Норвежский апологет и пропагандист театральной теории Антонена Арто, режиссер и педагог Ларс Ойно рассказал нам о своем понимании «Театр Жестокости», алхимическом актере и революции в театре.
Вы занимаетесь «Театром Жестокости». Что вас привлекло в театре Антонена Арто?
Я окончил институт как классический актер, актер традиционного театра. Мне не хватало работы с телом, физическими способностями. Поначалу Арто меня привлек именно этим — возможностью использовать свое тело как инструмент, он предлагал очень интересную технику существования актера. Мне всегда была важна точность актерской техники. Было интересно не только решать психологические задачи в спектакле, но и, работая с телом человека, постигать метафизический аспект профессии.
Насколько много в вашем методе осталось от традиции Антонена Арто?
Арто не был практиком, у него существует только теория. Так что все, что вы видите — это моя техника на основе теории Арто. То, как я себе представляю его театр.
У меня возникло ощущение, что «Горная птица» совмещает в себе театр марионетки и пародию на народный театр.
Прежде всего, это не пародия на народный театр. Это аутентичный народный театр, который существовал в Норвегии с средних веков. Маски, костюмы, инструменты — все точно такое, как было тогда. Так что все это очень серьезно, вовсе не пародийно. Это скорее театр модернистский, сюрреалистический, чем театр постмодерна.
Кукольный аспект, театр марионетки тут, безусловно, есть. В театре марионетки тоже заложена идея об изменяющемся актере, которую транслирует Арто. Это та же идея метафизического, алхимического актера.
Что такое «алхимический актер», какой он?
Это актер, способный подключиться к тому, что происходит вокруг. Он не пытается зеркально отразить социальные процессы. Он больше размышляет о контрастах в обществе, интересуется причинами этих контрастов. Это актер, который может обнаружить истинный смысл человеческого существования. Вы знаете, что такое алхимия? Это возможность сделать из простого вещества более сложное, умение превратить простой металл в более ценный. И алхимический актер, находясь в контексте времени и пропуская его через себя, превращает некое событие или реалию в революционное высказывание. Это всегда революционно настроенный актер.
Актеры в вашем театре актеры являются соавторами спектаклей?
Нет, я являюсь режиссером спектакля и делаю его сам, последнее слово всегда остается за мной. Но пока мы репетируем, актеры что-то придумывают, импровизируют, как бы насыщая спектакль своими идеями.
Есть ли отличия в принятии «Театра жестокости» в разных странах?
Во всех странах его принимают одинаково. Реакции примерно совпадают. Если людям интересно, они не только приходят смотреть, но и остаются, чтобы задать какие-то вопросы. Ведь подобная техника практически не используется и все, что они видят на сцене, необычно и непонятно, кажется ужасным для современного человека. В России очень много молодых людей заинтересовались моим семинаром. Ведь то, что придумал Арто — это революция в театре. Но Арто был против всего: против Западной системы, против Бога, против других людей, против коммунизма и социализма. Это была анархическая идея. Идея всегда нематериальна, но воплотить эту идею в жизнь, показать ее на сцене, выразить метафизический аспект, саму суть жизни — главная задача театра по Арто. В какой-то степени реакция на наш театр схожа с реакцией на монстров: страшно, но любопытно.
Беседовала Анастасия Павлова
Фото Дмитрия Дубинского
