В рубрике «Дебют» – диплом выпускницы НИУ ВШЭ Антоновой Виктории, посвященный драматургии Виктора Славкина. Научный руководитель кандидат филологических наук, доцент, Купцова Ольга Николаевна.
Глава 1
Ранняя драматургия В.И. Славкина и европейская драма абсурда
Виктор Иосифович Славкин – российский драматург, публицист, сценарист, писатель. Родился в Москве в 1935 году, окончил МИИТ (Московский институт инженеров железнодорожного транспорта) по специальности «строитель зданий». Учась в институте, Славкин часто посещал кружок художественной самодеятельности, писал тексты для студенческих капустников. Его рассказы, репортажи и стихотворения публиковались в студенческой многотиражной газете «Инженер транспорта». В 1950-е гг, будучи еще студентом, он начал публиковать юмористические рассказы в журнале «Юность» и в газете «Неделя». Во время строительной университетской практики драматург поступил в авторскую группу эстрадной студии «Наш дом» при МГУ, находившейся под руководством М.Г. Розовского, А.Ю. Аксельрода и И.Г. Рутберга, и стал писать для нее пьесы. «Наш дом» – это знаменитый студенческий театр, в котором играли молодые актеры С. Фарада, Г. Хазанов, М. Филиппов, и для которого писали В. Славкин, М. Розовский, Г. Горин, А. Арканов. В 1963-1966 гг. начинающий драматург работал заведующим литературной частью этой студии в Доме культуры гуманитарных факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1965 году Славкин вступил в Профессиональный комитет московских драматургов. Кроме того, с 1972 г. он входил в студию молодых драматургов А.Н. Арбузова, членами которой были Л.С. Петрушевская, А.О. Ремез, А.Н. Казанцев, М.Г. Розовский, А.С. Родионова.
В период с 1967 по 1984 гг. Славкин работал в советском, а теперь российском литературно-художественном иллюстрированном журнале для молодёжи «Юность». Кроме публикации своих рассказов и фельетонов, Славкин писал юмористические заметки от имени вымышленного персонажа рубрики «Зелёный портфель» Галки Галкиной, пользовавшейся большой популярностью у молодёжи всей страны.
Поздние пьесы «Взрослая дочь молодого человека» (1975) и «Серсо» (1981) в постановке режиссера А.А. Васильева принесли драматургу большую известность. Славкин был автором многочисленных сценариев для мультфильмов («Тир», «Контракт», «Пуговица», «Черно-белое кино», и т.д.), а также в течение пяти лет (1996-2001 гг.) был составителем и одним из ведущих документальной передачи «Старая квартира», принесшей Славкину в 1998 г. премию ТЭФИ за лучшую режиссуру.
Как уже было сказано, первые свои пьесы Славкин написал во второй половине 1960-х гг. для театральной студии «Наш дом» при МГУ, и в них он сформировал особый тип героя, которого провел через всё своё творчество. Этот «синтетический» герой – двойник самого автора и одновременно подлинный продукт эпохи. Во второй половине 1960-х гг. Славкин самостоятельно разработал драматургическую форму, которая оказалась созвучна западной традиции театра абсурда, а затем привела драматурга к пьесам «новой волны». Особый герой Славкина первичен, именно ощущение этого героя, родство его характера с самим собой и своими современниками организовали весь творческий путь драматурга и повлияли на становление «бытовой драмы»[1] в конце 1970 – 1980-х гг. Славкин неоднократно указывал сам на связь своей драматургии с европейским театром абсурда.
Славкину удалось еще в 1960-е гг. создать абсурдистскую картину мира на фоне бытовой жизни. В своих дневниках драматург называет себя «доморощенным абсурдистом»: «Позвонил Юрский. Странный звонок. По поводу «Плохой квартиры». <…> «Виктор, мне что-то кажется, что это Мрожек. Это не Мрожек?» Я объяснил, что это написано в те времена и часто пересказывалось вместе с пьесами Мрожека. <…> «Она какая-то западная». – «Знаете, Сережа, меня всю жизнь упрекали, что я пишу западные пьесы, не ожидал этот упрек услышать от вас». – «Нет, я не имею ничего против… Но мы не умеем это играть». – «Но когда-то надо учиться». В общем, Коковкин сказал мне, что Юрский хочет ставить Ионеско. Вот его и поставит. Зачем ставить нашего доморощенного абсурдиста, мы поставим настоящего!»[2]. Как показывает данная дневниковая запись, относящаяся к 1986 г., абсурдистские пьесы Славкина не воспринимались ни во второй половине 1960-х, ни спустя двадцать лет. Советская критика и театр скептично относились к его новаторству в драматургии. Его пьесы боялись печатать, а редкие постановки были обречены на запрет, как произошло с вышеупомянутой «Плохой квартирой», поставленной М.Г. Розовским в театральной студии «Наш дом» в 1966 г. Не менее важны для нас слова актера и режиссера С.Ю. Юрского: «Но мы не умеем это играть». Очевидно, что Славкин опережал свое время и этим вызывал не только враждебное отношение к своим первым пьесам, но и упреки в «преклонении перед Западом».
Драматург живо интересовался творчеством Э. Ионеско, С. Беккета, пьесами и рассказами С. Мрожека. Он выписывал польский общественно-политический журнал «Пшекруй» и просил знакомых переводить для него колонку Мрожека «Очки», в которой польский автор печатал свои карикатуры и фельетоны. Кроме того, Славкин искал любые упоминания о Беккете и Ионеско в советской прессе. Он признавался, что вырезал фрагменты запрещенных пьес из редких для 1960-х критических статей об абсурдистах и коллекционировал вырезки в специальной папке. Для настоящего исследования представляет интерес поэтапное появление в советской периодике пьес Э. Ионеско, С. Беккета, А. Адамова, С. Мрожека. Это необходимо для того, чтобы понимать, в какой момент Славкин мог познакомиться с зарубежной антидрамой, «изобрел» ли он язык абсурда, и каким было положение абсурдистской драматургии в советской печати в1960 –1970 гг.
Впервые драма абсурда упоминается на страницах советской печати в 1958 г. в журнале «Иностранная литература». В 12-м номере, в разделе «Культура и современность» была напечатана статья без подписи «Негодная попытка защиты декаданса»[3]. Её автор или авторы, оставшиеся неизвестными, обозревали знаменитый эстетический спор, разразившийся в английском еженедельнике «Observer» между критиком Кеннетом Тайненом и Эженом Ионеско. Тайнен осудил постановки пьес Ионеско «Стулья» и «Урок», назвал драматурга «адвокатом антитеатра» и скептически высказался о его абсурдистских опытах. Драматург принял вызов, и в ответе Тайнену четко сформулировал свои идеи и творческие установки. Ионеско утверждал, что художественное высказывание стоит выше любой идеологии – разумеется, такой взгляд был чужд советской критике. Название советской статьи уже намекало на то, чью сторону в этом споре принял автор заметки.
Спустя два года, в шестом номере «Иностранной литературы», вышла статья Я.Б. Фрида «Фарсы-кошмары Э. Ионеско»[4]. В ней впервые была предпринята попытка описать творческий путь Ионеско и историю появления антидрамы. Однако, как и прежде, статья воспроизводит критику «антиреализма»: Фрид утверждает, что драматург витает в облаках, и его теоретические формулировки расплывчаты. По словам Фрида, Ионеско мог бы быть неплохим драматургом, если бы был ближе к реальности и отказался от «эксцентрического гротеска», однако мы понимаем, что это противоречило бы эстетической позиции абсурдиста.
Ещё один важный этап в процессе появления драмы абсурда на страницах советской прессы – статья Виктора Джима «Театр абсурда» в журнале «Театр» 1964 г., раннее опубликованная в «Political Affairs» – теоретическом журнале коммунистической партии США. В ней автор вполне ожидаемо критикует буржуазное искусство и характерные черты драмы абсурда. «Исследование пьес, созданных адептами абсурда, позволяет понять те, по существу, мелкобуржуазные побуждения, которые лежат в их основе»[5] – пишет Джим. Наибольшее осуждение автора вызывает свойственная поэтике абсурдистов утрата веры в человека и всеобщее отчаяние, которое ведет к разобщенности и фатальному равнодушию. Театр абсурда, согласно статье, сильно успел повлиять на умы западного зрителя/читателя и, с одной стороны, возвещает о скором крахе империализма, а с другой, – оправдывает бездействие человека в условиях «грязной и бессмысленной жизни». Текст также содержит обвинения в сторону книги М. Эсслина «Театр абсурда» и завершается пафосным упованием на здоровую американскую культуру, которая призвана противостоять опасной абсурдистской драме. Однако эта статья, как и другие критические тексты, была для советского читателя одним из немногих источников, благодаря которым можно было узнать о западной культуре и, в частности, о запретной абсурдистской литературе. Статья американского коммунистического журналиста, разумеется, оказалась удобна цензуре, как своего рода «взгляд изнутри» на проблему, волнующую целый мир.
Говоря легендарными словами из пьесы «Взрослая дочь молодого человека», «им потребовалось пять лет для того», чтобы в 1965 г. в «Иностранной литературе», в девятом номере была опубликована пьеса Ионеско «Носорог» (1960) с послесловием Н.В. Наумова[6]. Наумов выделяет антифашистский пафос пьесы, хотя упоминает, что Ионеско допускал и другие прочтения. Главный герой Беранже, борющийся с опасным недугом и рискующий превратиться в носорога, вызывает симпатию автора статьи своей гуманностью и смелостью стоять до конца. Даже абстрактное и абсурдное в пьесе не вызывает вопросов критика, и Наумов ловко находит разгадку к каждой метафоре Ионеско, оперируя словами К. Маркса и В.И. Ленина. Текст Наумова кажется одобрительным или скорее оправдательным, чем выделяется на фоне резко негативных критических статей прошлых лет. Спустя год, в десятом номере того же журнала была опубликована пьеса С. Беккета «В ожидании Годо» с сопроводительной статьей А.А. Елистратовой [7]. Кроме того, в советской периодике всплывали нейтральные, чаще – пейзажные, стихотворения Т. Ружевича, а также отдельной книгой была издана историческая драма А. Адамова «Весна 71-го», относящаяся уже к политическому театру. Все это свидетельствует о том, что феномен абсурдистской драмы начал проникать в советскую культуру, оставаясь при этом осуждаемым явлением.
Однако именно абсурд С. Мрожека был наиболее близок Славкину, хотя отношения первого с советским театром были непростыми. В эпоху оттепели советская культура познакомилась с пьесами знаменитого на родине польского абсурдиста, его рассказы переводили и печатали в журналах. В 1967 г. была выпущена антология «Современные польские пьесы», в которую вошла пьеса Мрожека «В открытом море»[8], воспринятая советскими критиками как пародия на «буржуазный» театр абсурда. Однако события 1968 г. и отношение к ним польского автора повлияли на дальнейшую судьбу его драматургии в Советском Союзе. Имя Мрожека находилось под запретом в официальной культуре вплоть до перестройки, и только в театральном сезоне 1988/1989 гг. его пьесы вернулись на советскую сцену. Именно Мрожек оказался близок и понятен обычному зрителю, в целом не подготовленному к восприятию западной антидрамы. Сочетание абсурда житейского и театрального в его драматургии сильно повлияли на Славкина, старавшегося достичь в своих пьесах подобного слияния.
Стоит, конечно, упомянуть, что после появления в советской периодике пьес Беккета и Ионеско внимание к драме абсурда в СССР возросло. Появилось больше критических статей, была опубликована знаменитая монография А.Н. Михеевой «Когда по сцене ходят носороги. Театр абсурда Эжена Ионеско»[9]. В целом, статьи о драме абсурда были похожи друг на друга, однако наибольшей ценностью в них являлись пересказы пьес абсурдистов, цитаты из произведений. Как говорилось ранее, Славкин коллекционировал фрагменты абсурдистских пьес и собирал их в специальную папку. Вершина творческой активности Славкина совпала со временем максимальной враждебности официальной культуры к драме абсурда. К сожалению, представляется невозможным установить, какие произведения абсурдистов Славкин читал до 1969 г. – года, в который он начал писать дневник. Тем не менее, можно предположить, что у него был доступ к материалам Всероссийского театрального общества (ВТО), переименованного впоследствии в Союз театральных деятелей РФ. В архивах ВТО хранились запрещенные к публикации западные пьесы, переведенные на русский язык. Возможно, первые свои пьесы Славкин писал интуитивно, не будучи к тому времени хорошо знакомым с эстетикой драмы абсурда. С уверенностью можно сказать лишь то, что Славкин читал «Носорогов» Ионеско (опубл. в 1965) и «В ожидании Годо» Беккета (опубл. в 1966), так как эти крупные публикации он не мог пропустить. Тем не менее, родство его драматургии с театром абсурда неоспоримо, и в данной главе одноактные пьесы Славкина будут рассмотрены в контексте западной традиции антидрамы.
[1] «Бытовая драма» — термин исследователя В.Р. Широкого, закрепившийся благодаря статье «Бытовая драма или бытовщина?», в которой автор обозревает тенденции драматургии 1980-х гг. См: Широкий В.Р. Бытовая драма или бытовщина? // Советская культура. 22 января. 1983. С. 4-5.
[2] Славкин В.И. Разноцветные тетради. «Записи на обратной стороне жизни». М.: Галактика, 2017. С. 404-405.
[3] Негодная попытка защиты декаданса // Иностранная литература. 1958. № 12. С. 246.
[4] Фрид Я.Б. Фарсы-кошмары Эжена Ионеско // Иностранная литература. 1960. № 6. С. 186-197.
[5] Джим В. Театр абсурда // Театр. 1964. № 10. С. 115.
[6] Наумов Н.В. Носорог // Иностранная литература. 1965, № 9. С. 145-147.
[7] Елистратова А.А. Трагикомедия Беккета «В ожидании Годо» // Иностранная литература. 1998. № 10. С. 160-165.
[8] Мрожек С. В открытом море // Современные польские пьесы. М.: Искусство, 1966. С. 220-256.
[9] Михеева А.Н. Когда по сцене ходят носороги… Театр абсурда Эжена Ионеско. М.: Искусство, 1967.
