ИГОРЬ БАЛАЛАЕВ: «ХОЧУ ПРОСТО ЗАНИМАТЬСЯ СВОИМ ДЕЛОМ»

admin

Новый сезон мы открываем интервью с артистом Игорем Балалаевым, в театральном активе которого главные роли почти во всех московских мюзиклах. Премьера прошлого сезона — роль Алексея Орлова в мюзикле Театра Оперетты «Граф Орлов» — еще раз показала, что творческая судьба благоволит к этому актеру, предлагая ему роли разнообразные и яркие.  

  Роль в «Графе Орлове» стала для вас вводом. Рисунок роли был выстроен заново или же пришлось повторять уже созданный образ?

  Конечно, основные моменты оставались неизменными, за исключением деталей. Ведь все три исполнителя совершенно разные, непохожие друг на друга. В этом одна из особенностей спектакля – идя на новый состав, ты увидишь новую версию истории. Есть четкая внешняя форма: она прописана в музыке, зафиксирована в пластике, но в том, как артисты рассказывают историю, есть варианты. Они зависят и от их представления  о герое, и от собственного развития в роли. Мне интересна эта свобода и возможность импровизации.

  Новый сезон «Графа» был открыт под патронатом «Перекрестного года туризма Россия-Италия».  Довелось ли побывать в этой стране? Правда ли, что русские и итальянцы в чем-то похожи?

  Да, довелось. Если говорить о том, что итальянцы и русские похожи, то могу заметить сразу же – в них больше позитива. У них чаще бывает хорошее настроение. Наверное, из-за южного климата. У нас всегда любили и итальянских певцов, и актеров. На каком-то чувственном уровне мы очень хорошо друг друга понимаем. Наверное, близость в  этом.

  Мюзикл «Монтекристо» вывозили на гастроли в Китай. Насколько было сложно работать на публику другого воспитания?

  Это был интересный опыт для артистов. Принимали нас доброжелательно, с уважением. Мы ехали, хорошо осознавая, что там иная культура, иные приоритеты. Конечно, было некоторое сомнение: как нас примут? Поем на русском языке, перевод бегущей строкой… Но все прошло хорошо: были полные залы. И для нас, и для китайской публики гастроли стали знакомством с чем-то новым. Для них – с русским мюзиклом, для нас – с новой публикой. Не знаю, как у них, а у нас разочарования не случилось.

  Сейчас вы в основном, работаете в мюзиклах, которые создаются полностью российскими авторами. Что-то изменилось в этой индустрии?

  Да, изменилось – жанр стал привычным. Если раньше люди знали его по зарубежным образцам, то сейчас это уже наш жанр. Мюзикл стал хорошим вариантом проведения вечера. В целом увеличилось количество проектов, людей и компаний, которые занимаются мюзиклом. Очень интересные процессы идут в Санкт-Петербурге… Там развивается не вторая по значимости (по сравнению с Москвой), а полноценная, самодостаточная линия жанра. Все за то, чтобы со временем получился местный Бродвей.

  Параллельно с работой в мюзиклах вы состоите в труппе МТЮЗа. Равнозначны ли драма и мюзикл в вашей профессиональной жизни?

  Мне интересны оба направления, мне нравится их совмещать. Скорее всего, они равнозначны. Что на первом плане, что на втором – зависит от ситуации.  Сейчас, например, у меня идут репетиции в МТЮЗе, остальное, значит, на втором плане.  Когда есть работа – я погружаюсь в нее полностью.

  В чем состоит это «погружение»?

  У каждого своя манера работы над ролью. У меня, например, всегда есть недовольство собой.  Люди, которые со мной работают, знают об этих периодах «самоедства». Меня не надо торопить, я нахожу путь постепенно, и потом уже уверенно иду.

  Еще люблю «обнулять». Каждая репетиция начинается с того, что я ничего не знаю, не умею. Каждый раз — попытка начать с чистого листа, создать все заново. Это происходит неосознанно, не специально. Есть четкое желание найти что-то новое. Наверное, с каждым шажком персонажа я убеждаюсь, что имею право со сцены говорить именно эти слова, вести себя именно так.

  Со временем со своей профессией срастаешься. Она становится частью организма.  Эта часть растет и развивается вместе с тобой, а если нет работы, нет ролей – нет полноценной жизни.

  Десять лет назад вы приехали в Москву из Омска. Чем отличаются Игорь Балалаев тогда и теперь?

  Тогда был период надежд, и в этом была своя сила. Трудностей было более, чем достаточно, но меня это не останавливало. Было много надежд, желаний, сейчас их заметно меньше. Но, наверное, отсутствие планов и мечтаний – возможность обезопасить себя от несбывшегося. Десять лет назад я активно разбирался с окружающим миром. Сейчас идут внутренние поиски, есть успокоенность, стабильность. И я не жалею об этом. Тогда была постоянная готовность к прыжку, а сейчас…

  А сейчас, если представить себе такой «прыжок», то куда?

  В принципе, это «куда» и «зачем» меня больше всего и смущает. Хочу просто заниматься своим делом, без лишних метаний и суеты.

 Последние сезоны отмечены переменами в театрах: смены руководства, зачастую неожиданные, смены направлений, зачастую кардинальные. В чем причина подобных процессов?

  Трудно сказать… Это тема, на которую можно говорить бесконечно долго. Если вкратце, то в основном работают вопросы рентабельности, финансовой составляющей, циничные, прагматические мотивы, которые, в общем-то, ужасны по отношению к искусству.

  А не говорит ли это о возвращении цензуры и зависимости искусства от чиновников?

   Невозможность высказываться прямо, необходимость говорить иносказательно раньше и подпитывала театры. Талантливые люди умели находить способы выражать свое мнение. Цензура отчасти являлась стимулом для развития искусства. Сейчас, мне кажется, опять возникает новый виток: некоторое ограничение на выражение своих взглядов. На это театр не может не реагировать. И, следовательно, слова вновь приобретают ощутимое звучание и влияние.

  Возможно, с возвратом цензуры стоит ожидать и расцвета в искусстве?

  Посмотрим. Всегда сложно говорить «было лучше, стало хуже», «приведет к краху или расцвету»… Все меняется: общество, поколения. Новое не хуже, не лучше, оно просто другое. В театре перемены, смена руководства, смена эстетики прекрасны в том случае, если они направлены на созидание, а не на разрушение. Основным в театре все равно остаются люди. Когда встречаются те, кому интересно вместе, кто может что-то делать – от этого пойдет все остальное. Так было и будет.  

Общалась Наталья Ионова
Фото Александра Утюпина

Author

Поделиться: