И СНОВА КРЕЧИНСКИЙ

admin

Кречинского женят часто. Этот герой пьесы Сухово-Кобылина всерьез и надолго прописался на сценах российских театров. На этот раз свой вариант неудавшейся попытки жениться предложил публике режиссер Виестурс Мейкшанс в МХТ им.Чехова.

  Молодой режиссер, приглашенный в МХТ для постановки знаменитой трилогии Сухово-Кобылина («Свадьба Кречинского», «Дело», «Смерть Тарелкина»), продолжает утверждать в Москве моду на синтез русской актерской школы и латвийской режиссуры. В который раз задумываюсь о причине интереса и любви к этому сплаву, и никак не могу определить причину однозначно. В работе каждого отдельно взятого режиссера свои нюансы и детали. Но ведь что-то же должно быть в этом общее, что вновь и вновь побуждает приглашать на постановку латвийских режиссеров! Возможно, одна из причин в том, что русский человек все-таки «широк, я бы сузил». И латвийская режиссура порой служит тем самым фактором, который задает четкие рамки.

  В спектакле «Свадьба Кречинского» в МХТ, похоже, так и происходит. Каждый персонаж – как одна из стихий или элементов природы. А стихии действительно нуждаются в укрощении.

  Вот Кречинский – Александр Голубев. Стального цвета костюм, такие же холодные глаза и ровные интонации. Металлический персонаж: ни страсти игрока, ни легкости авантюриста. Все определено и ясно: есть цель и способы ее достижения неважны. Пожалуй, я впервые увидела исполнение, показавшее, что мошенничество с бриллиантовой булавкой, афера с женитьбой и прочая, и прочая – настоящее преступление. Актер заметно моложе героя Сухово-Кобылина (в пьесе говорится о том, что Михайло Васильевичу почти сорок). И возможно, для полноты восприятия не хватало Кречинскому наполненности. С одной стороны, смотришь на такого молодого и беспринципного и ужасаешься: что же должно было с ним случиться, что он уже сейчас стал таким?! Но Александр Голубев, к сожалению, не дает даже намека на прошлое своего героя. Что ж, возможно, режиссер не поставил ему такой задачи.

  Николай Чиндяйкин (Муромский) и Янина Колесниченко (Атуева) – как две стороны земной стихии – плодородная, широкая и добродушная деревенская и закованная в брусчатку, неестественная городская. В этом постоянном конфликте мировоззрений вынуждена существовать порывистая и внезапная, как огонек пламени, Лидия Петровна Муромская (именно так она поименована в программе спектакля). В этом определении героини – вся суть образа. Наташе Швец достался образ, который наиболее отличается от героини пьесы. Если Сухово-Кобылин писал о романтичной нежной девушке, которая от большой любви и небольшого ума попадает в искусно расставленные ловушки, то на сцене МХТ – уставшая от привычной жизни молодая женщина, с ждущими глазами, страстно желающими перемен. Кстати, в Лидии Петровне как раз ощущается история героини, пусть даже нет на это ни малейшего намека в оригинальном тексте. Лично для меня именно игра этой актрисы – залог дальнейшего интереса к трилогии. Лидочка в финале «Свадьбы Кречинского» в интерпретации Мейкшанса — это уже героиня второй пьесы «Дело». На сцене мы наблюдаем гармоничное развитие образа.

  «Расплюев – маленький, но плотненький человечек; лет под пятьдесят» (ремарка автора) на сцене МХТ тоже помолодел и в чем-то похорошел. Обычная трактовка его в «Свадьбе» – комический персонаж, бенефисная роль. Здесь же он стал живее и мягче, чем обычно. Журчащим ручейком врывается он на сцену, огибает камни, падает водопадиком, но все мелко и бесполезно – в океан он не впадет. Несмотря на то, что смех он все равно вызывает, в равной же степени вызывает и жалость. Власть над ним Кречинского – власть, которую имеет на школьном дворе сильный подросток над тихим забитым ботаником. Все смешано в Расплюеве: и восхищение, и зависть, что таким ему никогда не стать, и жалость к самому себе… В исполнении Игоря Хрипунова перед публикой предстает классический типаж «маленького человека».

  Декорации Рейниса Сухановса представляют два пространства. Первое – небольшая гостиная Муромских, где чтобы пройти из одного угла в другой, надо протиснуться за длинным столом с рядом стульев, а еще и обойти кого-то из домочадцев. То ли комната мала, то ли люди большие – понимание метафоры оставлено зрителям. Так же и в квартира Кречинского – здесь уже художник дал волю гигантомании. Огромная дверь, такие же выключатели и розетки. Сбоку – холодильник, в котором бутылки тоже под стать великанам, которые должны бы здесь жить. Но помимо мебели из огромного здесь – лишь планы живущих. Сами же люди копошатся и суетятся, не создавая в итоге ничего. Чем-то напоминает современную жизнь, не правда ли?

  Поэтому и будет интересно смотреть дальнейшее развитие истории. А еще и потому, что в последнее время полной постановкой трилогии Сухово-Кобылина театры балуют нас не часто.

Первую часть смотрела Наталья Ионова
Фотографии с сайта театра

Author

Поделиться: