КАМЕШЕК В БОТИНКЕ

Эмилия Деменцова

1

Известный литературный герой сказал: «Никто не обнимет необъятного». Автор этих строк решил предуведомить свои заметки о недавно завершившемся XXXVII Московском Международном кинофестивале этой фразой, дабы не навлечь на себя гнев киноманов — поклонников тех или иных фильмов, которые я упомянуть не смогу.

  Итак, ММКФ остается явлением необъятным, несмотря на «усеченность» нынешнего года, связанную с политическими и экономическими реалиями. Заранее определить и увидеть на нем все самое интересное невозможно просто физически. Поэтому я покорился воле провидения, которое меня приводило (за некоторыми исключениями) на вполне достойные фильмы. А также, предвидя недоумение читателя по поводу названия статьи, спешу открыть секрет. В свое время удивительный датский кинорежиссер Ларс Фон Триер сказал: «Фильм должен беспокоить зрителя как камешек в ботинке». Честно скажу: меня этот камешек беспокоит до сих пор.

Филиппинская жена, дорога без конца и выстрел у шлагбаума

  При упоминании конкурса ММКФ киношные опытные «волки» иногда иронически усмехаются: что может собрать дирекция программ, прекрасно зная, что ведущие кинематографисты отдают свои новые фильмы, прежде всего, в Канны, Венецию, Берлин, Локарно, Монреаль, etc? Между тем, в нынешнем году конкурсная программа была весьма примечательна, и жюри под председательством известного режиссера и сценариста Жан-Жака Анно, наверное, пришлось изрядно подумать, прежде чем выбрать лауреатов. Главной особенностью основного конкурса стало жанровое разнообразие фильмов. Среди них встречалось остросоциальное, политизированное кино, экзистенциальная драма, фантастика с элементами абсурдизма, бытовая мелодрама и даже полнометражная поэтическая анимация. Отличительной чертой фестивальных фильмов стало то, что практически в каждом из них была рассказана очень интересная, своеобразная история о самых обычных людях, об их проблемах и чаяниях. Третьим качеством, отличающим фильмы конкурса, стал их если не пессимизм, то мрачноватость. Что, наверное, является общей тенденцией мирового кинематографа последних лет.

2

Обычно после каждого фестиваля решение жюри подвергается если не остракизму, то суровому осуждению кинокритиков, не нашедших в списке призеров полюбившиеся им фильмы. В этом году недовольных было не так много, поскольку награды в основном обрели достойные. Например, приз за лучшую режиссуру получила молодая датчанка Фредерикке Аспек за фильм «Росита». Тема ее фильма достаточно своеобразна и, наверное, не очень близка российским зрителям. Тем не менее, картина покоряет своей простотой и пронзительной достоверностью. У еще не старого рабочего рыбного завода Ульрика умерла жена. Ему одиноко, несмотря на то, что он живет вместе с сыном. Поэтому Ульрик решает завести подругу и воспользоваться для этого услугой фирмы, поставляющей молодых женщин из развивающихся стран. Причем, речь идет не только и не столько об обычных секс-услугах, а о более серьезных отношениях, вплоть до возможности заключения брака. С Филиппин в дом Ульрика приезжает очень своеобразная, достойная и порядочная молодая женщина по имени Росита, которая решается на такой поступок ради успешного будущего своего девятилетнего сына. Она постепенно привыкает к новой жизни, к запаху рыбы, которым пропитан не только дом, где ей предстоит жить, но и вся рыбачья деревушка. И все бы ничего, если бы в нее не влюбился младший сын Ульрика Йоханнес. Щекотливая ситуация, в конце концов, разрешается более или менее мирно. Но фильм не только и не столько о любовном треугольнике, сколько о беспросветной тоске людей и их мечтах о лучшей доле. Кстати, я думаю, что он заинтересует читателей нашего журнала, предпочитающих театр кинокартинам. В «Росите» вы не обнаружите стремительного развития событий, какого-то особого драйва и «рваного» монтажа. Режиссера в ее неспешном фильме больше интересуют психологические коллизии сюжета, крупные планы, детали мимики персонажей, выражение их глаз.

  Престижный приз Международной Федерации Кинопрессы получил тоже совсем не стремительный и не событийный фильм. Более того, кому-то он может показаться странным, тягучим, напрочь лишенным какого-либо сюжета. Это подробный, гиперреалистический фильм ливанского режиссера Раны Салем «Дорога» (Ливан), который стал ее дебютом в полнометражном кинематографе. Камера оператора самым подробнейшим образом фиксирует мельчайшие детали жизни двух супругов. Героиня по имени Рана просыпается, умывается, делает макияж, снимает бесконечные селфи с помощью фотоаппарата с таймером. Во всем ее облике, в пластике, редких репликах чувствуется безумная, доводящая ее до изнеможения скука. Ее муж по имени Гай, напротив, все время что-то делает: то занимается сельскохозяйственной работой, то поливает цветы, то стрижет себе бороду и шевелюру для того, чтобы потом выйти на сцену в роли автора видеоинсталляций. Друг с другом они практически не разговаривают, и зритель может лишь догадываться о том, какие страсти бродят в глубинах их душ, прежде всего, женской. В финале они едут по бесконечной ливанской жаркой и пыльной дороге, и она приводит их к старому дому, где когда-то жила семья Раны. Признаюсь честно, на протяжении всего фильма ждал какого-то взрыва: либо в отношениях героев, либо в окружающей их жизни. Но так и не дождался. И не понял, «в чем дела существо», как говорил принц Датский. Но жюри Международной Федерации Кинопрессы виднее. Видно, их задела некая «восточная недосказанность».

  Восточный колорит присутствует и в казахском фильме «Шлагбаум» режиссера Жасулана Пошанова (Казахстан). В этом фильме с самого начала сквозит тема всепоглощающей беспросветности жизни и обреченности главного героя. Парень по имени Рауан, приехавший из нищей провинции в Алматы искать лучшей доли, пытается адаптироваться в новых условиях, устраивается на работу в нескольких местах, при этом пытаясь поддерживать свою спортивную форму (он неплохой боксер). В ночном баре он работает ночным охранником, на въезде во двор «крутого» дома дежурит на шлагбауме, живет вместе с младшим братом в лачуге, откуда его каждую секунду могу выгнать за долги. Дела у него нигде не ладятся: в баре его подставляют и избивают до потери сознания, шлагбаум вечно не открывается. Причем, как назло, именно в то время, когда через него проезжает некий мажор – сынок какой-то шишки Айдар. И из спорткулуба Рауана тоже, в конце концов, выставляют. Он пытается обращаться за помощью к людям, но Алматы, как и Москва, «слезам не верит», и он остается один на один с жизнью. У его антагониста Айдара проблемы другого рода. Ему кровь из носу нужно сдать экзамен, чтобы поехать учиться в Америку. Но он патологический бездельник, не желающий нормально учиться в вузе и пытающийся проскочить сессию «на дурачка». Но не получается. Вот и живут в одном большом городе два, вроде, неплохих парня, носящих в сердце злобу. Этот нарыв не может не «взорваться», нужен лишь повод. И он появляется. Ружье, висящее на стене богатой квартиры Айдара, по всем законам драматургии выстреливает. Рауан гибнет. Что станет с убийцей, неизвестно. Скорее всего, его окончательно «отмажет» влиятельный папаша… Конечно, в этом фильме чувствуется наивное желание авторов довести ситуацию до края, до абсурда. И отсюда — некоторые сюжетные передержки, нестыковки. Есть какие-то чисто логические неточности. Но то, что в нем есть правда и боль, бесспорно. Поэтому, думаю, что он справедливо заслужил «Серебряного Георгия», который был вручен актеру Еркебулану Даирову за лучшее исполнение мужской роли.

Роковое возмездие, глоток воздуха и свободная игра кистью

  «Серебряного Георгия» за лучшую женскую роль получила блистательная российская актриса Елена Лядова, известная по многим прекрасным ролям в театре и кино, которую, надеюсь, представлять нашему читателю не надо. Награда эта вполне заслуженная, хотя фильм, в котором она снялась, вызвал разные, порой полярно противоположные суждения. Называется он «Орлеан», снял его режиссер Андрей Прошкин, известный зрителям по фильмам «Игры мотыльков», «Солдатский декамерон», «Миннесота», «Орда» и другим. Найти подходящие слова для определения жанра, в котором снят фильм, очень трудно. Кто-то его назовет апокалиптической фантасмагорией, кто-то мрачным фантастическим стебом, кто-то – назидательной черной комедией. Помню, какой-то молодой зритель, выходя из зала, сказал, как отрезал: «Блин, голимая чернуха!» А кто-то из коллег написал: «Прошкин движет зрелище к какому-то невообразимому миксу из Энди Уорхола, принты которого висят на обшарпанных стенах убогого городишки, и Тарантино». Мне кажется, что здесь, как и в предыдущих определениях, есть доля истины. 

  Описать сюжет, придуманный блистательным сценаристом Юрием Арабовым, столь же трудно, как и наклеить на этот фильм ярлык с дефинициями. Можно было бы сказать, что он — о возмездии, которое ждет каждого погрязшего в грехах индивидуума. Или процитировать В.С. Высоцкого: «…И рассказать бы Гоголю/ Про жизнь нашу убогую, /Ей богу этот Гоголь /Нам не поверил бы!» Можно вспомнить и А.С. Пушкина с его пиром во время чумы. Или увидеть в этой чуме преддверие конца света. А все дело в том, что в заштатном российском городке Орлеане появляется некий субъект, который называет себя Экзекутором: то ли посланец небес, то ли агент преисподней, фиксирующий грехи своих будущих клиентов, то ли пророк, глаголом жгущий сердца людей и пытающийся повернуть их «глаза зрачками в душу». Этого пророка гнобят, отовсюду гонят, бьют смертным боем, убивают и даже распиливают пилой в цирковом аттракционе. А он, как легендарная птица Феникс, возрождается из пепла и продолжает свои проповеди, наводя ужас на всех «орлеанчан». Играет его – как всегда блистательно — Виктор Сухоруков, в котором сочетается жутковатое инфернальное начало с качествами, свойственными артисту в жизни, на сцене и на экране – удивительной простотой, детской открытостью и непосредственностью. Жаль, что жюри фестиваля не сподобилось отметить его каким-нибудь призом, он вполне его заслужил. Как и другой исполнитель одной из главных ролей — Олег Ягодин, известный театралам по ролям в Екатеринбургском «Коляда-театре». Артист с присущим ему вызывающим шармом и тонкой иронией играет врача в почти развалившейся больнице, который становится одним из претендентов на вакантное место в преисподней. Обладательница «Серебряного Георгия» Елена Лядова играет здесь невероятно привлекательную, дьявольски сексапильную особу, которая числится в списке Экзекутора за несколько «убийств» своих не рожденных детей. Как всегда, роль Елены весьма неоднозначна: с одной стороны, ее героиня — самая тривиальная примитивная особа, обычная парикмахерша, не заморачивающаяся по поводу сложных философских вопросов бытия. А с другой – жуткое, почти инфернальное существо «с печатью преступленья на челе».

1

 Приз зрительских симпатий 37 ММКФ получил тоже не очень веселый фильм «Анклав» (Сербия, Германия) режиссера Горана Радовановича. Честно говоря, я «зауважал» наших московских фестивальных зрителей, отдавших свои голоса за столь серьезное кино, рассказывающее о национальной трагедии народа. Наверное, сюжет о сербах, живущих в неимоверно тяжких условиях на территории Косово в анклавах – изолированных общинах во враждебном окружении, тронул наших людей, ощущающих на себе, к чему может привести вражда людей на почве расовой и религиозной ненависти. Но авторы фильма и не думают противопоставлять людей разной национальности друг другу. Наоборот, они стремятся, как было написано в одной из рецензий, «не искать правых и виноватых, не расчесывать многолетние незаживающие раны, а пытаться придти к некой форме «всепрощения». Причем, делают это через неокрепшие, но еще не ожесточившиеся сердца детей. Думаю, что зрители приняли эту картину еще и потому, что миру, который практически сошел с ума, для вразумления необходимы даже такие мельчайшие крупицы добра – почти сказочные истории, становящиеся глотком воздуха в почти безвоздушном пространстве.

2

   Между тем, если наш читатель решит, что в нынешнем году в конкурсе ММКФ были показаны только навевающие тоску печальные и даже трагические фильмы, то он будет не прав. «Лучом света в темном царстве» стал дивный полнометражный анимационный фильм режиссера Ирины Евтеевой «Арвентур», получивший специальный приз Жюри XXXVII ММКФ — «Серебряного Георгия»и ряд других призов. И в случае с этим фильмом тоже нужно изрядно поразмыслить, чтобы определить его жанр. Критики гадают: это анимация? Вроде, да! А, может быть, полноценная игровая экранизация произведений Грина и древней китайской притчи? Тоже верно. На самом деле жанр или стиль, придуманный уникальным режиссером-аниматором Ириной Евтеевой, настолько не похож ни на какой иной, что ее картины невозможно вместить в прокрустово ложе каких-то определений и формулировок. Это – изумительный органичный сплав дивной анимационной живописи и игрового кино. Кто-то даже назвал ее метод «фильмописью». С того времени, как Ирина окончила институт, прошло уже больше тридцати пяти лет. Но картин, которые она сняла, не так много. И дело вовсе не в ее лени или в том, что ей кто-то мешает. Просто так устроен художник Ирина Евтеева. Однажды она сказала: «Для меня, как художника-аниматора принципиально важна работа с рисованным кинопространством, которое имеет основанием реальное изображение и живописную интерпретацию. Поэтому картины и снимаются так долго». Предпоследний по времени сорокаминутный фильм И. Евтеевой – «Маленькие трагедии» по произведениям А.С. Пушкина создавался два с половиной года. А «Арвентур» – три. В обоих реальные персонажи, сыгранные блистательными актерами, вплетены в изумительную вязь анимационной живописи, которую я не берусь описать словами из боязни поверить алгеброй гармонию. Однажды при встрече с Ириной я все же попытался у нее выяснить, как рождался ее уникальный стиль и техника? Она призналась: «Если честно, то мне такое живописное изображение пришло во сне. Причем, приснился Маяковский, после чего родился фильм «Лошадь, скрипка и немножко нервно». Но, конечно, на пустом месте ничего не бывает, я и до этого экспериментировала, и в аспирантуре продолжила эксперименты, и, в частности, стала рисовать светом. Для меня всегда было принципиально то, что кино — это светопись. В традиционной мультипликации меня не устраивало то, что там все нарисовано: свет, среда и т.д. А мне хотелось «живого объема», в который я могу входить. А техника пришла ко мне позже во время работы над первым фильмом. Я знала, что мое пространство должно укладываться от живописного мазка до пленочного кадрика».

3

Автора этих строк, не очень искушенного в киноискусстве и, тем более, в анимации человека, не очень устроил этот ответ. И я, что называется, потребовал у Ирины, чтобы она точно определила свой стиль. Ответ был таков: «Художники-аниматоры используют мультипликат или аниматик , то есть исходные рисунки-фазы. А я беру подобное, только в кадре-плане, используя его как своеобразную матрицу. Пленка состоит из 24-х фотокадриков, как и любой мультипликат — из 24-х картинок. Эти картинки можно продлить или, так сказать, деформировать. То есть в пространство каждого кадрика можно войти еще раз, вмешаться, отредактировать его. То, что сейчас делают на компьютере, я делаю «вживую».  На вопрос, что в ее фильмах для нее приоритетнее: изобразительная структура или актеры, Ирина ответила без колебаний: «Конечно, изобразительная структура. Актеры, которые работают у меня, должны вписываться в эту структуру. Они знают это и не обижаются». Я даже не пытаюсь описать то, что создала Ирина на этот раз. Потому что это невозможно. Предлагаю читателю непременно посмотреть ее фильм и определиться самим. И тогда вы поймете, что банальная фраза о волшебной силе искусства – это не пустые слова. Добавить к этому можно лишь то, что Ирина Евтеева всегда свято чтит заповедь, которую вложила в уста одного из своих нынешних героев – китайского художника Вань Фу: «Избегай однообразия, свободно играй кистью: вот тайна пейзажного искусства».

   Надеюсь, что эту заповедь чтят и все те, кто радовал зрителей своим искусством на XXXVII ММКФ. Итак, фестиваль закончился, да здравствует фестиваль!

Камешек в ботинке нашел
Павел Подкладов

Author

Поделиться: