ДЕТСТВО ГДЕ-ТО ЗАИГРАЛО…

Анна Коваева

Фото РАМТа

Егор Перегудов поставил в РАМТе пьесу Мольера «Скупой» и порадовал зрителей, но особенно актеров.

  На сцене РАМТа в этом сезоне родился Мольер. Режиссер Егор Перегудов, уже успевший поставить там спектакль «Под давлением 1-3» об офисном планктоне, сменил координаты и обратился к площадному театру, к пьесе «Скупой». Но не стоит ждать классического изложения сюжета: цель была сделать прикольную, молодежную постановку и, скажем, немного поиграть на тему Мольера. А потому спектакль решен в этюдной манере.

  Кто-то, не выдержав натиска молодого режиссера, ушел в антракте, кто-то тихо спрашивал, зачем все это и почему актеры не в костюмах. Но в любом случае, спектакль удался и займет достойное место в репертуаре. Действительно, РАМТ, где все чинно и постановщики бережно ведут зрителя за руку, прививая правильный вкус, вдруг решил похулиганить, да еще на большой сцене. Но это только первое впечатление. Канва сюжета вполне сохранена.

  На сцене полупрозрачный белый занавес. Через него видна задняя часть сцены, где тоже рассаживаются зрители. Поначалу, кажется, что это актеры или какой-нибудь хор, но после становится ясно, что и там сидят обычные люди. В центре деревянный помост, как в площадном театре, откуда и родом комедия Мольера и его бессмертные маски, а по бокам – закулисье. Режиссер вынес на обозрение даже гримерки актеров — полная условность. Труппа готовится к выходу, накладывает последний грим, тренирует связки и доделывает прическу. Занавес поднимается и на дощатые подмостки выходит Алексей Блохин, он же Гарпагон, но только не сейчас. Пока он обычный актер. В его руках портрет человека, зритель изображения не видит. Он обращается к труппе – дать характеристику. При этом, заранее как бы объявляя первым – что это скряга, вторым – что это щедрый и добрейшей души человек. Мнения, естественно, разделились. Что считать скупостью и откуда она берет свои корни? И так ли важно все это на самом деле. Тут, не знаю кому как, а у меня в голове замаячил Эйнштейн: «Аня, в мире все относительно». Возможно, Егор Перегудов придерживается того же мнения.

  Клеант – Роман Степенский и Элиза – Александра Розовская – дети Гарпагона – влюблены и хотят обвенчаться со своими половинками, но жадный папаша отказывается давать денег на приданое и вообще прочит им других женихов и невест. Выгодных с материальной точки зрения. Тогда доведенные до отчаяния молодые люди вынуждены пойти по миру, а точнее в зрительный зал просить финансовых средств у публики. Но и эти небольшие гроши Гарпагон отбирает и прячет в свою ненаглядную шкатулочку. А чтобы и мы почувствовали себя в его шкуре, спросит, где же хранить такие деньжищи. С микрофоном актер пойдет по рядам. Прямо Мольер-шоу какое-то! Кто-то из зрителей предложит более традиционные способы хранения сбережений – банк, носок, ну а у кого-то «отродясь таких сумм не было». Актеры решили поиграть не только с классиком, но и со зрителем. В зал то и дело спускаются герои и что-то клянчат, спрашивают, постоянно обращаются, все немного напоминает цирк. Улыбки с лиц довольной публики не сходят, а в течение всего действия смех не умолкает.

  Каждая сцена это не просто отдельный эпизод, но и спектакль в спектакле, где актеры фантазируют и выдают то, что обычно оседает на репетициях, когда постановка только рождается. Нужно ли говорить, что в ход идет весь багаж артиста – песни, танцы, трюки, но главное – импровизация. По этой части Лафлеш, слуга Клеанта – Михаил Шкловский переплюнул всех. Что он только не делал на сцене! Самым ярким моментом стал эпизод, когда его хозяин опасается, что сделает с ним Гарпагон, если узнает об украденной им шкатулочке. Находчивый Лафлеш демонстрирует разные виды смерти – распиливание тела пополам плюшевым динозавром, расстрел на месте, харакири, перед этим не забыть вырыть себе могилу, что бы сразу же себя и похоронить и заканчивается это последним скетчем – выстрел в голову из той же мягкой игрушки со словами «За ВДВ». Словом, все это надо видеть. Когда описываешь, получается полный бред.

  Или неожиданно провалится под землю Валер (по спектаклю просто «ВалЕра») — Дмитрий Кривощапов… А сцена избиения Жака, повара – в исполнении Александра Девятьярова? Это, пожалуй, самое гуманное обращение киллера с жертвой. Он просто нарисовал под глазом Жака синяк и показал ему отражение в зеркале. Актер отыграл, якобы, полученный удар. Затем мучитель достает бутылку кетчупа и выливает часть на руку бедняге. Вот и порез без ножа. Через пару секунд гипс на ноге и разбросанные по сцене зубы. И всего делов! Такими сценами и неожиданностями спектакль просто кишит.

  Складывается ощущение, что режиссер поставил перед актерами задачу делать на сцене что угодно, лишь бы не было скучно. Чего тут только нет… Греческий театр. Мольеровские герои в котурнах и тогах разыгрывают пьесу Плавта. Опера или оперетка с золотыми париками, падающими сверху. Бас-гитара, живая музыка, медляк, под который возлюбленная Клеанта Марианна – Дарья Семенова танцует, как в пионерском лагере, с Гарпагоном. Так когда-то зарождалась первая любовь на дискотеках. Только у дряхлеющего скряги это случилось не в пятнадцать лет, а на закате жизни.

  Время от времени комедийный ритм площадного театра прерывается мхатовскими паузами. Действие будто специально притормаживает, чтобы до зрителя дошла важная мысль – как жалок Гарпагон в своей наживе и вместе с тем, как хорошо, что у него есть шкатулочка, так как ничего другого у него нет; или то, что одинокий человек всегда хвастается, потому что его некому похвалить. Все это делает образ «Скупого» не таким однозначным. И как признается сам автор постановки, в этом и заключался эксперимент – соединить игровой и психологический театр. Но как раз это не совсем удалось. Разные жанры спорят между собой, а мольеровские сцены скучают по четкому отлаженному темпу. Как по камертону должны отскакивать эпизоды. Пока этого не происходит, и спектакль порой выглядит нагромождением эпизодов, в винегрет которых затесалось почти все, что возможно в театре. Этому художественному, уморительному хаосу на три часа чуть добавить порядка и логики построения, и все встанет на свои места. Вот тогда не придется для развлечения публики вводить дополнительные элементы вроде оперы. Честно, до сих пор не понимаю ее назначения в спектакле.

  Помните бешеный темп «Слуги двух господ» Джорджо Стреллера? Часовой, заведенный механизм и работа над деталями – успех постановки. Егор Перегудов, несомненно, сделал симпатичный спектакль. Актеры дурачатся и отрываются как дети, на сцене настоящий праздник, но ведь и малышам нужны воспитание и строгие родители. Уж простите меня за занудство…

Фотографии Марии Моисеевой и Евгения Люлюкина

Author

Поделиться: