В ЛАБИРИНТАХ «СИНФОНИИ №2» ОТ ТЕАТРА LUSORES

admin

Черная сцена, приглушенные лучи света, белый шар, подушка, «идеальные» предметы и ритмика слов Хармса: «Числовое колесо имеет ход своего образования. Оно образуется из прямолинейной фигуры, именуемой крест».

  15 ноября Санкт-Петербургский независимый театр LUSORES представил на сцене московского театра «Мастерская» свой спектакль «СиНфония №2» (по Хармсу). Театр LUSORES (от лат. слов «игроки, плуты, лицедеи» – вспоминайте «Игру в бисер» Гессе) во главе с Александром Савчуком был создан в 2007 году как независимое творческое сообщество, имеющее в своей основе теории постмодернизма и принципы бескорыстных художественных опытов и экспериментов (актеры в шутку называют себя «нищим» театром).

  LUSORES – литературоцентристский театр, так как работе с текстом в нем уделяется самое большое внимание. Начавший с эпатажа и бунта в спектакле «Lusers ХР – самый плохой спектакль в городе», театр перешел к работе над сложными, неисследованными или малоисследованными театром текстами (древнерусский духовный стих, апокрифы «калик перехожих», поэзия Елены Гуро, Велимира Хлебникова, шумеро-аккадский эпос). Первооткрыватели философско-религиозного богатства поэтики русского авангарда, «лузеры» постепенно раздвигают рамки авангардного театра. Спектакли театра играются на сценах Петербурга, Москвы, Германии, Польши, Македонии, награждаются премиями. Так спектакль «Синфония №2» был награжден премиями «Рождественский парад 2010» («Синфония №2» – «Лучшему экспериментальному театру города») и «Прорыв 2010» (специальный диплом жюри).

  Произведения Хармса, построенные в основном на бессмыслице, не случайный выбор. Хармс предстает не как веселый автор анекдотов и детских стишков, а как сложный, мистический автор, который, вскрывая противоречия таких понятий как любовь, грех, жизнь, бессмертие, пытается дойти до их истинной сути. Александр Савчук любит слова Хармса о том, что текст должен быть такой плотности, чтобы им можно было разбить окно. Спектакль стремится передать эту природу слова, использую самые различные способы интонирования, выбирая сложные ритмические рисунки и образы. Все действие спектакля выстраивается вокруг ритуала, особой театральной «литургии». Ритуал как способ вырваться из мира реального к миру сакральному, попытка преодолеть парадоксы жизненного бытия и выйти в мир иного пространства смыслов.

  Погружение в бессмыслицу в таком контексте выглядит как необходимый процесс перехода. Начало спектакля – молитва, но особенная, хармсовская: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, вчера я сидел у окна, выставив ухо». Это стихотворение девушка в черном платье (Виктория Евтюхина) читает по большой белой книге как псалмы в храме, одновременно пытаясь преодолеть голосом нарастающий шум и скрежет музыкального мотива. В следующий раз мы ее увидим в финале, когда она будет читать «Звонить-лететь» (логика бесконечного небытия). Но эта логика небытия – один из самых ярких моментов приближения к подлинному бытию. Она практически пропевает замечательные хармсовские строфы, с необычайной легкостью и нежностью.

  В спектакле не найти единой линии развития, как не найти и ярких диалогов. Любая коммуникация обессмыслена, каждый герой замкнут в своем собственном неуютном мире. Единственное, что связывает монологи персонажей в единую картину – это ритм, как и должно быть в настоящем ритуале. Так, в сцене «Математик и Андрей Семенович» девушка в черном открытом платье проговаривает слова Математика: «Я вынул из головы шар», при этом раскладывая вынутые из головы маленькие белые шары в определенном порядке. Другой персонаж отвечает на это: «Положь его обратно». А затем подбирает шары один за другим также в определенной, трудно определимой последовательности. Так продолжается ни одну минуту, но сцена оформлена столь гармонично и скульптурно, что, казалось, может продолжаться бесконечно. Однако смысл все еще потерян, и его нельзя обрести, выполняя те или иные, пусть даже ритуализированные действия. Вот персонаж сидит на корточках и беспрестанно вертит головой, спрашивая у всех прохожих: «А можно задать вам вопрос? Вы веруете в Бога?». Или сцена «О явлениях и существованиях №1» где герои, обсуждающие бытовые моменты доходят до рассуждений об «отсутствии всякого присутствия», ведущего в конечном итоге к тупику: «Нет, тут явно тупик. И мы сами не знаем, что сказать». Сакральность и осмысленность приобретается только на уровне мифологически-религиозном. Белая Книга Книг, откуда хармсовские «молитвы» и множество белых шаров, как проводник пытается соединить мир бессмыслицы с миром горним.

  Окончательный аккорд сиНфонии ставят слова знаменитого хармсовского анекдота в исполнении маленькой девочки, Ники Савчук: «Один монах вошел в склеп к покойникам и крикнул: «Христос воскресе!» А они ему все хором: «Воистину воскресе!». Ребенок самим своим присутствием утверждает жизнь. Однако смысл, за которым мы делали столь долгий путь, так и остался не найденным. «Прав тот, кому Бог подарил жизнь как совершенный подарок» – говорит один из персонажей, цитируя Хармса. Подобно «идеальному» подарку Хармса (состоит из равных по весу шара и куба, прикрепленных с двух сторон палочки), жизнь оказывается столь же бессмысленной, хотя в этом возможно тоже заключается свой смысл.

Смысл в бессмысленном искала Анна Никифорова
Фотографии предоставлены пресс-службой театра

Author

Поделиться: