Спектакль «Дьявол» в Театре под руководством Олега Табакова идет уже второй сезон. Михаил Станкевич взял одну из поздних повестей Льва Толстого. Во многом это история самого Толстого.
Основная трудность постановки состоит как раз в том, что описывая свои переживания, Толстой уже смотрит на них чуть со стороны. Но при этом его герой живо переживает все страсти. Найти баланс между взглядом со стороны и душевными переживаниями – главная идея инсценировки.
На сцене – идиллическое пространство, все любовно обшитое слегка обструганным деревом: в глубине сцены – огромные ворота со множеством дверок, превращающиеся то в дом Иртеньевых, то в двор перед ним; слева – сарай с причудливой машиной для обмолота зерна, он же гумно, он же контора, где Иртеньев (Максим Матвеев) и Василий Николаевич (Алексей Вакарчук) ведут хозяйственные дела, он же сеновал, где Иртеньев ждет Степаниду (Екатерина Стеблина); справа – полочки с красками, инструментами, амбарными книгами.
Станкевич – ученик Сергея Женовача, и это очень ощущается в спектакле: бережное отношение к тексту, игровое начало, мягкая режиссура без акцентов и обвинений, интонация рассказа, в которой больше от стороннего наблюдателя, и какая-то нестрастность.
Этот спектакль не переворачивает все внутри, не выворачивает душу наизнанку – все в нем тихо, светло, ясно.
Актеры и играют своих персонажей, и чуть наблюдают за ними со стороны. В инсценировке специально оставлен рассказ от третьего лица.
Максим Матвеев, являясь рассказчиком, играет роль Иртеньева. Вот он выходит на сцену – изящный, стройный, с копной черных вющихся волос, которые он безуспешно пытается уложить, чтобы они не падали на лицо. Элегантный костюм столичного жителя: узкие брюки, белая легкая рубашка, жилет и сюртук. В руках он крутит очки, словно решая надеть их или не стоит. И рассказ он начинает, будто вспоминая – от третьего лица. С легкой иронией по отношению к герою рассказывает он о его успехах, намерениях, обаянии, уме. И вдруг рассказ его начинает оживать на глазах. Вот он надел смешные круглые очочки, шагнул с авансцены в идиллическую картинку – и перед нами уже не актер-рассказчик, а Евгений Иртеньев.
Это прекрасный во всех отношениях молодой человек. Он добрый, умный, чуткий, светлый, правда, бывает и раздражительным – едва заметное движение недовольства в лице, когда мать (Мария Салакова), в очередной раз спустившись из эмпирей на землю, начинает разговор о женитьбе. Легкое раздражение слышится в голосе и когда герой объясняет, что мать не понимает, каких усилий стоит ему восстановить и благоустроить поместье. Отличительная черта героя Матвеева – оптимизм, воодушевление, с которым берется он за новое, незнакомое ему дело. И все-то спорится у него в руках. Вот они с управляющим, засучив рукава, рассматривают вставший механизм, мгновение – и он уже влез под машину, что-то там подкручивает, чинит, подправляет, в следующую секунду он лезет в самую сердцевину машины – и она заработала. Их хозяйственные дела – почти ария из оперетты, так легко жонглируют они словами, иногда даже пропевая их. Так простая фраза: «Фосфориты оправдают» становится гимном прогрессу – они напевают ее на разные лады, перемигиваясь, посмеиваясь и радуясь тому, что они не ошиблись в расчетах.
Лишь одно мучает Евгения – необходима ему «женщина для здоровья». Матвеев, будто выйдя из истории, чуть стесняясь (от имени героя) и слегка иронично (от имени рассказчика) объясняет, мысли и чувства Иртеньева. Наивность и желание обмануть себя, попытка оправдаться звучит в словах Иртеньева. И это чувство вины, тщательно заглушаемое чуть смущенными оправданиями и уверениями себя в том, что он «все сможет разорвать» – основной мотив спектакля.
Блистательный актерский состав, где удивительно хороши и мастера, и молодежь, делает толстовскую прозу легкой, то раскладывая ее на голоса – словно оперу репетируют – то снова и снова проговаривая то, что особенно беспокоит героя.
Роза Хайрулина, играющая Варвару Алексеевну, даже если бы молчала, оставалась на сцене не менее интересной. Маленькая, худенькая, в темно-сером платье и забавном голубом капоре, практически полностью скрывающем ее лицо, она всем свои видом показывает, как не нравится ей все в этой деревне, особенно же – избранник дочери. Она семенит по сцене, тоненьким голосом окликая дочь, внезапно останавливается, поднимает голову, глядя на Иртеньева своими огромными глазами, и тот невольно начинает чувствовать себя виноватым во всем. У них непрекращающаяся дуэль за первенство у Лизы (Ольга Красько).
Лиза Красько мила и очаровательна, она кажется невесомой и совершенно непонятно, как у такой матери могла появиться такая дочь. Чуткая Лиза моментально чувствует малейшую перемену в настроении любимого мужа, он и только он занимает ее. Она, кажется, очень хочет быть на него похожим – и появляются у нее на лице такие же, как у мужа, круглые очочки, и принимается она читать все, что необходимо знать для ведения хозяйства.
На ее фоне простоватая Степанида (Екатерина Стеблина), с которой и поговорить не о чем (а Иртеньев пытался), должна забыться как сон. Но именно этот сон и преследует Иртеньева.
Легкость, веселость, очарование первого действия сменяются муками героя во втором. Иртеньев Матвеева беспощаден в этом самоанализе и страшно убедителен в своей одержимости. Веселый, легкий, пышущий здоровьем, всеми любимый молодой человек на глазах превращается в раздражительного и мрачного. Порой возникает впечатление, что он эту одержимость сам себе выдумал и теперь, как ни старается, не может избавиться от нее.
Встреча со Степанидой превращается для него в навязчивую идею, он сам старательно ищет ее и сам же обвиняет ее в том, что та всюду попадается ему. Дьявол, овладевающий им, толкает его на поступки, которые с ним не очень и вяжутся – то он едва не насилует свою беременную жену, то избивает управляющего, не во время пришедшего с вестью от жены. Приходя в себя, он мучается от того, что наворотил, мучается от невозможности справиться со своей одержимостью.
Надеясь на то, что сможет избавиться от наваждения, он признается во всем дядюшке, человеку, которого он даже не уважает. И это унижение кажется ему необходимым для искупления. В какой-то момент он едва не признается во всем жене, но ее кто-то окликает.
«Он достиг всего, чего хотел». Счастливый семьянин, хороший хозяин, член управы… внешне все с ним хорошо. Но тело с душой не в ладу.
Снова влечет его туда, где он может увидеть ее – темноволосую красавицу с озорными глазами. Он любуется ею издалека, подходит все ближе. На какой-то момент все звуки словно исчезают, он видит только ее. Ему чудится, что они наедине, что он стоит вплотную к ней – еще секунда, и он коснется ее. Но она словно не видит его, наваждение пропадает, влетает управляющий и, подхватив Степаниду, убегает с ней.
Оставшись наедине с собой, Иртеньев мучительно ищет виноватого в своих страданиях: виноваты все, кроме него. Он то собирается убивать Степаниду – ведь она же дьявол, то Лизу, потому что тогда сможет быть со Степанидой. Кажется, есть только два выхода…
Однако, терзания плоти и души наталкивают его на третье решение: не в силах жить, разрываясь между двумя женщинами, не желая больше обманывать жену, понимая, что смерть одной из них не избавит его от тяжести и вины, он стреляется.
Трудно сказать, проявление это силы или слабости героя. Мне, например, кажется, что в этом поступке его сила – он все-таки смог признаться себе в том, что вина именно на нем. И уйти.
Спектакль, поставленный Михаилом Станкевичем, сделан все-таки больше в пастельных тонах, ему не хватает страстности, словно режиссер намеренно смягчил все резкое и страшное в истории. Задумывая спектакль как игру в Толстого, он чуть снизил градус одержимости героя, и Иртеньев запомнился мягким, обаятельным юношей с чуть извиняющейся улыбкой, а не человеком, измученным своей внутренней борьбой.
Фотографии предоставлены пресс-службой театра
