В ноябре театр им. Вл. Маяковского выпустил очередную премьеру. На Малой сцене Леонид Хейфец поставил спектакль по пьесе Артура Миллера «Цена».
Малая сцена спряталась почти под крышей театра. Это шесть рядов стульев, установленных на металлических конструкциях, черные стены и потолок из перекрещенных металлических балок. Сценограф спектакля Владимир Арефьев забил его перевернутыми стульями, они используются и как крепления для полиэтилена, закрывающего всю декорацию на сцене.
Сквозь этот мутный, пыльный занавес проглядывают очертания кресел, столов, комодов. Нагромождение некогда дорогой и красивой мебели давит на зрителя, она забирает то небольшое количество воздуха, которое есть на сцене. С любовной скрупулезностью подобраны все эти вещи, хранящие память о большой семье и о большом доме. Дом теперь идет на слом, а вещи собираются отдать в антикварный магазин.
Леонид Хейфец выстраивает спектакль методично, детально разрабатывая каждый шаг героев. У каждого персонажа есть история, оставшаяся за сценой, каждый тащит с собой в спектакль весь груз прошлой жизни. Спокойный, надежный Виктор Франц Александра Андриенко чувствует себя неловко среди этих вещей и в то же время, они для него – олицетворенные воспоминания. Каждая вещь – момент жизни родителей, мгновение жизни большой семьи. Нервная, часто истеричная Эстер Татьяны Аугшкап хочет жить на широкую ногу, для нее эти вещи особой ценности не представляют, цель продажи – большая выручка, о чем она говорит постоянно.
Практически все первое действие – это бесконечное ожидание антиквара и проигрывание вариантов диалога. Обоим хочется поскорее уйти отсюда. Эстер то рыдает, то высоким нервным голосом настаивает на том, чтобы Виктор не уступил ни цента, торговался. От бесконечных истеричных интонаций, прихваченных из сериалов, сдобренных собственным представлением о пьющей истеричке и доведенных до какой-то гипер-театрализации, быстро устаешь. И неимоверно радуешься приходу долгожданного антиквара, практически ровесника самой мебели.
Ефим Байковский делает своего Грегори Соломона в лучших традициях психологического театра. Говорю без капли иронии. Краски для старого еврея-антиквара сочные, яркие. Его Грегори Соломон прожил долгую жизнь, в которой чего только не было. То, что он актер, по сути своей, не вызывает сомнений – мгновенно создает он увлекательный сценарий собственной жизни, в которой, возможно, не было и половины того, о чем он рассказывает. Но как это вкусно звучит – и про акробатов, и про путешествия и про свою работу…
Четвертый герой этой истории – Уолтер Франц. Старший брат Виктора, когда-то сбежавший из дома и с тех пор не общавшийся с семьей. Успешный врач, холеный, элегантный. Виктор Запорожский, играющий эту роль, изо всех сил старается не быть актером «академического театра», пытается существовать в эстетике документального, но удается ему это с трудом. Есть в его игре что-то от премьерства и амплуа героя-любовника. Драматическая линия, связанная с причинами его ухода из семьи и взаимоотношениями с братом, дается ему нелегко. В чрезмерной активности Уолтера, желающего помочь, видится как раз обратное – стремление облапошить брата.
За внешними событиями – продажей мебели – возрождается давняя история несчастливой семьи. Вскрывая нарыв за нарывом, обнажая ушедшие в небытие тайны и истины, режиссер заставляет зрителей задуматься о том, какова истинная цена человеческих отношений, новых приобретений, старых связей, конфликтов, обид… И все же при всей актуальности темы спектакль выглядит немного музейным, совершенно не соприкасающимся с быстро меняющимся миром за стенами театра. Это как остановка на бегу, которая на мгновение вырывает тебя из жизни, давая возможность задуматься, но не задерживаться надолго.
Фотографии Евгения Люлюкина
