внезапно обрывает рассказ. Но Отелло уже не может остановиться и вырваться из картинки, нарисованной Яго. Снова и снова просит он продолжения, и тот, чуть поломавшись, будто внезапно устыдившись того, что говорит, подбрасывает сюжет о Дездемоне и Кассио. Вот они – молодые и прекрасные – смеются над мавром, Дездемона увлекает красавца-офицера на ложе и предается с ним страсти. Отелло смотрит не отрываясь. Он видит все глазами Яго, слышит все через него. Больше нет самого генерала, есть только то, что предложил его подчиненный.
Отелло-Суханову легче поверить в безумную идею Яго, чем своему сердцу. Он и черным становится, как только сомнение в чистоте жены прокрадывается в душу.
Спектакль Бутусова – трагический фарс. В нем нет любви, нет гармонии, и света нет. В нем есть только Яго-режиссер, который в финале выйдет на поклоны, выведет всех своих актеров на эту небольшую сцену и будет долго-долго благодарить зал, который благосклонно принял его новый фильм. Опустеет сцена, погаснут огни рампы, а он все будет стоять и улыбаться, прижимая руку к сердцу.
Фотографии с сайта театра «Сатирикон»