ГЛАГОЛОМ ЖГИ СЕРДЦА ЛЮДЕЙ!

Анна Оконова

Фото с сайта театра

Премьера «Маленьких трагедий» состоялась в сентябре 2017. Кирилл Серебренников на ней, по известным причинам, отсутствовал. Труппа Гоголь-центра методично отсчитывала дни, выводя цифры проекцией на стене, вплоть до момента его освобождения из-под домашнего ареста. Все это время актеры, и правда, жгли, как в последний раз. Ведь он вполне мог им стать. Наградой за проделанную работу стали не только восторженные отзывы зрителей, но и «Золотая Маска-2019».

Четыре пушкинских пьесы объединяются треками рэпера Хаски, необычной интерпретацией Фауста и эпиграммами эротических стихотворений.

От классика остался неизменный текст, но Серебренников провел огромную работу, меняя восприятие знакомых пьес, усиливая трагизм ироническим оттенком, перенося действия в XXI век и добавив остроты акробатическими и пиротехническими приемами. Пушкинский текст будет появляться на заднике сцены – по сути, это расшифровка то невнятного поставарийного мычания автогонщика Альбера (Гоша Кудренко), героя «Скупого рыцаря», то неразборчивых возгласов похмельного Моцарта.

Сценография, на первый взгляд, проста, но на самом деле изобилует техническими приспособлениями: покатая сцена перестраивается, изменяется, актеры то взлетают над ней, то исчезают в ее недрах; подвешенная конструкция из железных труб модифицируется на протяжении двух актов.

Первое, что видят зрители, заходя в зал — неопрятное привокзальное кафе с витриной-холодильником, металлические скамейки и высокие столики. На стене проецируется пушкинский «Пророк», в углу телевизор, транслирующий «Вести 24», в зале не замечающие происходящего люди: старушка, буфетчица, полицейский… обыденность нарушает появление двухметрового «шестикрылого Серафима» (Артем Немов). Он скидывает бушлат, обнажая абсолютно белое тело, пластично двигаясь и резко перепрыгивая по скамейкам, хватает самого незаметного из присутствующих и в стиле Тарантино, лихо разбрызгивая кровь, вырывает язык и сердце… водружает «угль, пылающим огнем». Завершается эпизод, знакомой со школьной скамьи фразой поэта — «Глаголом ЖГИ сердца людей» — «ЖГИ» проекцией отображается в разных частях сцены. Так заканчивается пролог.

И растерзанный Пророк в исполнении Филиппа Авдеева продолжает «жечь» текстами рэпера Хаски. Сам рэпер радует своим присутствием не всех зрителей — здесь как повезет.

В «Моцарте и Сальери» Авдеев появляется уже в образе Моцарта, играя в дуэте с Никитой Кукушкиным. Сальери Кукушкина больше похож на менеджера среднего звена – педантично аккуратный, в очках и начищенных ботинках, не расстающийся с платочком, которым протирается всё и вся. Он реанимирует еще не протрезвевшего Моцарта, который валяется на сцене в трусах и майке. Этот Сальери прекрасно понимает, что даже, находясь на пределе своих возможностей, не конкурент ему. Не способный стоять на ногах, подползающий к синтезатору и бьющий носом по клавишам, Моцарт с легкостью создает шедевр. Он больше похож на загульного гения Курта Кобейна, склонного к суициду и не ценящего свои творения – Моцарт отправляет в унитаз свою партитуру. Сальери заботливо извлечет ее оттуда. Сальери Кукушкина разрывается между завистью и восхищением, мучается от несправедливости раздачи гениальности. «Ты, Моцарт, недостоин сам себя».

Реквием Моцарта производит столь сильное впечатление, что сносит аккуратно сидящего на унитазе (предварительно протертом платочком) Сальери и заставляет подпрыгивать и практически биться о сцену. Убийство становится неизбежно… после смерти соперника он потеряно сидит на цене в компании уже бренда, а не человека. С огромным пакетом сувениров «Моцарт» он с отсутствующим взглядом натягивает футболку с его изображением и давиться одноименными конфетами.

Живые гении проблематичны, они эмоциональны, непредсказуемы и мало управляемы, а мертвые – превращаются в хорошо продаваемый продукт.

В «Скупом рыцаре» молодой Альбер (Гоша Кудренко) из бедного рыцаря превращается в байкера, безбашенно гоняющего на мотоцикле (мотоцикл сменяет лошадь, мотозащита — латы). И история обретает иное звучание. Этот «рыцарь» страдает не столько от скупости отца, сколько от того, что не может продолжать свою веселую жизнь при дворе герцога. Он сокрушается над разбитым шлемом и остатками мотоцикла. Да и Герцог (Артем Немов), расхаживающий в белом спортивном костюме и пистолетом вместо шпаги, мало напоминает мудрого правителя. Противостояние молодости, ищущей средств на развлечения и скупой старостью.  Зато уж после смерти барона  Альбер с верным помощником Иваном (Семен Штейнберг) и молодым герцогом весело тратят накопленные богатства. В подвале скидываются книги и открываются сундуки, уходит старое время и расцветает период, в котором жить надо здесь и сейчас, потому что неизвестно что будет завтра и наступит ли оно.

В «Каменном госте» витрина-холодильник из Пролога превратится в прозрачный саркофаг, где покоится командор. Знаковое рукопожатие с Доном Гуаном (Семен Штейнберг) обернется его затягиванием в прозрачную «гробницу». Предшествовать этому будет сцена с нотками BDSM в исполнении монахов, эротические стихи Пушкина и временное искажение с превращением Донны Анны в дряхлую старуху. Легкомысленный развратник Дон Гуан недооценил соперника, так как был слишком зациклен на себе: «Я вас любил», «Я к вам пишу», «Я памятник себе воздвиг», – перебирал он пушкинские строки, всюду выделяя слово «Я». А в это время молодая Донна Анна (Виктория Исакова) стремительно старела (в сцене свидания её играет уже Светлана Брагарник) – время утекает у героя из рук. После встречи на кладбище Дон Гуан и Дона Анна расстаются не на сутки, а на долгие годы: они встречаются дряхлыми стариками, прозевавшими свое счастье.

Третий образ, сыгранный Авдеевым, Фауст. И снова Серебренников снижает его, он уже не стремиться познать мир и любовь, ответы на все можно найти в приложениях IPhone, такому и Мефистофель не нужен. Его душа уже продана. И когда Фауст неистово кричит «Все утопить!», современный Мефистофель услужливым голосом Siri предлагает обратиться в службу экстренной помощи.

Завершается спектакль «Пиром во время чумы», где занято старшее поколение театра: Светлана Брагарник, Ольга Науменко, Вячеслав Гилинов, Майя Ивашкевич. Герои расположились среди ковров, сумок-тележек и старого реквизита. Пожелтевшая афиша сообщает о спектакле «Декамерон». В доме престарелых несанкционированная вечеринка: текст Пушкина чередуется с рассказами о себе и исполнением некогда популярных песен. Режиссер намеренно затягивает историю: каждый из них поет свой гимн жизни, хватается за воспоминания как за последнюю возможность остаться тут, но «санитары» придут за всеми… «Пир» звучит  как реквием — по ушедшей славе и уходящей жизни…

«Маленькие трагедии» Серебренникова – это и гимн молодости и творчеству, и предупреждение новым «Моцартам» и «Фаустам» о том, что жизнь не бесконечна…

Author

Поделиться: