В Школе драматического искусства прошел показ спектакля Театра Поколений из Санкт-Петербурга «NEXT: Шекспир, или Что ему Гекуба?» Репортаж с места событий.
Тау-зал было найти нелегко. Вместе с другими зрителями мы долго блуждали по коридорам. Было ощущение, что участвуем в театральном квесте. Наконец все собрались в уголке. Одна из стен была стеклянной, можно было наблюдать за перемещением актеров и видеть декорации. А точнее, черную приподнятую платформу, которая была назначена сценой. Администратор смело командовал: сначала первым зрителям предстояло дождаться всех остальных. Затем было смешно разыграно несколько пригласительных – они достались паре, первой поднявшей руки, затем первому человеку, который поднял руку и пришел на спектакль в одиночестве и мужчине, у которого имя и отчество совпадали с одним известным поэтом. Этих счастливчиков пригласили в зал первыми, как было традиционно принято в Средневековье. Не отступил от традиций театр и впоследствии – была придумана специальная привилегированная ложа для особо почетных гостей, которым предлагалось шампанское (кстати, подсмотрев за официантами-актерами, которые несколько раз за спектакль становились не главными героями на сцене, а простым обслуживающим персоналом, смело заявляю: наливали они не шампанское, а лимонад). Прозвенел третий звонок и всех остальных зрителей пригласили в зал.
Благодаря отсутствию кулис и дальней стены, актеры в прямом смысле оказываются перед тобой. Никому не спрятаться. Входную дверь при этом закрыли и актеры жестами показывали, что единственный выход – это смерть. Как невозможно выйти и из игры-жизни, там точно такой же выход. Зрители столпились около черной приподнятой платформы. По очереди перед ними начали появляться актеры. Они выходили друг за другом, произнося одну и туже фразу из произведений Шекспира, но разными интонациями: «Что он Гекубе? Что ему Гекуба». Эта фраза отнюдь не случайна. Известное крылатое выражение из трагедии Шекспира о многострадальном принце. Именно эти слова произносит Гамлет по поводу мастерства актера, только что прочитавшего монолог. Происходящее чем-то похоже на кастинг. Лысый мужчина в очках четко и жестко произносит: «Next» и появляется следующий персонаж. Некоторые после приговора растеряны и обескуражены, другие возмущены, а кто-то ничуть не разочарован, будто так и думал, что произойдет. И все время кажется, что актеры не то, чтобы соревнуются в своей актерской игре или пытаются переиграть. Но они будто исследуют сами себя на этой сцене. Зрители стоят минут 20, и только после этого жестами актеры приглашают их присесть.
Это напоминало карнавал, маскарад. Праздник страданий, доведенный до фарса. В конце спектакля под электронную танцевальную музыку, которую можно было бы вполне услышать на вечеринке, актеры будто сами вонзали из воздуха ножи, корчась от боли, высовывали язык и подпрыгивали как бездушные куклы. Как в средневековом кровавом развлечении, о чем, кстати, и предупреждал ведущий в самом начале спектакля. Было жутко от этих постоянных мук перед глазами. Но актеры смеются над этими страданиями, обесценивая их.
Все герои похожи на переодетых кукол: они не выглядят естественно. Нельзя сказать, что и современно. Костюмы излишне театрализованы, нереальны, нежизненны. Отсутствие декораций провоцирует на смелые и новые решения. За декорациями уже нельзя спрятаться. Эмоциональная нагота находит отражение в зале, ведь там нет стены, куда могут убегать актеры. Они ходят рядом со зрителем, взаимодействуют, вплетая в творческий процесс буквально все – и прозрачные зеркала, и винтовую лестницу, и лампочки на проводах, которые обрамляют сцену…
Создается ощущение воздуха, свежей крови, смелых экспериментов. Актеры не боятся задеть чувства классика или своими идеями низвергнуть его с трона. Иногда они подшучивают над ним, вступая в диалог. Злая ли это шутка? Думаю, что нет. Такого ощущения не создалось.
Перед нами не спектакль-размышление, а спектакль-ответ. Постановка-мозаика из различных интерпретаций шекспировских строк. Сцены идут вразнобой: Джульетта бегает по сцене, сомневаясь в действенности яда, а вот уже мы видим и череп из «Гамлета». Вместо няни — лысый мужчина с лопатой и пакетом, как символом гроба. Вот Джульетта стоит на коленях в просторной белой тунике и обтягивающих белых хлопковых лосинах. Пальцы смыкались и две руки были похожи на лебедей… Одна рука олицетворяет ей, другая — избранника. Они взаимодействуют между собой. То трепетно и не торопясь, то стремительно, отдавшись юношескому чувству… Но между всеми этими разноцветными сюжетами проступает основная мысль, что несмотря ни на что «Весь мир – театр, и люди в нем –актеры».
Фото предоставлены пресс-службой Театра Поколений
