В Театре имени Пушкина британский режиссер Деклан Доннеллан поставил пьесу Шекспира «Мера за меру». У Доннеллана это далеко не первый опыт работы с русскими актерами, а его способ раскладывать спектакль на отдельные эпизоды и давать их потоком сцен, идущих без пауз и промедлений, знаком московской публике.
В пьесе «Мера за меру», к которой английский режиссер обращается уже второй раз, есть все необходимое для того, чтобы разложить сюжет на составляющие. В спектакле сняты все историзмы. История разворачивается на наших глазах как схема отношений, характерных для любых времен, а не только для прошлого. Так как за последнее время тема соотношения власти, морали и закона стала весьма актуальна, то параллели на российские реалии будут возникать почти в каждом эпизоде. Осия Сорока сделал новый перевод пьесы. Текст пьесы сокращен до двух часов, при этом все основные сюжетные линии сохранены, а язык героев стал более живым и понятным, не скатившись до набора простых и банальных фраз, как это иногда бывает в осовремененных вариантах пьес.
Одним из главных действующих героев спектакля становится толпа. Актеры сбиваются в небольшую группу и перемещаются по пустому пространству сцены. Сценография Ника Ормерода проста и лаконична: большие красные кубы и шеренги ламп на потолке. Толпу можно рассматривать как еще один «элемент декорации». Она безлика, есть лишь чувство страха, и ощущение единства массы, которое дарит видимость безопасности. Постепенно зрители узнают историю каждого участника этой группы. Из этой толпы выйдут все герои пьесы, и в эту же толпу они вернутся. Завязка истории проста и заключается в том, что Герцог (Валерий Панков) решает навести порядок в государстве, но предпочитает в силу различных причин сделать это не своими руками, а руками верного и высокоморального Анджело (Андрей Кузичев). Неприметный, щуплый наместник сразу же принимается спасать нравы граждан. И вот уже за прелюбодеяние выносится приговор – казнить. Юноша Клавдио (Петр Рыков) уличен во внебрачной связи, и хотя он был бы только рад вступить в брак со своей беременной невестой, но наместник суров в своем решении. Блудодейство должно караться смертью.
В отчаянии Клавдио обращается за помощью к своей сестре Изабелле (Анна Халилулина), которая скоро должна стать монахиней. И здесь один из центральных эпизодов спектакля, прекрасно переданный в игре актеров. Поединок милосердия и закона, любви и вожделения, чистоты и коварства. Юность, искренность, цепкий ум девушки вызывают у сдержанного и всегда безупречного наместника Анджело бурю чувств, которые он не может сдержать. Его принципы рушатся, и, стараясь сохранить видимость приличия, он лишь глубже падает в своих глазах. Однако власть позволяет скрыть многое. И от этого искушения он не в силах отказаться. Изабелла может спасти брата: для этого ей нужно провести ночь с наместником.
К счастью, в эту историю вмешается сам Герцог, скрывающийся под видом монаха, и вместо Изабеллы в покои Герцога будет отправлена невеста Анджело Марианна (Ольга Вечерик), бесчестно отвергнутая им когда-то.
Далее к финалу в истории появиться и подложная голова якобы убитого Клавдио, и письмо с информацией о неожиданном возвращении Герцога, и раскрытие коварного плана Анджело. Злодеи будут прощены, влюбленные воссоединятся, и остается только с радостью в сердце констатировать, что зло не хитрее добра, а милосердие выше закона. Однако этот финал выглядит настолько благостным, что неизбежно становится фальшивым. Сцена возвращения Герцога напоминает театр в театре. Актеры выходят на сцену из зала, тем самым делая зрителей не только свидетелями, но и участниками происходящего.
Герцог у микрофона, пугливая и улыбчивая толпа подданных ожидает его доброго и справедливого суда. Правдивым выглядит в этом маскараде только поступок Изабеллы. Девушка еще не знает, что брат ее жив, но просит помиловать виновного в его смерти Анджело и судить его так, как если бы брат ее был жив. Этот поступок выходит за рамки просто красивых жестов, которыми переполнен финал.
В спектакле Доннеллана «Мера за меру» попытка соблюсти меру и порядок привела к тому, что необычная, местами смешная, а местами страшная пьеса Шекспира превратилась в ровное, четко сконструированное действие, построенное на игре актеров, но лишенное внутреннего движения. Даже безответственный балагур Лючио (Александр Феклистов) получился схематичным. Самым живым героем спектакля все-таки оказалась толпа. И наблюдать за ее хаотичными передвижениями, разглядывать ее участников было временами интереснее, чем следить за сюжетом действия и упорядоченной сменой сцен.
Фотографии Сергея Ясира
