ВСЕ ЖАНРЫ, КРОМЕ ТРАГЕДИИ

Наталья Сажина

Есть спектакли, о которых практически невозможно писать критические статьи. Анализировать что-то, искать «приемы», «концепции», разбирать актерские работы. Они слишком глубоко проникают в душу и становится как-то уже не до рецензий. Подобные постановки – редкость, поэтому появление музыкального спектакля «Кабаре «Терезин» вызвало мое особое внимание.

Автор идеи и композитор Сергей Дрезнин совместно с режиссером Ниной Чусовой при поддержке Фонда Еврейского музея и центра толерантности рассказывает о судьбах узников концентрационного лагеря Терезиенштадт, куда отправляли представителей еврейской интеллигенции. Писатели, актеры, музыканты выполняли черную работу, а по вечерам читали лекции, играли в кабаре, ставили спектакли, организовали оркестр. Подобного не было ни в одном известном концлагере: творчество побеждало и привычный голод, и страх, давало возможность забыть о страшной реальности, о поездах, регулярно уходящих «на восток». На восток… А именно – в лагерь Аушвиц, откуда никто уже не возвращался.

Нину Чусову и Сергея Дрезнина связывают совместные проекты Свердловского академического театра музыкальной комедии: мюзиклы «Екатерин Великая» и «Яма», поставленные на Основной сцене театра. В сравнении с этими масштабными работами «Кабаре Терезин» – высказывание камерное, но от этого еще более важное. Перед режиссером стояла задача создать яркость и экспрессию кабаре лаконичными средствами.

История реальной семьи писательницы Ильзе Вебер (Мириам Сехон), ее мужа Виллиама (Денис Котельников) и маленького сына Томаша (Ваня Новоселов) рассказывается уникальным музыкальным и поэтическом языком. Со сцены звучат произведения, созданные узниками Терезиенштадта. История становится ближе, обретает живые голоса. Сергей Дрезнин дописал некоторые номера, органично связав их с мелодиями 40-х годов.

Приехав в концлагерь, семья Ильзе знакомится с артистами кабаре Ханной и Карелом (Мария Биорк и Константин Соколов), которые тут же приглашают их принимать участие в представлениях. Не отказывается от подобного предложения и старик Мендель (Антон Эльдаров). И поначалу кажется, что все будет хорошо, и все герои останутся живы: ведь недаром же искусство поддерживает их, сохраняет человечность и доброту.

Спектакль, поначалу похожий на музыкальное ревю, постепенно набирает обороты и герои с каждой новой песней все больше раскрываются, сцены нескольких прощаний вызывают ком в горле, а то и слезы у публики. «Кабаре Терезин» по своей структуре напоминает движение вверх: чем выше – тем больше видишь. Так из истории одной семьи возникает история страданий не только узников концлагерей, но и всех людей, которых так или иначе коснулась война. И потому после, казалось бы, простых и негромких эмоционально сцен, почти невозможно аплодировать. Расставание Ильзе с мужем, уезжающим на восток, ее письмо сыну, потрясающий до глубины души сольный номер Марии Биорк «Чистка картофеля» – моменты, когда воздух становится звенящим от тех, реальных, боли и страдания.

Но даже в эти моменты постановка не уходит в пафос и высокую трагедию. Все действие остается простым и понятным, оно не перегружено лишними эмоциями, актеры естественны и искренни. Порой, делая шаг из образа, они сообщают публике исторические факты, но звучат они не сухо, а очень лично. Так можно рассказать об очень большом горе очень близкому человеку: когда все понятно без лишних слов и эмоций. Подобный прием «отчуждения» только на первый взгляд напоминает эстетику Бертольда Брехта, где выход из образа помогал дать оценку персонажу, сформировать у зрителя непредвзятое отношение к нему. В «Кабаре Терезин» режиссер никоим образом не отменяет переживания, общие с персонажем (как свойственно театру Брехта), но эти паузы необходимы, чтобы немного вздохнуть и идти дальше. И в этих разговорах о себе в третьем лице вспоминается страшная запись из блокадного дневника Тани Савичевой: «…осталась одна Таня»…

Жажда жизни в «Кабаре Терезин» – не яркая, чувственная витальность, а человеческое желание мира и покоя. В каждом жесте, в каждом движении, будь то пластика или танец (хореография спектакля – Сергей Филин) – жизнь. Хрупкая, но побеждающая. В ладонях Менделя, показывающего фокус, в изящных плечах Ильзе, в сильных руках Виллиама, распущенных длинных волосах Ханны, искренней улыбке Карела, острых коленках маленького Томаша. Жизнь заявляет о себе почти шепотом. И возможно потому, что это не крик, а негромкий разговор, к нему больше прислушиваешься, чтобы не упустить ни звука.

…«Все жанры, кроме трагедии» – таков был девиз Терезиенштадта. Трагедия была вокруг, множить страдания не хотел никто. Самые страшные события обретали комическую форму на сцене кабаре. Чего стоит одна только «Считалка» – детская вроде бы песенка, в которой «счетными палочками» выступают тела умерших… Как люди могли подняться над этим кошмаром? Какими силами обладали?.. Смеяться, творить, петь и танцевать, зная, что любой вечер в кабаре мог стать последним, так как придет и их поезд «на восток»? Наверное, мы просто недооцениваем силу искусства и отчаянное желание жить…

Фотографии с сайта Дома Актера

Author

Поделиться: