Москва театральная разрастается с каждым годом. Театры, а лучше сказать сценические площадки возникают повсюду: на бывших заводах и фабриках, в подвалах и музеях, школах и культурных центрах. Но есть места, где театр не может не появиться. Это предопределено, и возникновение площадки – лишь вопрос времени.
Культурный центр «Булгаковский Дом», что на Садовой, как раз из этой категории. Место это, само по себе, мистическое. Все здесь пропитано духом «Мастера и Маргариты». Квартира Михаила Афанасьевича, где тебя неизменно встречает черный кот, и словно из воздуха возникают Коровьев и Азазелло; уютный дворик, в котором толпится народ в ожидании отъезда на экскурсию, которую проводят персонажи романа Булгакова и само помещение культурного центра, оформленное в стиле 30-х годов ХХ века. Собственно, спектакли здесь играли и раньше – в самой квартире мастера и на небольшой площадке культурного центра, но для завершения ансамбля требовался именно театральный зал.
Театр имени Булгакова, так назвали эту сценическую площадку, располагается в торце дома, как раз напротив запасного выхода кафе «Шоколадница». От стены кафе его отделяет совсем узкий коридорчик, упирающийся в запертые ворота. Неприметная дверь, открывающаяся только в тот момент, когда должен вот-вот начаться спектакль (что вполне может произойти и на полчаса позже назначенного времени, так что лучше утеплиться).
У входа встретит вас строгий, но гостеприимный администратор. А дальше… полагаю, все зависит от того, какой спектакль показывают. В тот вечер был «Мастер и Маргарита» Сергея Алдонина. А потому нас встречали барышни, одетые в стиле девиц из варьете, или в экстравагантном клетчатом костюме и котелке, и даже юные «иностранки» на ломаном русском (или английском) предлагавшие купить программку.
Зал на сто двадцать человек выстроен так, что возникает ощущение перспективы, уходящей за пределы здания. Сразу вспоминается булгаковское: «Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов». Светлые стены, окрашивающиеся в нужный цвет в зависимости от подсветки, пять небольших окошек, ведущих то ли на улицу, то ли в другое помещение. Бордовая бархатная штора, отделяющая фойе от зала и такой же занавес, подхваченный с двух сторон золотистыми ламбрекенами.
Черное пространство сцены, уходящее куда-то вглубь здания (все то же пятое измерение), разделено стеной с несколькими дверными проемами. Сквозь них просматривается другая, несценическая жизнь – там много света и тепла. Благодаря такой планировке и сцена кажется довольно большой.
Словом, сцена и зал как раз для того, чтобы играть «Мастера и Маргариту».
В далеком 2004 году (а возможно, и раньше), ученик Марка Захарова Сергей Алдонин решил поставить со своими однокурсниками спектакль по мотивам и черновикам романа Булгакова. Вполне возможно, что тот спектакль, замешанный на студенческом драйве, был замечательным. Но то, что хорошо в студенческой аудитории, не всегда работает в театре. Понимая это, Алдонин делает версию для большой сцены, куда приглашает известных уже актеров: Сергея Фролова, Илью Исаева, Петра Красилова, Рамилю Искандер и Евгения Редько. Спектакль по сей день идет как на сцене Театра имени Станиславского, так и на других театральных площадках. Правда, Воланда играет уже не Редько, а сам Алдонин.
Эта постановка «Мастера и Маргариты» – не спектакль, это, скорее, шоу, некое ревю по мотивам романа. В коллаже сцен отсутствует логика, есть лишь большое желание развлечь зрителя, потому и выбираются самые эффектные моменты романа: встреча на Патриарших, разговор с Лиходеевым, сцена в психиатричекой клинике…
Первую скрипку, безусловно, играет Воланд. Все остальные в спектакле существуют, чтобы его оттенить, потому так невыразительны партии Коровьева, Азазелло и Бегемота. Худой, одетый в черный кожаные штаны и черную майку-сетку, Бегемот — кот с явно нетрадиционной ориентацией. Азазелло – в красных штанах и огромных ботинках, вечно скалящийся, отчего шрам на его лице, кажется, наливается кровью. Вечно кривляющийся, Коровьев «в пенсне и клетчатом потрепанном костюме» с чужого плеча, материализующийся то тут, то там, кажущийся больше молчаливой галлюцинацией.
Надо сказать, что Воланд в этой компании тоже не выглядит ярко. В исполнении Алдонина этот персонаж теряет обаяние и мистическую притягательность, он слишком подвижен и манерен, в его повадке не хватает элегантности и того самого сокровенного знания, которым владеет этот персонаж. Он больше напоминает мелкого бесенка, развлекающегося мелкими пакостями. Наверно, в роли Фагота он был хорош… Он отпускает, порой, откровенно глупые комментарии. Так на попытку Лиходеева выйти из комнаты, он вспоминает ни к селу, ни к городу «Марш миллионов».
По Алдонину, выходит, что чертовщина повсюду: в клинике Стравинского и Грибоедове, доме Маргариты и «нехорошей» квартире. С этим трудно спорить, но способы, которыми зрителю говорят об этом, слишком прямолинейны. Часто, оставшийся текст Булгакова сдабривается современными шутками и прямыми комментариями на тему: «Так вот плохо жить в нашей стране».
Используя в своем шоу много эксцентрики, Алдонин перекармливает ею, здесь всего в избытке: повторов реплик, сцен-перевертышей, примитива, лицедейства не самого лучшего качества. От того так радостно, когда сквозь все это сумасшествие вдруг прорывается что-то человеческое.
Играющий Ивана Бездомного Филипп Бледный временами был очень интересен. Забывая о крике, желании развлечь, он, становясь собой, оказывался человеком. Так было в сцене первой встречи с Мастером и в сцене расставания с учителем и Маргаритой.
Маргарита в исполнении Рамили Искандер совершенно выпадала из общего безумия, она существовала в каком-то своем ритме. Точеные черты лица, огромные, полные боли глаза, изящные, порой нервные движения. Кажется, даже если бы она молчала, ее партия была бы самой сильной. Именно благодаря Рамиле Искандер в спектакль-шоу вернулась главная идея романа – Любовь.
Новое место изучала Анастасия Павлова
Фотографии Евгения Люлюкина
