150 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ МАРИИ ФЕДОРОВНЫ АНДРЕЕВОЙ

Анастасия Павлова

andreeva

«Обыкновенно говорят и думают, что в старости человек вспоминает о пройденном им пути без ярких ощущений пережитых чувств и событий, — не знаю, может быть, это так и есть. Но когда я оглядываюсь на длинный путь, близящийся к концу жизни моей, чувства горят в сердце моем и иногда больно жгут, а события встают одно за другим предо мной, как будто вчера только пережитые или виденные.

У Л. Н. Толстого есть выражение: «стыдные воспоминания», — вот и такие, конечно, есть у меня, и даже странно самой, что иногда ложь, сказанная мною еще в бытность гимназисткой, — ненужная и нехорошая, — покрывает яркой краской стыда мое лицо теперь, через полстолетие.

Может быть, и я надеюсь на это, эти свойства мои помогут мне честно и просто рассказать о себе как можно объективнее то, что может быть интересно, чему свидетелем поставила меня жизнь». Из воспоминаний Марии Федоровны Андреевой

  Сегодня исполняется 150 лет со дня рождения Марии Федоровны Андреевой. Имя ее тесно связано с Московским художественным театром и двумя неординарными людьми своего времени — Максимом Горьким (чьей гражданской женой она была в течение 17 лет)  и Саввой Морозовым. Известна Мария Андреева, урожденная Юрковская, и как общественный и политический деятель.

ma

  Она родилась в актерской семье, начинала в Обществе литературы и искусства, стояла у истоков МХТ. Станиславский в своих воспоминаниях ни разу не упоминает о ней. Публика обожала Марию Андрееву, а критики отмечали ее утончённый лиризм, поэтичность и пленительную женственность.

  «У Андреевой была великолепная техника и какой–то особенный голос. Как бы тихо она ни говорила, слова были слышны, звук доходил до последнего ряда так же, как бывает слышен самый слабый звук музыкального инструмента, когда его коснутся пальцы виртуоза». Актриса В. П. Веригина

  «Она была занята почти во всех постановках. Интересные, увлекавшие ее роли шли одна за другой. Сильно различавшиеся по характеру, они давали Марии Федоровну великолепную возможность выявить многогранность своего дарования: скромная Кете и гордая патрицианка Гедда, простодушный пастушок Лель и затаенная красавица княгиня Вера».  Из воспоминаний А.Л. Желябужского

«Одинокие», Г. Гауптман, 1899.
Режиссеры К.С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко

gauptman

В роли Кете 

 

«Я до сих пор помню лицо М. Ф. Андреевой — Кете после самоубийства Иоганнеса: Кете падает на пол с зажженной свечой, и пламя играет в ее расширенных, застывших от ужаса глазах. Вообще М. Ф. Андреева в этой роли была так трогательно беспомощна, нежна и прекрасна, что обычное сравнение страдающей женщины со сломанным цветком на этот раз вполне выражало то, что видела публика». Из воспоминаний актрисы В. Л. Юреневой 

Знакомство с Горьким

  «Впервые мне пришлось встретить Алексея Максимовича в Севастополе, в 1900 году, когда Художественный театр ездил показать Антону Павловичу Чехову его пьесу «Чайка», которую тот в Москве не видел, уехав до первого представления.

  Шло первое представление в Севастополе «Эдды Габлер» Ибсена. Пьеса мне страшно нравилась, свою роль я всегда играла с большим волнением, а тут еще мне сказали, что на спектакле будут и Чехов и Горький. Весь день прошел для меня в каком-то трепете. Помню, было жарко очень, в тесных каморках-уборных мы задыхались, грим — хоть мы тогда и молоды были, и гримировались очень слегка — не хотел держаться на лице, и я с отчаянием думала: вот тут и будь гордой патрицианкой, когда все лицо блестит, сколько его ни пудри!

  После третьего акта слышу чей-то чужой мужской голос:

  — Это великолепно! Это великолепно, я вам скажу.

  А затем стук в мою дверь и голос Антона Павловича:

  — Можно к вам?

  Когда они оба вошли, Чехов и Горький, меня прежде всего поразило, до чего они разные! О Чехове писали так много и так, по-моему, не похоже все написанное на того Чехова, которого я знала, что о нем мне неловко много рассказывать. Горький показался мне огромным. Только потом, много спустя, стало ясно, как он тонок, худ, что спина у него сильно сутулится, а грудь впалая. Одет он был в чесучовую летнюю косоворотку, на ногах высокие сапоги, измятая как-то по-особенному шляпа с широкими полями почти касалась потолка и, несмотря на жару, на плечи была накинута какая-то разлетайка с пелериной. В мою уборную он так и вошел в шляпе.

gorkii

Мария Андреева и Максим Горький

  — Вот познакомьтесь, Алексей Максимович Горький. Хочет наговорить вам кучу комплиментов, — сказал Антон Павлович. — А я пройду в сад, у вас тут дышать нечем.

  — Черт знает! Черт знает, как вы великолепно играете, — басит Алексей Максимович и трясет меня изо всей силы за руку (он всегда басит, когда конфузится). А я смотрю на него с глубоким волнением, ужасно обрадованная, что ему понравилось, и; странно мне, что он чертыхается, странен его костюм, высокие сапоги, разлетайка, длинные прямые волосы, странно, что у него грубые черты лица, рыжеватые усы. Не таким я его себе представляла.

  И вдруг из-за длинных ресниц глянули голубые глаза, губы сложились в обаятельную детскую улыбку, показалось мне его лицо красивее красивого и радостно екнуло сердце. Нет! Он именно такой, как надо, чтобы он был, — слава богу! Не помню, конечно, что именно он говорил, помню — хвалил наш театр за то, что играем хорошие пьесы, актеров. Но чаще всего упоминал об Антоне Павловиче, и с такой нежностью, с такой осторожной любовной почтительностью». Из воспоминаний Марии Андреевой

«Три сестры»,А. П. Чехов, 1901 .
Режиссёры К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко

  «Она играла Ирину. Я не знаю, касался ли кто-нибудь из критиков той поры этого на редкость интересного исполнения. После Марии Федоровны мне лично не приходилось видеть лучшей исполнительницы роли Ирины ни в Художественном, ни в других театрах. Не забыть мне тех интонаций, с которыми она в третьем действии произносила слова: «В Москву! В Москву! В Москву!» Здесь у М. Ф. звучал призыв к светлому будущему, слышалась надежда, вера в это будущее, а не тоска и грусть, как у других исполнительниц Ирины. Это было необычайно проникновенно и волнующе». Из воспоминаний А.Л. Желябужского

trisestry

  «По правде сказать, Вы меня в последний свой приезд не то что обидели, а огорчили: во-первых, не пришли потолковать о роли в «Трех сестрах», а во-вторых, мне (все казалось, что Вы боитесь откровенно поговорить со мной)».Из письма Марии Андреевой Антону Чехову, 1901

«На дне», М. Горький, 1902 .
Режиссёры К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко

  «…Наташа в «На дне». С трудом удалось Марии Федоровне отстоять свое право на нее. Она блестяще опровергла доводы тех, кто считал, что образ скромной, ничем не приметной, забитой девушки — «не в ее индивидуальности». В ее палитре нашлись все нужные для этого образа краски.

natasha

 

  Легкой скользящей тенью движется по заплеванному полу костылевской ночлежки худенькая девушка с гладко зачесанными волосами и грустным взглядом, в нем и настороженность, и стремление верить, и горячее сочувствие к чужому горю. Затаенность взгляда, легкий наклон головы, почти полное отсутствие жестов, тихий голос… во всем облике этой девушки чистота, которую она пронесла незапятнанной через грязь и мерзость окружающей ее жизни. Страстно ждет она проблеска в этом мраке… ждет… верит…» Из воспоминаний А.Л. Желябужского

Разрыв с МХТ

«Дорогая Мария Федоровна!
Я узнал с большой грустью о Вашем решении: уйти из своего театра.
С не меньшей грустью я сознаю, что мои убеждения и советы теперь — неуместны и бессильны.
Мне ничего не остается более, как сожалеть и молчать.
Не примите же это молчание за равнодушное отношение к происходящему и верьте моему искреннему желанию, чтобы предпринимаемый Вами решительный шаг не принес Вам новых разочарований». Письмо К. С. Станиславского Марии Андреевой от 19.02.1904

  В 1905  году она, увлеченная революционными идеями, покидает родной театр и уезжает с Горьким.

  «Большое впечатление за кулисами театра производило поведение Марии Федоровны Андреевой, — писал Владимир Иванович Немирович–Данченко. — Едва ли не самая красивая актриса русского театра, жена крупного чиновника, генерала, преданная любительница еще «кружка Алексеева», занявшая потом первое положение в Художественном театре, она вдруг точно «нашла себя» в кипящем круге революции».

  «Уже тогда по Москве шел слух, что М. Ф. не только актриса, но и активный деятель революционного движения. Мы, конечно, не были так политически образованны, как теперешняя молодежь, но сердцем тянулись к правде, справедливости и свободе, и Мария Федоровна, актриса, окруженная ореолом борца-революционера, была для нас особенно привлекательна. До сих пор у меня живо в памяти, словно это было вчера, впечатление от концерта в Колонном зале Дома Союзов (в те годы Благородного дворянского собрания).

  Ярко освещенный зал полон шикарно разодетой публики: фраки, смокинги, вечерние платья, драгоценные камни, сверкающие на дамах, отражали огни люстр и переливались всеми цветами радуги. Дорогие меха на плечах белотелых московских купчих. В общем, все блестит и ошеломляет. И какое дело всей этой публике до того, что будут исполнять. Главное ведь показать свои туалеты и себя! Вечер благотворительный. На эстраду легкой походкой выходит в строго сшитом белом суконном платье Мария Федоровна. Разодетая толпа встречает ее очень сдержанно, зато юношество, мы, гимназистки, хлопаем изо всех сил. Мягким, женственным голосом читает она под музыку стихотворение «Чайка». Я уже не помню автора, но стихи эти по своему художественному качеству не из лучших, их спасало содержание: в стихах говорилось о том, как стонет, кричит и мечется чайка перед бурей. Ярко светятся чудесные карие глаза исполнительницы, гневно сдвинуты брови, и такая она красивая и смелая, вся устремленная вперед в необыкновенно пластичном движении своей строгой, гармоничной фигуры. После «Чайки» М. Ф. читает аллегорические стихи Скитальца «Ручей». Человек сковал ручей. Разорвав цепи, ручей освобождает себя. Кончаются стихи словами: «Я свободы хочу, я свободу люблю». Голос актрисы звенит призывно, звонко. Во всем исполнении нет никакого нажима, нет и декламационного пафоса; чувствуется, что актриса живет тем, о чем говорит; все удивительно просто и правдиво». Из воспоминаний актрисы О.Гзовской

  «Особенное впечатление производили её глаза, часто загоравшиеся шутливыми искорками, но всегда смотревшие с живым интересом на собеседника. И все же чувствовалось, что все, кто был на террасе, как бы они ни были милы Марии Фёдоровне, целиком её не занимали. Её мысли были заняты Горьким. Она следила за тем, чтобы, когда он говорил, никто зря в разговор не вмешивался. Следила, как и что он ел, так как он норовил ничего не взять в свою тарелку, как-нибудь схитрить и не съесть, что ему полагалось». Из воспоминаний революционера Николая Буренина

   Ее попытка вернуться на сцену МХТ в 1913 году не была удачной. Она уходит в антрепризу Незлобина.

Антреприза К.Н. Незлобина

«Как она играла Ларису в «Бесприданнице»!.. В те годы покоряла всех своим исполнением этой роли Вера Федоровна Комиссаржевская. Многие не допускали даже мысли, что эту роль может сыграть другая актриса.

В исполнении Марии Федоровны Лариса в начале спектакля была то радостной, то мечтательной, то задумчивой, то улыбающейся, в ней не было даже предчувствия беды, надвигающейся катастрофы. И только во втором действии, после встречи с Паратовым, она сразу становилась какой-то встревоженной, настороженной. Ее душевный трепет все усиливался и к концу спектакля выливался в горячий протест против окружающих ее людей. Ведь люди так жестоки, они человеком ее не считают. Она становится их жертвой и гибнет, как подстреленная птица.»

  «В пьесе Найдёнова «Авдотьина жизнь» Мария Фёдоровна играла старую деву. В продолжение всего спектакля она вынуждена была играть с подвязанной щекой, так как у её героини все время болят зубы. На первый взгляд казалось, что роль эта комического плана, но Мария Фёдоровна увидела в старой деве женщину, обиженную судьбой, в которой теплится и страсть, и нежность, и жажда материнства. Получился трогательный до слёз образ!». Из воспоминаний Василия Лихачёва, ведущего актёра театра К. Н. Незлобина

  О ее жизни можно написать не одну книгу и снять увлекательный сериал: она состояла в партии социал-демократов и была финансовым агентом партии большевиков, занимала руководящие посты в театрально-художественном мире и была инициатором создания БДТ, несколько лет работала в Германии  и руководила московским Домом ученых.

  «Будучи комиссаром театров Петрограда, она воплотила в жизнь те мечты, которые существовали у передовых людей искусства, — создала театр для народа, театр, который нес бы подлинное искусство народу. Отвечая призыву времени: «Героическому народу героическое искусство», она создала театр романтической драмы, комедии и классической трагедии. Таким был основан наш театр.

Только изумительная воля, любовь к искусству и громадная душа художника, которыми обладала Мария Федоровна, позволили ей в тех трудных условиях, когда только создавалось наше социалистическое государство, когда Петербург был буквально осажден силами контрреволюции, когда отряды Юденича рвались к городу, основать театр, привлечь в него лучшие силы». Н.П. Корн «Основательница нашего театра»

БДТ стал последним театром, где она играла на сцене.

mnogo

Одна из первых ролей Марии Андреевой — Геро
в спектакле «Много шума из ничего»

«Макбет», У. Шекспир, 1919. Реж. Ю.М. Юрьев

   «Мария Федоровна Андреева, обладавшая исключительной для сцены внешностью, была ослепительно красива в роли леди Макбет. Большие выразительные ее глаза, отражавшие силу и волю, как нельзя более соответствовали характеру образа леди Макбет. Две большие черные косы лежали у нее на груди, дополняя эффектный костюм, сделанный по рисунку Добужинского». Из воспоминаний Ю. Юрьева 

Работе в Доме ученых она отдала последние 18 лет своей жизни.

«С Марией Федоровной Андреевой мы познакомились в 1932 году.

Наша студия под руководством Алексея Денисовича Дикого, носившая наименование театрально-литературной мастерской, в это время перешла из ведения Федерации советских писателей, где были сделаны в 1931 году наши первые шаги, в Московский Дом ученых, директором которого была Мария Федоровна Андреева.

Позже, когда студия уже была под ее материнским крылышком, мы все ее боготворили и глубоко уважали. Абсолютно справедливая, безупречно воспитанная, строгая и в то же самое время добрая и отзывчивая, она никогда не навязывала своего воспитания, а между тем очень незаметно направляла нас на правильный путь». Из воспоминаний актеров Г. Д. Степановой и  Л. М. Петрейкова

Она скончалась в 1953 году и похоронена на Новодевичьем кладбище. 

Author

Поделиться: