ПРАВДА, ДА НЕ ИСТИНА…

Анастасия Павлова

Последние два сезона можно смело назвать временем Достоевского: инсценировки «Братьев Карамазовых» в СТИ и Школе-студии МХАТ, «Бесов» в РАМТе и Театре Вахтангова, «Преступления и наказания» в театре Моссовета и Санкт-Петербургской академии театрального искусства, «Подростка» в Малом драматическом театре в Санкт-Петербурге.

  Достоевский всегда появляется в репертуарах театров в неспокойный период. Идеи мятущихся героев, их отчаянная попытка понять и осмыслить происходящее в  жизни, мучительные поиски истины всегда созвучны переменам. Переменам, порой жестоким и страшным.

«Подросток» – не исключение. Это один из поздних романов писателя, в котором он обращается к теме отцов и детей. Аркадий Долгорукий – «случайный» ребенок в «случайной» семье. Он «еще целомудренная душа», которая, однако, «уже допускает сознательно порок в свои мысли, уже лелеет его в сердце своем, любуется им еще в стыдливых, но уже дерзких и бурных мечтах своих». «Подросток» бессюжетен, хотя назвать его малособытийным сложно. Но все события романа – в идеях его персонажей, их спорах, размышлениях, исповедях. Инсценировать его, как впрочем, любой роман писателя, довольно сложно.

  Автор инсценировки и режиссер Олег Дмитриев пошел по пути наименьшего сопротивления. В спектакле отсутствуют и Андрей Петрович Версилов, о котором все говорят, и Макар Долгорукий, о котором, кажется, даже не упоминают, изъяты и многие другие герои, помогающие понять характер главного героя. С этой точки зрения, можно было бы сказать, что роман Достоевского  является некой отправной точкой для размышления о нашем времени. В текст инсценировки вплетаются строчки из «Горе от ума», романс А. Вертинского, собственные размышления режиссера о ситуации в стране. Однако никакой особой идеи режиссер не придерживается. Словно боясь отойти от романа, он перескакивает с одной мысли на другую, отдает слова Версилова разным персонажам, в том числе и самому Аркадию. Кажется, он и сам не знает, что делать с героем, куда его вести.

  В черном пространстве сцены выстроен металлический лабиринт из разного размера параллелепипедов. Все персонажи перемещаются по нему довольно свободно, и только Аркадий все время теряется – как лучше пойти. Спектаклю свойственна некоторая статичность, причем не только в движениях, но и в словах. Актеры не всегда понимают, что они говорят, текст буксует, замедляет и без того тягучее действие. Каждый новый герой истории, прежде чем произнести свой монолог или вступить в диалог с Долгоруким, «входит» в портретную рамку, откуда и ведет диалог или провозглашает свои идеи.

  Выигрышными сторонами спектакля являются световое и музыкальное оформление. Выпадает из спектакля, пожалуй, лишь романс Александра Вертинского «Юнкерам», который исполняет княжна Катерина Николаевна Ахмакова (Елена Соломонова), когда членов кружка отправляют в тюрьму. Все же эти мальчики сами выбрали свой путь и прекрасно знали, что с ними может случиться. Финальная сцена первого акта – одна из самых сильных в спектакле. Прощаясь с Россией, юные революционеры, как заклинание кричат в черноту зала: «Прощай, Россия, здравствуй, Мир!», вслед за призывом медленно поднимаются уже погибшие, и в мерцающем свете по очереди начинают свой безумный танец под ритмичную, рваную музыку, звучащую все громче и вдруг обрывающуюся. Они уходят в темноту, чтобы не вернуться.

  Аркадий Долгорукий у Олега Рязанцева от начала и до конца вызывает острую неприязнь. У него выразительное, нервное, некрасивое лицо с огромными навыкате глазами и висящими как пакля волосами. Он слишком сосредоточен на себе и своей беде. Он то бравирует тем, что он незаконнорожденный,  то как-то униженно просит прощения, то гордо, даже несколько презрительно, посматривает на зрителей. Впрочем, ему не чужды и благородные порывы. Однако большую часть сценического времени он транслирует миру свое презрение, нарочитое страдание, превосходство в идеях. Он носится со своей идеей, которую никак не может сформулировать.  Он мечется между подлостью и чистотой, между желанием возвыситься и растоптать тех, кто рядом. И лжет – всем и, прежде всего, самому себе. Все время создается впечатление, что он никого не любит, кроме себя. На поверку и его грандиозная идея оказывается обманкой – вся она сводится к тому, чтобы стать подобным Ротшильду. И тут, по его мнению, все средства хороши, лишь бы достичь благополучия. 

  Особого разговора в спектакле заслуживают женщины – Татьяна Павловна (Татьяна Рассказова), Софья Павловна (Анжелика Неволина) и сестра Лиза (Екатерина Клеопина).

  Татьяна Павловна у Рассказовой – элегантная немолодая дама с забранными в пучок волосами, в очках и брючном костюме. Она энергична, откровенна и немногословна. Из тех, что «посмотрит – червонцем подарит», а уж если слово скажет… У нее живут Долгорукие, она все знает о них, любит, заботится, как умеет. В нечастых стычках с ней тоже выявляется характер подростка. И не самые лучшие его стороны… Но тетушка спуску племяннику не дает.

  Другое дело – мать. Анжелика Неволина играет свою Софью тихой, почти бессловесной. Она похожа на тихого ангела, готового всех своими крыльями укрыть и защитить от грязи. Она не говорит – молит, увещевает, а чаще молчит, но глаза ее полны страдания.

  Лиза Екатерины Клеопиной – сорванец и в то же время очаровательная женственная девушка. Она, пожалуй, единственная, кто имеет влияние на брата. Красота ее неброская, но вся она в глазах и мягкой улыбке.

  Стоит отметить также работы молодых актеров Артура Козина и Леонида Луценко, сыгравших Крафта и Васина. Несмотря на то, что линии их изрядно урезаны, им удается передать суть характеров персонажей.

  Режиссер говорил о том, что для актеров  это спектакль «на вырост». Пока актеры не всегда понимают, о чем и как они говорят, что происходит с их персонажами.  Остается надеяться, что спектакль действительно вырастет, наберет силу и займет достойное место в репертуаре Малого Драматического.

 

В Санкт-Петербурге побывала Анастасия Павлова
Фотографии предоставлены пресс-службой театра

Author

Поделиться: