– Он понял, что 20 лет прошли впустую…
– Нет, он же все-таки вернулся спустя 20 лет и остался.
– А где он был 20 лет?
– Погоди, вдруг он это время был в лагере.
– Надо перечитать произведение, чтобы понять, что с ним случилось.
(Диалог после спектакля «Пять вечеров»)
Не думаю, что перечитав пьесу Александра Володина, возможно узнать о биографии Ильина больше, чем рассказал Андрей Прикотенко, поставивший в Ленкоме «Пять вечеров». Спектакль начинается с воющей в проеме двери вьюги и сбивающихся в кучу зэков. Именно оттуда и появляется главный герой. Эта тема возникает в истории Прикотенко неоднократно, подкрепляемая как татуировкой на груди Ильина, так и финальной видеоинсталяцией, посвященной узникам концлагерей. Так что вопроса, где он провел эти годы, возникнуть не должно.
Другое дело, что лагерная история совершенно не вяжется с самим Ильиным в исполнении Андрея Соколова. Одетый в мешковатый костюм, явно не по размеру, он и сам становится будто бесформенным. Ильин Соколова все время стесняется, застенчиво улыбается, говорит мягко, порой даже непонятно, что он произносит. При этом он очень хочет произвести впечатление на свою первую любовь и беззастенчиво присваивает себе чужую биографию.
Он как будто все время боится, что его прогонят, что не поймут, что поднимут на смех. И лжет, правда, в какой-то момент не выдерживает, почти проговаривается, едва не срываясь в истерику. Странно смотрится и переход от «бедного родственника», которому жить негде, к резкому, чуть ли не хозяйскому тону, когда он запрещает Славику обижать Тамару.
Славик (Станислав Тикунов) и сам может легко «накостылять» Ильину – юноша явно уважает спорт, чего не скажешь о его сопернике. Игра Тикунова больше напоминает кривляние, словно актер внезапно растерял все актерские навыки.
Тамара в исполнении Екатерины Мигицко временами вызывает удивление неестественностью интонаций. То, что она рассказывает Ильину о себе, попытка доказать самой себе, что она успешная, только вот ее бравада совершенно не вяжется с условиями жизни.
Художники Петр Окунев и Ольга Шаишмелашвили поселили ее даже не в коммуналку, а в продуваемый всеми ветрами барак. Обшарпанная кирпичная стена, сохранившая следы бомбежки, ободранные обои, двухэтажная кровать, на первом этаже которой закрытое тонкими занавесками ее личное пространство. Мебели совсем нет: только небольшой комодик да стол, который приносят то ли от соседей, то ли с кухни. Не очень-то жилое помещение. Да еще сосед постоянно бродит по коридору чуть не в ватнике и ушанке. Какая уж тут личная жизнь…
Колоритна продавщица Зоя (Наталья Щукина): ее исполнение больше походит на эстрадный номер, особенно во второй части спектакля, когда она готовится к экзамену.
Иван Агапов, играющий Тимофеева, пожалуй, самый интересный персонаж в этой истории. Его жизнь и рассказывает Ильин Тамаре, выдавая за свою. И к нему приходит, чтобы спрятаться от нее, вновь испугавшись ее и своей любви. Несуразный, укутанный в теплую кофту, Тимофеев испуганно смотрит на ворвавшуюся в его дом женщину в синем вечернем платье. Тамара поначалу напоминает таран, она отстраняет инженера, кричит, обвиняя его во всем. Но в какой-то момент безумная энергия сменяется бессилием, она уже почти умоляет Тимофеева помочь найти Ильина. Видно, как ему неловко и стыдно и за нее, и за Ильина, и за себя, что приходится врать.
Ильин находит в себе силы вернуться к Тамаре. В полумраке комнаты она снимает с него рубашку и начинает методично смывать груз прожитых нелегких лет. Свет медленно гаснет, на кирпичной стене появляются кадры хроники, на которых говорят люди, прошедшие через лагеря.
Наверно, камерная пьеса Володина, вписанная в исторический контекст, и могла прозвучать как драма памяти Ильина, но, к сожалению, и зэки в проеме двери, и слайды на кирпичной стене остались лишь иллюстрацией к возможной биографии главного героя. А потому закономерен и вопрос зрителя: «Где он был эти двадцать лет?».
P.S. На фото роль Тамары исполняет Олеся Железняк (от ред.)
Фотографии Александра Стернина
