ИМПРОВИЗАЦИЯ НА ТЕМУ «МУМУ»

Анастасия Павлова

Фото ©Ира Полярная

Вы знаете, какой театр изнутри? А как превратить «жалостливую» повесть в комедию дель арте? А Дмитрий Крымов знает и готов рассказать об этом всем.

  Хрестоматийная повесть Ивана Тургенева «Муму» тут лишь повод поговорить о театре. Хотя и Муму есть, она же племянница ведущего актера Маша (Мария Смольникова), и Герасим, он же глухонемой монтировщик Гера (Дмитрий Журавлев), и даже барыня – актриса из тихого польского спектакля пани Гржибовская (Алина Ходжеванова) – которая помогает маме Геры лекарствами и выражает недовольство постоянным шумом на большой сцене. Есть, конечно, и сам Иван Сергеевич Тургенев, он же Охотник, он же ведущий актер театра Алексей и, видимо, режиссер (Алексей Вертков) и, разумеется, великолепная Полина Виардо (Елизавета Юрьева).

Фото ©Ира Полярная

  Текст спектакля сплетен из описаний природы из «Записок охотника», стихов в прозе, быстрой французской речи знаменитой певицы, высказываний Льва Толстова и Константина Станиславского, режиссерских измышлений главного героя, рассказа о том, «из какого сора» создают театральные постановки, вокализов, воспоминаний полячки о былой славе, и даже энциклопедических выкладок. Вообще, эту постановку можно разбирать на цитаты.

  Театр Крымова всегда вырастает из ярких образов. И всегда это театр, возникающий на глазах у зрителя. Режиссер легким движением обнажает то, что обычно скрывают, снимает блестящую обертку и дает нам рассмотреть, из чего сделаны «воздушные облака», как делаются всполохи молний, и какой может быть «костер в театре». Через зал прошествует похоронная процессия – огромные ростовые куклы, сопровождаемая комментарием ведущего актера Алексея. А к костру в темноте придет лошадь (голову которой будет держать бессменный помреж).

Фото ©Ира Полярная

  Спектакль Крымова прозрачен и легок. Он начинается при зажженном свете – помреж Инна (Инна Сухорецкая), несуразная, несчастная женщина, отвечающая за все и потому во всем виноватая, мечется по сцене, пытаясь наладить рассыпающуюся репетицию. Сцена открыта полностью и расположена под наклоном, чтобы зритель видел все, что происходит не только на ней, но у задника, и под ней. Один из люков раскрыт, рядом с ним ковыряется монтировщик Гера.

  Алексей Вертков – ведущий актер Студии театрального искусства – не случайно появляется в этой постановке. Кто как не артист театра Сергея Женовача сможет красиво и вкусно прочитать поэтическую прозу Ивана Тургенева. Театр Женовача – литературный и подробный – и тут разворачивается во всей красе. Правда, чуть подправленный Крымовым. Вот Охотник, в замызганных болотных сапогах, серых штанах и телогрейке выходит на сцену с плюшевым голубым слоненком и начинает неспешно, смакуя каждое слово, читать «Бежин луг»… Но поэзию тургеневского текста вечно что-то разрушает – то поиски собаки, то во все сующая нос Маша-Муму, то технические неполадки. Кажется, что актер постоянно импровизирует – так легко он переходит от описаний природы к подробному рассказу о том, как все должно было быть на самом деле, журит Машу, то и дело покрикивает на Инну: «Инна, ну, сделайте что-нибудь!»

  Смольниковой досталась не самая легкая роль – она и маленькая девочка, к слову, посещающая театральную студию, где ставят «Сердце собаки», и олицетворение той самой стихии игры, свойственной дель арте, она постоянно меняет обстоятельства, задает слишком много вопросов или, подобно резвому щенку, бежит за подстреленной уткой. В ее маленьких руках вечно что-то ломается и взрывается, и тогда она начинает лихорадочно искать полезное занятие – пилить доски, рассказывать что-то, и всячески пытаться помочь, отчего хаоса становится еще больше.

Фото ©Ира Полярная

  Третий главный герой тут – помреж Инна. Маленькое, незаметное, замученное создание в длинном джинсовом платье, широкой красной кофте и кроссовках. Она повсюду и вечно решает чьи-то проблемы, зачастую вовсе не связанные со спектаклем. Это она и никто другой должна найти планшет для Маши, отвести девочку в буфет, утешить и успокоить всех нервных артистов. Она все время что-то налаживает, с кем-то договаривается, кого-то ищет, за кем-то бежит, объясняется с глухонемым монтировщиком. Пока артисты творят. Монолог помрежа – трогательный и забавный, это ее попытка хоть как-то обратить на себя внимание.

  Полина Виардо – как видение – появится трижды. Первая встреча с Тургеневым будет не самой удачной. Вот голос ее – голос тут основное – послышался издалека. Она стремительно идет через зал на сцену: дама в черном с большим чемоданом в руках. Она без умолку говорит по-французски, успевая, однако, осмотреть и молодого человека, и копошащуюся девчушку, и сцену. Охотник обескуражен, и от растерянности отвечает только по-русски. Второй раз она выбежит в матросском наряде с двумя ракетками (одну из которых Маша сломает «ловким» выстрелом из ружья). Третье явление Виардо – финал спектакля. Она подойдет к Охотнику и примется облачать его в европейский костюм. Превращение Охотника в Тургенева – попытка облагородить русского мужика. Скинув разношенные болотные сапоги, он с трудом влезает в модные ботинки, покачиваясь в них, и даже не удосужится их застегнуть; телогрейку сменит на модный костюм и пальто, вязаную шапку – на шляпу… И они уйдут вверх, в светлую европейскую даль…

Фото ©Ира Полярная

  Обнаружить тут персонажей комедии дель арте довольно сложно, да и Дмитрий Крымов не ставит перед собой цель разыграть повесть Тургенева при помощи известных масок. Для него главным становится принцип импровизации, когда все возникает здесь и сейчас, меняется мгновенно, и невозможно найти грань между жизнью и театром. Неслучайно и сам режиссер постоянно находится рядом со сценой, наблюдая и словно бы сочиняя историю на ходу.

  Спектакль Дмитрия Крымова – это радость и стихия чистой игры, гимн театру. Это театр со всеми его проблемами и радостями, одновременными репетициями и детьми, которых некуда деть. Театр как открытие – в качестве первооткрывателя тут, конечно, Маша-Муму Смольниковой, для которой одинаково интересно слушать дядю, бежать за уткой, пойти за печеными яблоками, попутно узнать, почему Театр Наций так называется, и поделиться с нами новостями из интернета. Театр, как поэтическое пространство, где поэзия возникает из простых вещей – капроновых облаков, шелкового костра, муляжей уток и картонных собак. Театр, как природа, где стихия соседствует с гармонией, а хаос можно упорядочить, при желании. Театр, как противостояние, – больших и малых форм, где «десять намеренно тихих сцен» то и дело прерываются взрывами и грохотом. Крымов раскрывает нам это таинственное пространство, дает возможность стать соучастниками не только постановки спектакля, но и самой жизни.

Author

Поделиться: