Наш журнал некоторое время назад писал о том, что в Музее-заповеднике Мелихово главный режиссер театра «Чеховская студия» Владимир Байчер поставил уникальный «пленэрный» спектакль «Чехов. Чайка». Роль Треплева в нем играет молодой артист Иван Кожевников, ставший одним из главных открытий спектакля.
Несмотря на свой незаурядный ум, стать, красоту и мужественность его Треплев буквально увядает в деревне, пытаясь хоть как-то разнообразить свою жизнь творчеством. Он импульсивен, порой раздражителен, но благороден и честен. Поэтому не может идти к достижению своих целей «по головам». Он – чужой среди своих, ему чужды практически все окружающие его люди, которые не только не желают его понять, но и втайне (а некоторые и явно) посмеиваются над его странными, бредовыми театральными опытами. Молодой актер блестяще справился со своей первой большой ролью.
Иван, вы в своем театре до «Чайки» играли хорошие, но небольшие роли. И вдруг такая огромная и интересная работа! Вам было сложно или вы ринулись в нее без особой боязни?
Когда мне была предложена роль Треплева, я очень взволновался. Я никогда ни над какой другой ролью не работал так трепетно, как над ролью Кости. Конечно, я и раньше всегда старался работать серьезно и вдумчиво, но Треплев мне дался намного труднее, чем все остальное. Это пока самая сложная работа в моей биографии. Прежде всего, потому что мой герой очень многогранный человек: умный, резкий, порывистый, рефлексирующий, крайне эмоциональный. И при этом нежный, добрый и ранимый. Все эти качества мне надо было пропустить через себя и потом постараться, чтобы и зритель их почувствовал в моем персонаже. Главное в Косте то, что он талантлив и сам знает это. Его не может сбить с толку ни ироническое отношение матери, ни критика Нины, ни советы Дорна, хотя он к ним и прислушивается. Наверное, понимает, что рутинеры в лице его матери и Тригорина чувствуют, что он талантлив и пытаются ему противодействовать. Может быть, поэтому Аркадина, зная взрывной характер сына, специально провоцирует его своими репликами, чтобы он прекратил спектакль. Хотя, наверное, в конце своей короткой жизни Костя что-то переосмысливает в своем творчестве. Недаром он говорит: «Я так много говорил о новых формах, а теперь чувствую, что сам мало-помалу сползаю к рутине».
А вы сами-то уверены, что его пьеса – это новые формы, а не какие-то декадентские «завихрения»?
Безусловно, это поиск новых форм! Ему претит то, что в традиционном театре показывают все одно и то же. Это скучно и никому не интересно. Однако Треплев вовсе не претендует на новую эру в искусстве. Он просто пробует, ищет, пытается пробиться к настоящему театру. Но будучи человеком не очень сильным, подверженным эмоциональным срывам, он не может противостоять валу недоверия и пренебрежения со стороны окружающих. Поэтому в конце концов уничтожает свою пьесу.
Нина Заречная тоже не принимает его пьесу и его новые формы?
Она так же, как все остальные, его не понимает. Но в ней в отличие от окружающих есть желание его понять. Она ведь согласилась репетировать и играть в его пьесе. Значит, возник интерес! Но она не смогла подняться до его уровня, потому что душой принадлежит тому обществу, в котором ей предназначено жить. И для нее более важны те интересы и ценности, которыми живут Аркадина и Тригорин, чем поэзия Кости.
А как относится к нему Маша?
Мне кажется, что между нашими Машей и Костей существует какой-то тайный конфликт. Возможно, что прежде между ними пробежала какая-то кошка. Их что-то разделяет, они практически не общаются. Маша с первых минут действия вызывает в Косте отрицательную реакцию. Но при этом она его понимает лучше всех остальных. Он знает, что она мечтает сыграть в его спектакле, уверен, что они могли бы творить вместе. Но этого почему-то не происходит! Она его любит, но чувство ее какое-то странное. Когда он приходит к озеру, она срывает занавес, рвет его, чтобы ему как-то насолить. Вот такая у нее любовь! Но Костя такой любви не признает, не принимает.
Нину он искренне любит или просто по-юношески ослеплен ею?
Наверное, любит. Но насколько искренне это чувство, понять трудно. Он ведь живет по сути дела в глуши, вокруг их усадьбы всего шесть домов, и к ним больше никто не приходит, кроме нее. У Кости особого выбора-то нет. Поэтому он к ней привязывается, приглашает поработать вместе над спектаклем. И влюбляется… Нина становится его музой. Без любви к ней он бы ничего не сделал. Потом в сцене с матерью он говорит: «Она меня не любит, я не могу писать. Кончены надежды!»
Любит ли он мать?
Безусловно!
И тем не менее, он говорит ей такие обидные слова?
Да. Они существуют по диалектическому закону единства и борьбы противоположностей. Любят, но вместе быть не могут. Между ними постоянно возникает конфронтация. Они даже могут оскорбить друг друга. Думаю, что страшная сцена между ними в третьем акте – далеко не первая в их жизни. Но она для него все же остается любимой мамой.
Иван, извините за то, что внедряюсь в вашу личную жизнь. Вы так пронзительно и достоверно играете сцену, когда мама оскорбляет Костю, что невольно закрадывается мысль о том, что вы сами испытали такое…
Нет, у меня в жизни такого не было. У меня с родителями, прежде всего с мамой, всегда были очень теплые отношения. Но, репетируя и играя «Чайку», я всегда пытаюсь влезть в шкуру молодого человека, которого не признает любимая мать. И поэтому он все время сомневается в том, любит она его или нет. И даже гадание на ромашке, которое показывает, что мать его не любит, доставляет ему неизъяснимую боль! Он видит, как она носится «с этим беллетристом», как обходительна и очаровательна в отношениях с другими. И как порой груба, равнодушна и жестока по отношению к нему. Ведь он написал пьесу и поставил спектакль прежде всего для нее! Чтобы доказать ей, что ее сын чего-то стоит в этой жизни, и вызвать в ней чувство гордости за него! Но поскольку именно она насмехается над его произведением, он тут же прерывает спектакль и уничтожает рукопись! Он абсолютно одинок в этом мире. Единственный его близкий человек, с которым он может говорить, это его дядя – Петр Николаевич Сорин.
А у вас с Костей есть какие-то общие черты?
Пожалуй, нет. Мы очень разные люди. Он гораздо сильнее меня. И решительнее. Как говорит наш режиссер Владимир Байчер, Костя – «террорист»! При первом появлении перед его спектаклем должно возникать впечатление, что у него за пазухой спрятана бомба, и он сейчас устроит взрыв! Ну, конечно, не в прямом смысле, а в фигуральном. Он террорист в том смысле, что готов подавить всех своей убежденностью. Он и устраивает взрыв своим спектаклем, шокируя окружающих!
Кстати, почему Костя так ненавидит «этого беллетриста» Тригорина? Это ревность к человеку, с которым живет мать, зависть к успешному писателю или что-то третье?
Наверное, все вместе. Его любимая мать восторгается не им, а Тригориным, хотя, судя по словам Кости, тот очень посредственный писатель. Но, как это часто бывает в жизни, вполне успешный и известный. Кроме того, Костя чувствует возникающее у Нины увлечение «соперником», и его подозрение становится реальностью. Все это и рождает ненависть.
Что послужило причиной самоубийства Кости: измена Нины, отношение матери к нему, непонимание окружающих?
Его ранит все: и непризнание его творчества обществом, прежде всего матерью, которая, как сама признается, ничего не читала из его произведений. И охлаждение Нины. Плюс некоторое разочарование в своем творчестве, о чем мы говорили вначале. Ну а приход Нины в конце стал только катализатором. Решимость его окончательно созревает после ее слов о том, что она по-прежнему любит Тригорина. Все это сплетается в какой-то клубок неразрешимых проблем, которые и заставляют его покончить жизнь самоубийством.
Я где-то читал, что Чехов, как-то раз увидев внешне вполне благополучного человека, указал на него и сказал, что тот – явный самоубийца. Люди не очень-то поверили, но через некоторое время этот человек покончил жизнь самоубийством. Хотите верьте, хотите нет, но при первом вашем появлении перед зрителем, я сразу увидел на лице вашего Кости печать будущей трагедии. Приходилось ли вам в работе над ролью думать об этом или это состояние приходит к вам на сцене неосознанно?
Да, конечно, я думал о смерти! Это ведь написано у Чехова. Читая пьесу, ты сразу понимаешь, что этот человек не сможет жить на земле. Мне кажется, что драматург дал такую установку не только в тексте, но и в поведении Кости. Я это почувствовал не сразу, но теперь эта мысль для меня стал очень важной. Я это ощущаю особенно остро, когда Треплев бросает к ногам Нины убитую им чайку. И пророчит свое самоубийство. Наверное, Нине кажется, что это сказано сгоряча, излишне эмоционально. Но мне думается, что Костя решил все окончательно именно после этого.
Спектакль вашего театра создан с большой режиссерской фантазией. В нем есть и «космизм», и стремление приблизить действие к природе, и даже оратория на тему «Чайки». Этот антураж вам в работе над ролью помогает, мешает или оставляет равнодушным?
Нет, этот «антураж», как вы сказали, не может мешать ни мне, ни кому-то из партнеров. Потому что в этом есть театральность, фантазия, полет мысли и чувства. Это – уникальный спектакль, такого в истории постановок «Чайки» не было никогда! И людям это очень нравится. А мы, актеры, чувствуем обратную связь со зрителем, и это нас еще больше вдохновляет. Но, конечно, самое важное – это глубокая психологическая проработка образа, над чем мы очень тщательно работали с Владимиром Григорьевичем Байчером. Мы досконально обсуждали каждую черту характера Кости, каждый его поступок, каждую реплику. Потом пробовали, отменяли, придумывали новые ходы.
И все же продолжу вопрос: важно ли для вас, что вы работаете и играете спектакли, в том числе, «Чайку», именно в Мелихове, то есть в усадьбе Антона Павловича Чехова?
Конечно! Ведь это – потрясающее место, прежде всего для творчества. Думаю, что если бы спектакль ставился на другой площадке, он был бы совсем другим. Здесь же он приобретает особую значимость. Когда мы играем этот спектакль, я чувствую, что Антон Павлович где-то здесь. Он смотрит наш спектакль, переживает за нас. И, надеюсь, что ему нравится «Чайка», поставленная в театре, который создан в его усадьбе. Более того, он нам явно помогает. Поначалу у нас не все получалось, но в конце концов, наверное, не без его участия работа состоялась.
Вы с командой актеров Мелиховского театра уже освоились в этом спектакле или пока еще притираетесь?
Этот процесс можно сравнить с освоением автомобиля. После того как он сошел с конвейера, он должен пройти какую-то обкатку. Детали должны притереться в процессе работы. Так же и здесь. Процесс обкатки нашего спектакля продолжается. На каждом спектакле я нахожу что-то новое, интересное, додумываю, изменяю, развиваю. И, наверное, это происходит у каждого актера. Может быть, мы будем что-то открывать в нем, дополнять еще в процессе всего следующего сезона.
Позволяет ли Владимир Байчер актерам в рамках своего режиссерского рисунка что-то привносить, импровизировать, самостоятельно мыслить?
Конечно, позволяет. Поэтому я и люблю работать с ним. Да, он создает строгий режиссерский рисунок, но никогда не зажимает нас строгими ограничениями, запретами, типа: «шаг вправо, шаг влево – расстрел»! Наоборот, он стимулирует нас к самостоятельному мышлению, мы всегда что-то предлагаем, работаем вполне открыто. Он, конечно, нас в чем-то корректирует, направляет. Если сравнить со спортом, то это похоже на установку тренера перед матчем. Но в рамках этой установки мы вправе работать так, как нам подсказывает опыт и интуиция. Главное, чтобы наш спектакль был настоящим и живым.
Беседу вел Павел Подкладов
Фото спектакля «Чехов. Чайка»
