В ПОИСКАХ НОВОГО ВРАГА

Анастасия Павлова

На Малой сцене МХТ открыло свои двери политическое кабаре «19.14». Несколько столиков перед сценой, покрытых темно-красными скатертями, приглушенный свет настольных ламп, на которых тихо позванивают хрустальные подвески, красный занавес, оркестр рядом со сценой – словом, все настраивает на отдых и приятное времяпрепровождение. Гости заняли места за столиками и уже начинают проявлять признаки нетерпения. Время-время…

  Он появился внезапно, оглядел публику, выдал пару шуток. Он тоже в красном – кабаре есть кабаре. Он – наш конферансье, и сейчас начнет веселить публику и шутить по поводу «19.14». «Вы опоздали, спектакль начинается в 19.00, а сейчас – 19.14!» – провозглашает он.

  Конферансье Артема Волобуева – классический остряк и пошляк кабаре. Заготовленные шутки, остроты «на злобу дня» (как только он собирается матюгнуться, тело его начинает дергаться в конвульсиях). Этого человека мало занимает реакция зала, он существует в режиме «сам шучу – сам смеюсь» и любуется собой. Кстати, и шутки про Первую мировую тоже есть в его загашнике. «Вы, наверно, думаете, раз Первая мировая, то я Вам буду рассказывать про Брусиловский прорыв? Ничего подобного. О России я вообще ничего говорить не буду». Он почти сдержит слово – однажды все-таки ворвется в рассказ музыка, тут же вызвав необходимую реакцию в зале. А так ни слова.

  Сцены в кабаре будут мелькать подобно кадрам кинохроники, правда, конферансье нет-нет да приправит их острым словцом, язвительной репликой или объявлением очередного номера. Ни на секунду не забывая, кем является его персонаж, Артем Волобуев легко жонглирует жанрами: конферансье меняет маски как перчатки – от мелкого беса до беспристрастного историка, от обывателя, не желающего ничего знать о войне, до сочинителя этой самой войны.

  История войны, о которой все забыли, в его изложении – смешение жанров: от фарса (официальная причина войны) до настоящей трагедии человека, погруженного в войну, от иронии (проводы на войну Жана) до драмы (нежелание немца идти войну). Убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда сербским террористом Гаврилой Принципом представлено в виде куплетов участников организации «Млада Босна». Эрцгерцог едет в кортеже – красном кубе; рядом  с ним рассказчик-конферансье. Франца Фердинанда мало занимает возня под кубом, а там разворачивается настоящее шоу с бомбами: под веселую сербскую мелодию четыре террориста танцуют народный танец, попутно примериваясь, как лучше кинуть смертельный «подарок». Но все идет наперекосяк, превращая трагедию в фарс. Один промахнулся, второй увидел жену эрцгерцога и не смог бросить бомбу, еще двоих смяли в давке. А «Маленького Гаврилу оставили дома», и он, проголодавшись, пошел за бутербродом. И надо же случиться такому чуду – кортеж изменил направление и поехал по той самой неприметной улочке. И Гаврило вошел в историю. Судьба.

  Смена кадра – и перед нами идиллическая картинка дружеского ужина. Две семейные пары мирно беседуют, сплетничают о соседях, которые сами не приглашают к себе гостей, «потому что у них дома ничего нет». Война будто врывается в мирную жизнь, на бытовом уровне: взаимные обвинения  Доминика и Дезире, долго скрываемая ненависть, раздражение наполняют атмосферу. А Дезире, освещенная лучом прожектора, исполняет зонг (привет Брехту) о ненависти к мужу.

  Новый кадр. Жан и Жанна предаются любви в ванне. Жан и Жанна – истинные французы, для которых любовь – самое главное в жизни. И, прижимая его к себе все сильнее, она шепчет, что он должен пойти на эту войну, иначе она не сможет гордиться им. Жан и Доминик идут на войну как на праздник, уверенные в своей правоте и победе. Скорой победе.

  Так начинаются все войны.

  Маленький немецкий городок, где все друг друга знают. Добродушный, веселый человек, настоящий немец – Евгений Сытый – воодушевленный тем, что его сын отправится на войну, рисует ему фантастические картины победы.  Ганс – тщедушный мальчик, любящий читать, а не воевать, ищет любой способ отвертеться от войны. Не меняя радостного тона, отец предлагает самолично переломать ему ноги, «чтобы не было стыдно смотреть людям в глаза, потому что сын трус».

  Так начинается война для многих людей.

  А вот и долгожданная встреча с командиром. Но теперь они должны забыть, кто они и помнить, что они  – только солдаты. Тут свои – там чужие. Мы должны их убивать. Вопрос «зачем?» приравнивается к предательству. Здесь нет места сомнениям, только приказы и только вперед. Обучение, марши, стреляй, вперед…

  Конферансье наблюдает за всем сверху из красного куба. Оттуда он спускает шинели, туда же и забирает шинели погибших. И ведет неторопливый, беспристрастный рассказ. «Когда показывали первую хронику, дамам в зале становилось дурно, они падали в обморок и плакали. Оказывается, их там убивают».

  Наступает момент, когда люди перестают понимать, за что они воюют. Солдаты обеих армий, находящихся в двух шагах друг от друга, изведены вшами и грязью. А война, которую хотели закончить, не начав, все длится и длится. И в нее вливаются все новые силы. Из бравурной маршевой войны, когда то одна, то другая армия одерживали победы, она превратилась в изнуряющее окопное сидение.

  А в это время в Париже (а может, Берлине) в кабаре пьют и едят люди, ничего не желающие знать об ужасах войны. Сейчас и программа начнется…

  Кадр за кадром – вот французы рассказывают ужасы о немцах, говорят об их недалеком уме, забывая и о том, что Германия дала миру философов, музыкантов, поэтов, драматургов; немцы тоже не отстают в своих характеристиках французам. Солдаты ли это говорят, только ли солдаты? Или таково мнение каждого о враге?

  А порой, происходят странные вещи. Вот, например, Доминик (Ростислав Лаврентьев) в дозоре случайно встретил Гюнтера (Юрий Кравец), и от взаимных оскорблений, попыток пристрелить друг друга, они внезапно переходят к философскому спору. И Гюнтер оказывается тем самым профессором, чьими статьями зачитывался Доминик. «Давайте так, я вас не видел, вы меня видели!»

  Люди даже на войне остаются людьми, правда, ненадолго – обоих убивают. Гюнтера пристрелит Пьер, ненавидящий всех немцев (когда-то его мать изнасиловал немецкий офицер), а Доминика догонит пуля одного из немцев. Война не признает людей, на ней выживает тот, кто ненавидит…

  Рождество. В обоих лагерях праздник. На один вечер и одну ночь забыты военные действия. Все радостно обмениваются подарками, приходят через окопы в гости… чтобы утром снова начать воевать.

  «Немцы пустили газ 22 апреля 1915 года, а через полчаса ветер поменялся и газ пошел на немецкие части». Военные части в противогазах, очевидно, мало спасающих от удушливого хлора, выстраиваются на сцене. И уходят: тела в могилу, души – вверх.

  Но все войны заканчиваются, и та бессмысленная, страшная война тоже подошла к концу. Вернулся домой Жан. Но он так изменился: стал нелюдимым, мрачным, раздражительным. Победа не вызывает у него радости. Его жена пытается его развеселить, и конферансье крутится ужом, чтобы француз улыбнулся. Приглашает его к микрофону. Сначала нехотя, тихо, с отвращением начинает Жан рассказывать о войне. Без тени радости от ее окончания, все больше злости и ярости звучит в его голосе. «Мы никогда не забудем эту войну». Не должны забывать, чтобы она не повторилась… И тут к нему подключается конферансье. «А дальше будет то, что вам не снилось». «А дальше – Курская Дуга и поиск нового врага».

  Первая мировая – только начало череды бесконечных войн XX века. Первая мировая, которую вычеркнули из памяти, забыли ее уроки, иначе бы постарались не повторять ошибок. Режиссер Александр Молочников рассказывает историю войны так, словно это наш сосед зашел на разговор. Только о людях, политики остаются за кадром, верша чужие судьбы, не думая о тех, кто завтра, быть может, уйдет из жизни.

  В спектакле «19.14»  слышны отголоски «Войны» В. Панкова, «Доброго человека из Сезуана» Ю. Бутусова (да и вообще многих спектаклей Ю. Бутусова с их ощущением катастрофы), «Нюрнберга» А. Бородина, «Бориса Годунова» К. Богомолова. Он о том, что нельзя забывать, о людях, стремящихся оградить себя от войны и ее последствий, о жизни до и после. О неизбежности повторения трагедии, когда стирается историческая память.

Фотографии Олега Черноуса

Author

Поделиться: