На афише театра «Не все коту масленица» и «Мама-Кот». «Малая сцена – для маленьких, основная – для больших», – рассуждает зрительница лет пяти на пороге театра им. Вл. Маяковского и спешит на встречу с А.Н.Островским.
«Нам на Основную», – замечает ее компаньонка, раз в пять старше. «Значит это взрослый спектакль?!», – детский восторг и удивление скрываются за дверью театра. Уста младенца и в этот раз не ошиблись. «Маяковка» открыла сезон спектаклем для всей семьи – «Мама-Кот». Постановка Полины Стружковой, молодого режиссера специализирующегося на спектаклях для детства и юношества – дневной спектакль для детей, в том числе и взрослых.
Зал весь в цветах. Цветах жизни. Свободных мест практически нет, хотя некоторые кресла остаются «сложенными» до конца спектакля: маленькие театралы сидят на верхушках нераскрытых кресел. Впрочем, благодаря не только зрелищным, но и умно устроенным декорациям Михаила Краменко (главного художника израильского театра «Гешер») все перипетии спектакля, коих видимо-невидимо отлично видны отовсюду. Зрителей встречает огромный экран-иллюминатор (или, как определяют его юные театралы – «телевизор-вот-бы-нам-такой!»). На нем по морям-по волнам несется название спектакля: аккуратным детским почерком крупная надпись – «Мама», сплетенная из морского каната, а чуть ниже «КОТ», где «К» — картонная, «О» -канатная, а «Т» и вовсе сложена из нанизанной на вилку мелкой рыбешки. «Мама-кот» – не стоит удивляться названию. «Мама-кошка», «папа-кот», – в этом есть что-то житейское, какая-то нежелательная для детского спектакля двусмысленность – вроде как оба гуляют и каждый сам по себе. А за «Маму-кота» ни театру, ни родителям, посетившим спектакль, краснеть не придется.
Здесь все продумано до умилительных порой мелочей, которые выполнены не только с выдумкой, но с любовью. Программка и та лишена торжественной строгости и адресована исключительно детям: помимо удобного шрифта и качественной полиграфии иллюстрированная программка легким движением руки превращается в постер, который не оставляет равнодушными даже взрослых. Это программка, без сомнений, в макулатуру не отправится, напротив, откроет коллекцию.
«Маяковка» прозорлива – рекрутирует зрителей с пеленок. Детский спектакль для театра – дело нужное, но хлопотное и в высшей степени ответственное. Для кого-то он может оказаться первым в жизни. От него будет зависеть полюбит ли ребенок театр, или надолго (навсегда) отвратится от него. «Мама-кот», сомнений нет, способен привязать детей к театру. Морским узлом.
В основе – повесть чилийского писателя Луиса Сепульведы, инсценированная Александром Шавриным и положенная на музыку Максимом Леонидовым. Главные его герои – коты, которые налево-направо и песнь заводят, и сказку говорят. Коты разных пород, окраса и темперамента. В этом сезоне (не только театральном) наметилась мода на котов. Да и вообще, любят у нас от Мурлык и Баюнов, Матроскиных и Леопольдов, постепенно вырастая до Базилио и Бегемота, котов чеширских, ешкиных и «Мурки». Вот и в театре им Евг. Вахтангова открыли сезон спектаклем «Кот в сапогах». Тренд! Кстати, продвинутым родителям тоже будет нескучно: «няшные котики» (для не продвинутых: «ня» японский аналог русского «мяу») и лол-коты (интернет-тренд) в спектакле обретут плоть и кровь благодаря талантливым актерам и остроумным костюмам.
«Это было у моря, где лазурная пена…». Впрочем, спектакль все-таки детский. Это было в порту! Его приметы, вполне пристойные, разбросаны по сцене: канаты, буйки, рыболовные сети, ящики и обломки кораблей. «Мы пришли сегодня в порт», а потому вместо третьего звонка седовласый, просоленный морскими ветрами кот Мореход (Максим Глебов), попыхивая трубкой, бьет рынду. На сцену взмывает белоснежная пушистая Чайка-летчица (в летном шлеме) и на бреющем полете (на фоне залитого волнами экрана) распевает песню о хлебе насущном — о рыбешке. Аккомпанирует чайке (Юлии Самойленко) и всем героям спектакля оркестр белых голубей – живая и живительная музыка, в которой то и дело угадываются фрагменты и мотивы известных хитов. Полет нормальный, но «Чайка летит над своим отраженьем / В гладкой воде. / Тихо, как перед сраженьем. / Быть беде.». Внезапно синее море чернеет – это не шторм, это нефть заволакивает экран, поглощая чайку. И вот уже из последних сил долетев на слипшихся от нефти крыльях, чайка, сменив белое оперение на черное полиэтиленовое одеяние (сотканное будто из мешков для мусора) падает неподалеку от фартового портового кота Зорбаса (Алексей Дякин). Собственно, черная полоса в спектакле начинается с черного золота – нефти, разлитой в море. Нефть, конечно, полезное ископаемое, но она приносит много вреда. «Проклятая нефть!», «Сколько войн из-за нефти», «Сколько горя она принесла!», – не раз и не два будет звучать со сцены, так что сомневаться в актуальности этого, пусть и сказочного спектакля, не приходится. Иначе и быть не могло, ведь автор «детской сказки» отнюдь не «безобидный». Луис Сепульведа – политический активист, после переворота в Чили в 1973 году, он дважды был арестован за «подрывную» против фашистской хунты деятельность и приговорен к пожизненному заключению, которое позднее было заменено высылкой из страны. Сепульведа – активный сторонник движения «Greenpeace», потому неудивительно, что писатель даже в повести, рассчитанной на детей, находит место для разговора об экологии. Выбор этой повести для постановки не кажется для театра им.Вл.Маяковского случайным. В прошлом сезоне на этой сцене сыграли громкий спектакль, «спектакль – экологическую катастрофу» «Враг народа» по пьесе Г. Ибсена. «Мама-Кот» продолжает «зеленую» тему, упрощая язык повествования, но не проблемы.
«Люди – убийцы!» – в предсмертном крике сообщает чайка, но, глядя с надеждой в зал на подрастающее поколение, уточняет: «Но не все!» Она не птица-счастья, иначе бы исполнила три желания непоседы-Зорбаса. Все случилось наоборот: кот дал слово исполнить три просьбы умирающей чайки: не съесть (1), а высидеть и вырастить оставленое ею яйцо-сироту (2) и научить будущего птенца летать (3). Зорбас, не вполне осознавая миссию, берется ее исполнить и в один миг становится родителем-одиночкой. Птичку жалко. Впрочем, она незримо (и зримо) будет приглядывать с высоты птичьего полета за своей деточкой. Спектакль учит тому, что плохое не остается бесследным и дает надежду, что хорошее (и хорошие) не исчезают без следа.
Не имея ни отцовского, ни тем более материнского опыта Зорбас обращается к крестному отцу (своему и вверенной тому территории) дону Эль Падрино (Нияз Гаджиев) и его Консильери (Игорю Евтушенко). Атмосфера культового фильма в адаптированном под кошачьи нравы виде захватывает и тех, кто фильм видел, и тех, кому просмотр криминальных саг только предстоит. Место действия ненадолго переносится в итальянский ресторан, в котором столики нужно бронировать заранее. «Ничего личного. Просто бизнес», – напоминает Консильери, вылавливая свежую рыбу для своего патрона. Впрочем, вылавливает он лишь рыбий хребет, ибо местная крыса оказывается проворнее и на лету успевает обглодать чужую добычу. В сказке, как и в жизни, непременно находится место крысам. «В городе много крыс. Нужно устроить облаву», – за тарелкой пасты обсуждает дела крестный отец. Однако ради крестника-племянника и его «первенца» Эль Падрино готов отложить пасту, а Консильери – баварское пиво. К ним присоединяется и кот Книгочей (Макар Запорожский), эдакий кот ученый, теоретик. Так Зорбасу, маме-коту, а, вернее, четырем усатым няням предстоит испытать все тяготы и радости материнства.
«Скоро только кошки родятся», а потому яйцо будут долго высиживать и обогревать (даже грелкой) и не оставлять без присмотра. За ребенком нужен глаз да глаз. Кошачий глаз. Из белой скорлупки вылупится очаровательный птенец (в зале дети, да и на сцене тоже: эту роль в очередь играют Даша и Алиса Колотинские).
С появлением на свет птенца встает понятный всем родителям вопрос – как прокормить? В данном случае – чем. Коту Зорбасу, которого зритель первоначально встречает с авоськой, в которой бутылка беленького (молока!) и батон, теперь приходится ловить и пробовать мух. Мухи здесь для детеныша вместо котлет и поймать из непросто: теннисные мячики с крыльями (как «снитчи» из «Гарри Поттера») летят по сцене, только успевай хватать. Пойманных, но не съеденных мух помещают в авоську и подвешивают на обломках мачт вместе со спасательным кругом, рыбьими костями и поплавками, как игрушку и оберег, над колыбелью птенца. Малютку нарекают Афортунадой то есть счастливой. Вот и дождался Зорбас своей птицы счастья.
Дети растут быстро, птицы, кажется, еще быстрее: спустя антракт на сцене уже оперившаяся Афортунада в исполнении Нины Щеголевой. «Я – чайка… Нет, не то. Я – актриса». Впрочем, это из другой пьесы. Здесь «клювокрылая» птаха утверждает, что она кот и напрочь отказывается летать. В ударном втором действии (ударные инструменты в нем преобладают) на сцене все движется и летает. Все, кроме пернатой. Пока коты пытаются образумить «дочь порта» с птичьими мозгами, наглые и голодные крысы с говорящими именами Треш (Всеволод Макаров) и Фрик (Владимир Гуськов) под предводительством своего крестного отца Редиратти (Алексей Фурсенко) плетут заговоры и пытаются взять под контроль порт. Начинается война кланов: блохастые против голохвостых. И война музыкальных стилей: крысы по внешнему лихому виду явно тяготеют к тяжелому року, не в пример мелодичным «кошачьим концертам». Крысы шныряют по сцене, балансируя на подвижных ящиках: ящики и обломки (может быть и лодки?) раскачивают, но крыс не тошнит, привычные. Обмен шипением, фырканьем и остротами, наподобие сурового слогана жизни: «Мир меняется – крысы остаются», – доставляют истинное удовольствие зрителям. А детские экспромты-выкрики из зала по ходу действия можно смело включать в спектакль.
А коты и впрямь «рассиропились», потеряли боевой дух и бдительность и заняты лишь летной подготовкой Афортунады. Учат по схемам самого Леонардо да Винчи, по энциклопедиям, законам аэродинамики, но никак не по опыту. Афортунаду, чувствующую себя «белой вороной» (нет, все-таки чайкой) среди котов, желающую приспособиться к жизни четвероногих, способна окрылить лишь простая истина о том, как важно быть самим собой. Ее привез из дальних странствий мудрый корабельный кот. «Легко любить себе подобных, а других, непохожих на себя – трудно… Ты другая и нам это нравится», – говорит ей мама-кот Зорбас, обзаведшийся белым фартучком и расшатанной в волнениях за дочь нервной, очень нервной системой.
Чайка взлетит под аплодисменты, под дивное сочетание света, анимации, красок, музыки и эмоций. Кружащая в вышине на радость детям чайка, – это еще и птица, вылетевшая из гнезда, а это немного грустно их родителям. Но грустить долго не придется, ибо любовь окрыляет и котам тоже представится возможность немного покружить, но непременно вернуться, дабы не дать крысам оккупировать их (наш) дом. Полет отличный и театр в пролете не оказался.
… По ходу действия герои перебирают статьи энциклопедии об удалении пятен, в т.ч. нефтяных. Жаль, что ни в какой энциклопедии нет рецепта по выведению нефтяных пятен с целой страны, или выведению страны из нефтяного пятна… Премьера за премьерой в «Маяковке» так или иначе поднимает те или иные проблемы страны и общества. Насущность и остроту этих проблем иные зрители склонны принимать за оппозиционность и политизированность. Но это заблуждение, или, вернее, еще одна примета (она же симптом) нашего общества, склонного трактовать честность, прямоту и гражданственность как политическое (а не человеческое) кредо. Рассказать детям нефтяной державы о вреде нефти, и их родителям заодно о толерантности, порядочности, милосердии и золотом правиле нравственности по нынешним меркам — социальная и благотворительная акция, а по сути – нравственный долг. В общем, «Мама-кот» – не в упрек коту Дорофею, а на пользу всей нашей катавасии…
Мурлыкала от удовольствия Эмилия Деменцова
Фотографии взяты с сайта театра
