В Новом Пространстве Театра Наций прошел цикл лекций и видеопоказов «Любимов.100» Идея проекта принадлежала Юлии Гирбе, куратором стала Алла Шендерова. Что ровесникам нового века нужно знать о Юрии Любимове, и что за четыре вечера рассказали о режиссере критики и историки театра, ставшие очевидцами рождения феномена Театра на Таганке.
Юрий Любимов – режиссер, которого называют одним из главных революционеров русского театра двадцатого века, родился накануне Октябрьской революции. Всего три года создатель Театра на Таганке не дожил до своего векового юбилея, в то время как любимовский театр, про который часто говорят, как про театр идейно-политический, своей эстетической эволюцией пережил дело Октября.
Участники цикла лекций «Любимов 100» – ведущие театральные критики и историки театра: преподаватель ГИТИСа, шекспировед Алексей Бартошевич, балетовед Вадим Гаевский, создатель видеоархива Театра на Таганке Светлана Сидорина и ведущая Алла Шендерова, рассказывали о любимовских спектаклях не только как об эпохе в истории русского и мирового театра, но и части своей профессиональной и личной биографии.
Куратор программы «Любимов 100» Алла Шендерова считает, что «юбилейные вечера, это не только повод поговорить о театре Юрия Любимова, но, в первую очередь, – попытка восстановить справедливость». Ведь большинство записей, составляющих видеоархив Театра на Таганке, снимали чаще энтузиасты и отчасти без «особого» разрешения, потому что снимать любимовский театр было запрещено.
Также Алла Шендерова выразила надежду, что, возможно, эти первые встречи станут прологом к последующему разговор, посвященному Юрию Любимову.
«Любимов 100» стартовал показами отрывков из спектакля «Добрый человек из Сезуана», сделанными уже в то время, когда постановка была в репертуаре Театра на Таганке. Зрители смогли увидеть не только кадры знаменитого «Гамлета», но и – впервые – репетиции этого спектакля на гастролях в Югославии. Так как самым обсуждаемым спектаклем в первый день лекций должен быть стать спектакль «Гамлет», гостем-лектором первого вчера был шекспировед Алексей Бартошевич.
Профессор объяснил, почему эта постановка Юрия Любимова до сих пор вызывает неугасающий интерес и о каких надеждах общества конца 1960 – начала 70-годов рассуждал в своем спектакле режиссер.
Алексей Вадимович рассказал о времени, с которого начался Театр на Таганке. «По Москве мгновенно разлетелся слух, что в Щукинском училище актер вахтанговского театра Юрий Любимов, вместе со своим третьим курсом поставил совершенно волшебный спектакль по Брехту, на который все, и я, в том числе, мечтали попасть», – вспоминает Алексей Бартошевич.
Рождение Любимова-режиссера было бы невозможным без новой эстетики, импульсом к появлению которой стал театр Брехта. До московской премьеры «Добрый человек из Сезуана» шел на сцене ленинградского театра им. Пушкина. Первая постановка по Брехту оказалась неудачной и спектакль вскоре сняли. Но важно отметить, что за год до ленинградской премьеры пьеса Бертольда Брехта впервые была напечатана в СССР.
А предпосылкой к появлению Брехта по-русски, как, возможно, и косвенной причиной эстетической революции Любимова, Алексей Бартошевич считает гастроли Берлинер Ансамбля. В 1957 в СССР с огромным успехом выступал театр Брехта. «Те гастроли показали советскому театральному миру, театру официозному, разной степени обветшалости, на что способно европейское театральное искусство», – говорит Алексей Бартошевич. Своим спектаклем Юрий Любимов включил русский театр в этот контекст. «С именем Любимова почему-то всегда связывают понятие политической свободы, свободы, как чаяния демократического устройства, что неверно», – считает Алексей Вадимович. Любимов, по его мнению, привнес в театр того времени революцию эстетическую. Дерзость молодости и ощущение воли, по его словам, несли актеры Любимова со сцены.
Также Алексей Вадимович поделился давними рассуждениями и, пожалуй, главным своим тезисом об истории театра, как науке: «Легенда в театре всегда достовернее документа, как это ни парадоксально».
Атмосфера, которую, так или иначе, могут передать в устном пересказе, или в рецензии, те, кто видел спектакль, для театральной науки достовернее, чем видеозапись постановки. Передать реакцию зрителей на происходящее на сцене, а спектакль, как известно, и рождается между подмостками и залом, технически невозможно.
Но всё же ценность записи спектакля отменять не стоит, тем более, когда «она может стать уликой, подтверждающей его существование», – напоминает Алла Шендерова, грустно иронизируя об актуальности документирования такого живого искусства, как театр. Критик вспомнила, как, будучи студенткой ГИТИСа, работала в музее Владимира Высоцкого, запомнила рассказ, посетившего музей болгарского фотографа. «Он утверждал, что знает человека, у которого дома хранится целиком отснятый на цветную пленку «Гамлет». Запись якобы сделана во время болгарских гастролей Театра на Таганке, напомню, что не существует ни одной сделанной целиком копии спектакля, хотя он шел все 1970-е годы, поэтому, надеемся, что эта запись когда-нибудь найдется».
Редкие архивные кадры, которые показывали гостям лекций, это и документ эпохи, в которую любимовские спектакли снимали украдкой, поэтому для коллекционеров, историков театра и всех интересующихся — уникальная находка. Алексей Бартошевич говорит, что Театр на Таганке было запрещено не только снимать, но и писать о его выходящих спектаклях. Но ситуация изменилась – о «Гамлете» писать разрешили. Такому послаблению способствовал невероятный успех предшествовавшего спектакля «А зори здесь тихие» по повести Б. Васильева.
От своего отклика на «Гамлета» шекспировед Бартошевич отсчитывает свою профессиональную карьеру. Алексей Вадимович рассказывает какой ажиотаж в советской печати вызвало разрешение написать о «Гамлете», статьи выходили одна за другой: «Многие тогда сочли долгом своей человеческой совести и театрального вкуса с одной стороны. И с другой стороны, старались поддержать этот честный театр в той мере, в какой им было это доступно». Критик также объяснил, почему предметом рассуждений и центральной темой творчества многих художников в конце 1960-х годов стала трагедия. Именно этот жанр стал реакцией на уходящее время идей, которые обернулись иллюзиями.
В течение четырех дней зрители смогли увидеть редкие и, в большинстве своем, ранее нигде не демонстрировавшиеся публично, кадры хроники. Часть видеоархива отснятых спектаклей и репетиций в 1960-1980-х годы и вовсе была найдена у коллекционеров только в 2010-х. Полностью были показаны записи двух спектаклей, поставленных Юрием Любимовым в Театре на Таганке: «Дом на набережной» (премьера 1980; запись спектакля от 1995 года) и «ОБИРЭУты» (второе название «Идите и остановите прогресс», 2004). В ходе лекций были показаны небольшие записи, как сделанные во время спектаклей, так и во репетиций постановок «Пугачев», «Три сестры», «Живаго», «Электра». Заключительная лекция, посвященная режиссеру так и называлась «Любимов репетирует».
Про особенную атмосферу, в которой часто проходили репетиции Юрия Любимова рассказали и Алексей Бартошевич, и гость завершающего цикл вечера – Вадим Гаевский. Большинство таких репетиций были открытыми. А в золотой век Таганки на них могли присутствовать участники общественного художественного совета. Работу этого уникального органа при театре можно увидеть и на кадрах репетиций «Гамлета», на которых Евгений Евтушенко, Майя Туровская по очереди что-то эмоционально и увлеченно говорят Юрию Любимову. В разные годы в совет входили и поэт Андрей Вознесенский, театровед Григорий Бояджиев, академик Петр Капица и многие другие. Алексей Бартошевич считает существование художественного совета уникальным явлением, потому что, по его словам, нужно не только определенное умение собрать вокруг себя ярких, значимых людей, но и, прежде всего, придержав свое режиссерское эго, уметь прислушиваться к их советам. «И дело даже не в том, что они помогали в чем-то Юрию Петровичу, а в том, что участники совета создавали то волшебное сияние, которое окружало этот театр», – уверен Алексей Бартошевич.
Фотографии автора
