Если бы кабаре сегодня захотели придумать заново, то его стоило бы сделать именно таким – зал встречает зрителей «Вишневого сада» холодным светом; лестница с красной ковровой дорожкой и световой балюстрадой поднимается вглубь сцены к роскошному черному роялю. Первой у рояля материализуется Раневская в исполнении Ирины Апексимовой: свет сверху – микрофон, рояль, актриса. Любовь Андреевна в свободном черном шелковом платье выглядит французской актрисой с русскими корнями, а «Oui je t’aime» звучит как любовное признание залу, который согласно предуведомлению в спектакле выступит в роли Вишневого сада.
Юрий Муравицкий ставит «Сад», легендарный для театральной сцены в целом и для Театра на Таганке в частности, в эстетике французского кафешантана с танцевальными номерами, выступлениями конферансье и шансоном (не путать с блатными песнями). Временами даже жаль, что на отдельных фразах и монологах персонажи переходят от задорного тона артистов кабаре к суровой прямолинейности актеров русской драматической школы – при сохранении легкости интонаций каждый из героев получился бы сам себе отличным конферансье.
Как и в случае с недавним «Тартюфом», режиссер выстраивает действие спектакля на одном ярком приеме, который позволяет шире раскрыть смыслы классического произведения как структурно, так и текстово. Такой подход Муравицкого оставляет свободное пространство для взгляда на классические пьесы как для опытных, так и для новых зрителей XXI века, вчерашних школьников – поколения Z, с их любовью к культуре мемов.
«Вишневый сад. Комедию» можно принять за незатейливо сделанный спектакль – атмосфера парижского кабаре, эффектные, но просто скроенные костюмы, статичная минималистично-нарядная сценография (художник – Нана Абдрашитова) наводят на мысли о переносе знакомой классики в визуально авангардную среду. Однако режиссер настраивает фокус на персонажей, которых принято считать второстепенными: Епиходов, Дуняша, Яша, Фирс, Шарлотта Ивановна и Симеонов-Пищик – полноправные участники замысла комедии, более того, они с Раневской, Гаевым, Лопахиным, Аней и Варей – герои одного порядка. Объединяющим их свойством можно назвать доведенный почти до абсурда инфантилизм. Довольно привычно видеть в театрах разделение персонажей «Сада» по признаку социальной принадлежности, отношения к власти, к деньгам. Однако инфантилизм героев спектакля Муравицкого уничтожает зазор между легендарной пьесой русской сцены и человеком XXI века, тем же поколением Z. Прибегнув к некоторому обобщению, можно сказать, что нынешние «зумеры» могут, как и Раневская не глядя тратить деньги; как Лопахин строить наполеоновские планы; как Петя высказываться без обиняков; быть как Аня мечтательны; как Варя обижены на то, что их планы не сбываются. Режиссер как будто педалирует возникающее ощущение связи времен, когда во втором действии «замораживает» актеров – ожидаемый прием остранения персонажей в попытке защититься от нарастающей тревожности. Внезапный хэппи-энд, когда уехавшие герои вернутся за Фирсом, Лопахин подарит имение Раневской и женится на Варе, а потом все вместе уедут в Париж, настигнет зрителя в самый неожиданный момент. И мало кто признается, что никогда не думал, каково было бы закончить эту пьесу счастливым финалом. Что тоже совпадает с возможностями современного зрителя – фанфикшен, тексты фанатов популярных произведений, которые можно переписывать по желанию, – жанр, который сейчас снова набирает обороты и вырастает из текстов в стол до блокбастеров с многомиллионными бюджетами.
Фотографии Веры Юрокиной