«ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН». КОНЦЕРТНАЯ ВЕРСИЯ

admin

Ключевым событием IV Большого фестиваля Российского национального оркестра стало концертное исполнение «Евгения Онегина» под руководством Михаила Плетнева.

  Почему исполнения всем знакомой оперы ждали больше, чем концерта «Стравинский-гала» или приезда в Москву знаменитого Альберто Дзедды? Концертное исполнение всегда проигрывает театральной постановке оперы. Разве может ряд стульев перед оркестром соперничать с огромной театральной сценой, декорациями, костюмами, подсвеченными мизансценами и балетом? Поэтому концертное исполнение — это либо редкая опера, либо неожиданная интерпретация, либо приглашенная звезда. Михаил Плетнев выбрал «Евгения Онегина» — самую популярную оперу Чайковского, которая сегодня идет во всех крупных музыкальных театрах Москвы. Публика пришла послушать неожиданную дирижерскую трактовку в строгих рамках сцены концертного зала Чайковского, но Плетнев превзошел самые смелые ожидания.

   С первого же ансамбля «Слыхали ль вы» подбор женских голосов пообещал слушателям нечто особенное. Дина Кузнецова в партии Татьяны была с первых же нот в образе и продемонстрировала такие пронзительные верха на меццо пиано, что сразу же захотелось услышать в ее исполнении сцену письма. Алина Шакирова в партии Ольги была противоположна Татьяне во всем: актерский образ радостной младшей сестры дополнительно оттенялся музыкальной трактовкой партии. Если Дина Кузнецова относится к каждому звуку как к новому слову, и одни и те же ноты может разукрашивать нюансами своего богатого голоса на разные лады, то Алина Шакирова старалась делать каждый звук как можно ближе к предыдущему, добиваясь ровного благородного звучания. Дуэт сестер приятно дополняли Светлана Создателева в роли Лариной и Ирина Удалова в роли Филиппьевны. Ирина Удалова поражает универсальностью своего голоса, а в сцене письма она не случайно была идеальной партнершей для Татьяны – в свое время на сцене Большого она успела спеть и Татьяну, и Ольгу, а сейчас просто в силу возраста перешла на партию нянюшки.

  Онегин (Игорь Головатенко) и Ленский (Алексей Татаринцев) к своему появлению не встали со стульев перед оркестром, как это принято при концертных исполнениях, а вышли из кулис, кланяясь хозяйке дома. Статные и галантные, Головатенко и Татаринцев регулярно выходят на сцену Новой оперы в ролях Онегина и Ленского, и потому были в образе не только внутренне, но и пластически. С их первого появления начала происходить почти не заметная глазу перемена: концертное исполнение постепенно превращалось в настоящий спектакль. Небольшие проходы по сцене для смещения внимания на главных персонажей, уход за кулисы для соблюдения авторских ремарок — и вот уже в сцене именин Татьяны на небольшой площади сцены развивается полноценная ссора Онегина и Ленского, никак не ограниченная условностью строгих современных костюмов. Михаил Плетнев так тонко руководит оркестром, что он не только не заглушает артистов (классическая оркестровая яма всегда чуть гасит звук, а на сцене обычный оркестр звучит ярче), но и невероятно мягко аккомпанирует певцам. Плетнев дирижирует наизусть, и всегда оборачивается и следит глазами за каждым вступлением певцов, иногда даже шевеля губами вместе с вокалистом. Огромный, прекрасно слаженный Российский национальный оркестр, который иногда включают в двадцатку лучших оркестров мира, мгновенно подчиняется дирижерскому жесту. Он виртуозно затихает, уступая место тихим и проникновенным пассажам Татьяны. Для лирической арии Ленского весь оркестр как один человек варьирует темп, а вместе с шутливой арией Трике припрыгивает и запинается следом за забавным французиком.

  С выхода солиста Мариинского театра народного артиста России Константина Плужникова в роли Трике концертное исполнение можно считать окончательно превратившимся в полноценный спектакль. Трике, пританцовывая, выпорхнул из кулисы, жизнерадостно, наивно и иронично исполнил свои куплеты, подарил Татьяне яркий крохотный сувенир, вытер лоб цветастым платком, дождался окончания овации, не выходя из мизансцены, и так же ярко и легко удалился в кулису. Самым ярким впечатлением стало даже не то, что Плужников вообще не воспользовался стулом для солистов, а то, что в своей арии он вокально передразнивал Татьяну! Невероятно владея своим уже немолодым голосом, он выводил «Ви роза!» в той же проникновенной тишайшей манере, что отличает Дину Кузнецову в партии Татьяны — от этого комичный французик становился еще смешнее и глубже.

  В последнем акте содержалась совершенно театральная интрига: как преобразуются характеры Татьяны и Евгения к последней главе. Изменится ли безупречная холодность Игоря Головатенко при виде Дины Кузнецовой в малиновом берете? Для полноты погружения в атмосферу не хватало только балета для исполнения знаменитого полонеза из третьего акта. Но Российский национальный оркестр так ярко сольно исполнял этот полонез, что очень редкая балетная труппа не поблекла бы под натиском темперамента и красоты оркестрового исполнения. Сольный оркестр, содержащий в себе огромный потенциал лучших солистов, наконец-то освободился от необходимости аккомпанировать, и раскрылся во всей своей сдерживаемой амбиции.

   Игорь Головатенко на бал у Гремина пришел преображенный внутренне и пластически. Спокойная величавость Онегина в первых двух актах прекрасно подготовила разительную перемену образа к финалу. Дина Кузнецова сменила одну небрежную прическу на другую, но осталась той же истерически-несчастной Татьяной, что и в первых сценах. Их равноценный вокально дуэт итогового признания был точно выверен актерски и музыкально и удивительно чутко поддержан дирижером и оркестром. Третий акт пролетел на одном дыхании, несмотря на рыхлую арию Гремина, которого исполнял Станислав Швец. По тонкому расчету Плетнева мелкие недостатки исполнителей скомпенсировали друг друга. Будь Гремин ярче и внушительнее, постоянство характера Дины Кузнецовой было бы неоправданно, а невнятность благородного супруга дало обоснование роковой любви на всю жизнь, которую Татьяна пронесла от первой ноты до последней.

  Михаил Плетнев смог удивить глубиной своего как будто очень простого взгляда на Чайковского. Режиссеры ломают голову, как глубже и необычнее трактовать сюжетную линию, дирижеры переосмысливают партитуру, приходя к выводу, что оркестровка едва не важнее и без того всем знакомых сольных партий. Удивительный подбор исключительных солистов и полная готовность в любой момент подчинить оркестр вокальным и актерским нуждам артистов позволили Михаилу Плетневу создать настоящее театральное оперное чудо прямо на сцене Концертного зала имени Чайковского.

Классику заново открывала
Екатерина Чудакова

Author

Поделиться: