ПО СЛЕДАМ ФЕСТИВАЛЯ

В Тбилиси есть особенная прелесть.
На этот город звезды засмотрелись.
Всегда в Тбилиси почему-то близко
До Рима, до Афин и Сан-Франциско…

  Справедливость этих строк Евгения Евтушенко смогут подтвердить гости и участники  Международного театрального фестиваля Тбилиси. Здесь бархатный сезон уступил место театральному. Множество флагов прибыло в столицу Грузии: делегации из Швеции, Израиля, Великобритании, Польши, Белоруссии, Германии, Китая, Франции, Литвы,  Молдавии, Азербайджана представили на фестивале свои лучшие спектакли. Гостем в этом году стала и Россия.

  Спектакль театра п./р. О.Табакова в режиссуре Мастера  – «На всякого мудреца довольно простоты» занял достойное место в международной программе фестиваля. Олег Табаков не раз сетовал на негативное влияние политических размолвок на театральное взаимодействие обеих стран. Театр вроде бы отделен от политики, но она не только отражается в нем как в зеркале, но и пытается его скривить.  Так, после показа спектакля, группа недовольных сторонников президента Грузии возмутилась одной из сцен, в которой Сергей Безруков, произнес по-грузински фразу из А.Н.Островского о том, что «Подчиненный должен быть робок и постоянно трепетен», а затем начал пожевывать галстук. И шутка актера сомнительна, да и реакция политизированной части публики оказалась неожиданно серьезной. А ведь комедия, все-таки.  Казус этот не помешал, однако, ни аншлагу, ни овациям, поднявшейся с мест публики, ни теплому приему московского театра. Ars longa -искусство вечно… Как и глупость, к сожалению.

  Несмотря на то, что Россию на фестивале представлял только один театр, российский флер ощущался все время фестиваля. Официальными его языками были грузинский и английский, но все от волонтеров до организаторов прекрасно владели русским языком и этого не скрывали.  В спектаклях фестиваля также то и дело (не специально) считывался российский компонент: будь то постановки по произведениям российских классиков, выставки или обсуждения в рамках фестиваля. Иначе и быть не могло ведь никакое настоящее не способно перечеркнуть общего славного прошлого. Ведь…

Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом…

  Кажется, нет поэта не воспевавшего благодатную грузинскую землю. Здесь в самые трудные годы с дорогой душой принимали Бориса Пастернака и Илью Эренбурга, здесь черпали вдохновение Сергей Есенин и Андрей Вознесенский, здесь родился Владимир Маяковский и упокоился Александр Грибоедов… 

  Одним из привязанных к российской почве спектаклей стал «Иван и собаки» театра имени Шота Руставели, основанный на реальных событиях. В нем история маленького Ивана Мишукова, современного Маугли, убежавшего от домашнего насилия своего отца и чудом выжившего в стае собак.  Дело прошлое, из годов 90-х, но положенная в основу пьесы Хати Нейлора эта история обрела сегодня новые подтексты. Тема выживания, беспросветного мрака улиц и страданий, увы, актуальности не потеряла.  Общество, в котором животные добрее людей, казалось бы, обречено, но… Насквозь темный спектакль, где единственным светлым пятном служит белая собака, обращен к людям: опомнитесь!

  Русский драматический театр им А.С. Грибоедова, пережив непростые времена, занимает достойное место на театральной карте не только Тбилиси, но и всей Грузии.  Открытый 167 лет назад русским графом, генерал-губернатором Михаилом Воронцовым театр славен своей историей. Здесь работали Владимир Немирович-Данченко, Петр Фоменко, Роберт Стуруа и множество других звезд театрального небосвода России и Грузии. Особое место в истории театра занял Георгий Товстоногов, посвященная которому выставка встречала гостей театра.  Ему и великому артисту Евгению Лебедеву был посвящен также  спектакль «Холстомер. История лошади». «Холстомер» Г.Товстоногова – легенда мирового театра, к счастью, сохранившаяся на пленке. Спектакль Автандила Варсимашвили – дань глубокого уважения первоисточнику и недосягаемому образцу. Увяданием и предчувствием неминуемого ухода полон спектакль. Лаконична, самодостаточна сценография (Мириан Швелидзе): в ней обрубки деревьев, высохшие ветви, вырастающие из тумана и мрака сцены, обретают тотемные  черты. Появляется человек, высекает огонь, закуривает и туман, пыль (от топота копыт) усиливается сигаретным дымом. Здесь и смешиваются «в кучу кони, люди». Дикость зверей, отвергающих чужаков, послушных лишь кнуту и ласке хозяина напоминает совсем не табун, а другое, человеческое стадо. По зубам здесь судят о норове коня, по ним же бьют за малейшую провинность. «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь» – не раз вспоминается за время спектакля. Иссушенный жизнью Холстомер и потерявшая изящество молодости Вязопуриха вспоминают историю своей любви. «Страдаю от молодежи больше, чем от людей»,  – жалуется пегий конь, но количество молодых лиц и их деликатное восприятие спектакля радует. В спектакле много музыки, света, танцев, но динамика его регрессирует по мере того как движется к финалу жизнь Холстомера. Три возраста из жизни лошади, три драмы (три актера исполняют эту роль) и одна любовь, одно счастливое мгновение, затмевающее боль, унижения и невзгоды. История Л.Н. Толстого о «гадкой и величественной вместе» старости завершается в спектакле победой и одновременным поражением царя природы. Холстомер служит живому и после смерти, его останки оказываются полезнее, чем вся никчемная жизнь князя, от которого не осталось ни на земле, ни в чьей-то памяти и следа. Разве что в родословной.

  Репертуар грибоедовского театра насыщен классикой. Многим может показаться, что он слегка запылен, не вполне современен. Напыление это, однако, золотое и ничуть не мешает театральным экспериментам. К таковым относится спектакль Валерия Харютченко (кстати, исполняющего роль Холстомера) под названием «Мистическая ночь с Сергеем Есениным, или прыжок в самого себя». Длинное название скрывает короткий, но сложно, а точнее мутно сочиненный спектакль в выдуманном им жанре постреалистической фантасмагории. Автор пьесы, режиссер и исполнитель главной роли – одно лицо, потому, вероятно, и не хватило спектаклю самокритичной оценки. Лишенный сюжета и внятности спектакль навеян фрагментами биографии и отрывками из произведений скандального поэта. Фигура Сергея Есенина на театральной сцене встречается чаще, чем спектакли по его творениям. «Сергей и Айседора», «Есенин без женщин», «Дорогие мои, хорошие», «Крик поэта» – вот лишь несколько названий, мелькающих на театральных подмостках. Валерий Харютченко за час с четвертью умудрился рассказать историю с прологом и восемью видениями. В ней и смирительная рубашка, и белый ангел, и «Рассея» Есенина, и бананово-лимонный Сингапур  Вертинского, и прокурор «да и тот, если сказать правду, свинья». Даже музыка – «литературна»: флейта Гии Канчели отсылает к Гамлету, а духовные песнопения – к Псалмам.

  Впрочем, несмотря на обилие литературных отсылок спектакль в полной мере авторский, к Есенину имеющий весьма косвенное, мета- (форическое, физическое, болическое?) отношение. Построенный на основе личных ассоциаций, переживаний и воспоминаний (например, о спиритическом сеансе  шальной молодости, на котором вызывался дух поэта) спектакль, наверное, любопытен, но далеко не всем. Ключом к его восприятию служит есенинское «Друг мой, я очень и очень болен». Сквозь эту призму спектакль, в котором среди героев – Артист со множеством «Я», АнтиЭго и два статиста, начинает обретать с трудом уловимый, но все-таки смысл. На спектакль, сделанный по принципу ассоциаций, накладываются еще и ассоциации зрителей. Например, марш артистов под присказку «Хрум, хрум, кап, дзынь, два вперед и шаг назад» напоминает «школу бальных танцев Соломона Кляра», а голос за сценой, отсчитывающий номера видений – фильм «Любовь и голуби» с его «фигурой второй – разлучной».

  Право, от «апокалиптической симфонии», «метафорического вальса» и видений «под капельницей» начинает болеть голова. В спектакле много претензии, т.е. того, чего напрочь было лишено творчество поэта, чье имя вынесено в название спектакля. Нет есенинской Простоты, нет внятной идеи и посыла в зрительный зал, нет элементарной интриги. Единственная связь спектакля с современностью – фраза автора о том, что душу нынче готовы сдать в аренду за ненадобностью. Эта реплика отсылает к лоту, выставленному на одном из интернет-аукционов – «душа б/у». В спектакль, обращенный к «челокалеченному человечеству» (авторское определение) вложено много сил душевных. Этому богатству не хватило достойной сценической огранки и режиссерского вкуса и такта. В нем недостает самоиронии, он закипает от серьезности и самодовольства. Нет есенинской моцартовской легкости, нет насмешки на краю бездны. Артист здесь победил Режиссера, а Автор проиграл своему Герою. Но поединок может быть продолжен, только важно не прыгать в себя, а просто взглянуть со стороны.

  Интересным экспериментом на основе русской классики стал спектакль «Мечты о раскаянии», поставленный по мотивам «Ивана Васильевича» Михаила Булгакова. Театр ILIAUNI адаптировал пьесу, сдобрил национальным колоритом, озвучил дивной музыкой и значительно осовременил ее. Путешествие из XXI века во времена эпохи оной оказалось весьма комичным и полным  элегантных этюдов. Пантомима органично вписалась в разговорный спектакль, а пыль эпох и театральных приемов выразилась лишь в дыме на сцене. Спектакль, созданный молодыми актерами,  не сбавлял темпа на протяжении всего просмотра, а энергия, выбрасываемая в зрительный зал, кажется сравнимой с мощностью машины времени. Спектакль о временнЫх и врЕменных исторических эпизодах стал в полной мере спектаклем своего времени. Кстати в фойе этого театра играют прелюбопытный спектакль «Хармс» о жизни и творчестве Даниила Хармса. Спектакль оформлен таким образом, что зрители помещены в положение подглядывающих за повседневной жизнью литератора: аресты, пребывание в психиатрической лечебнице, голодная смерть в блокаду. Маленькие рассказы писателя, прожившего с ярлыком абсурдиста и сюрреалиста, легшие в основу спектакля,  сморятся вполне реалистически. От того страшными.

  Одной из самых запоминающихся стала постановка Сухумского драматического театра имени К.Гамсахурдия, представившего в Тбилиси свой спектакль, созданный при поддержке Абхазского правительства.  «Вчерашние люди?» основан на пьесе грузинского драматурга и артиста Шалвы Дадиани, написанной почти сто лет назад. В ней традиционный уклад жизни грузинской деревни начала прошлого века нарушает назначение нового управляющего округом, немца по происхождению, прибывшего из России. Консервативный уклад противопоставляется новым порядкам, обычаи старины – новому мировоззрению. «Ваше Высокоблагородие», назначенный империей привносит в быт семьи «типичных представителей» подзабытые понятия: доносы, взятки, наушничество. «Прелестно, но немножко старомодно» звучит в спектакле и полностью ему соответствует. Спектакль напоминает постановки по пьесам Максима Горького и Сергея Найденова, он словно бы соткан по вынутым из сундука старинным лекалам.

  В нем то, чего когда-то достигло театральное искусство, и то, от чего поспешило отказаться в гонке с прогрессом: бытовые декорации, понятная и четкая сценическая речь (актеры с легкостью и музыкальностью переходят с грузинского на русский, на русский без акцента, тот, который и в московских театрах – ныне редкость), исторические костюмы, не мешающие, однако, воспринять действо с позиции сегодняшнего дня. Театр реализма, лишенный кукольности, условностей и претензии. В финале, впрочем, выстрел самоубийства, завершивший сюжет, заставит всех героев надеть огромные головы свиней. И это единственное упрощение, несколько смазывающее общее впечатление от спектакля, в котором грузины ностальгируют, напевая «Гори, гори моя звезда», а под венец идут не под Шопена, а под Моцарта. Реквием. Есть в спектакле и острый монолог о том, как часто Грузия подвергалась завоеваниям (Рим, Турция, Иран, непростые отношения с Россией), на чем же зиждется гордость и непокорность грузин, – вопрошает имперский посланник (немец по происхождению)? Прямого ответа нет, но он, в красоте, менталитете и страсти к свободе. В чем убедились зрители спектакля  и за пределами театра.

  Остроактуальной и ультрасовременной оказалась постановка пьесы А.Н. Островского «Доходное место». Спектакль кутаисского драматического театра им. Ладо Месхишвили о вечном. В данном случае, увы. Мораль в нем не ставят ни в грош,  тогда как гроши считают старательно. Сыгранный молодыми актерами в атмосфере игры света и тени, сокращенный до одного акта текст драмы в пяти действиях захватил публику. Театр, ровесник пьесы, сделал акцент на афористичности драматургии А.Н.Островского. Сокращенные монологи нисколько не повлияли на полноту образов. Игра здесь продиктована текстом, ритм задается словесными пикировками, а актеры в пространстве полупустой сцены  органичны и азартны в своих мини-представлениях.

  События последних лет не могли не отразиться на театральном искусстве Грузии. Спустя несколько лет после грузино-абхазского конфликта на сцене национального драматического театра Зугдиди им. Шалвы Дадиани появился спектакль «Полночь свободы». Получившая множество наград пьеса повествует о девочке (ее играет 13-летняя актриса), которая в день нападения на Сухуми находит раненого грузинского солдата. Скрывая его в подвале, ухаживая за ним, она рассказывает ему всю свою короткую жизнь, но, главное, свою боль и потрясения, которые она и ее отец, один из лидеров абхазского движения, перенесли за время войны. «Полночь свободы» – новая точка отсчета, которая призвана обнулить все конфликты и обиды. В прошлом останутся лишь смерть девочки, случайно убитой своими пьяными соплеменниками и духовное перерождение ее отца, продолжающего помогать грузинскому солдату. Спектакль, заключающийся, по сути, в длинном монологе, умышленно минималистский оставляет неизгладимое впечатление. Глубокая рефлексия служит в нем предупреждением и мольбой о невыносимости повторений.

  Фестиваль завершился, но спектакли и атмосфера еще долго будут возникать в памяти его гостей. Он без сомнения удался. Из разочарований – лишь «на самом интересном месте» финал. Впрочем, не финал, а антракт, ведь, как писал сто с лишним лет назад артист Московского Малого театра Н. Вильде:

Нам Тифлис стал так же близок
Дорог, как Москва родная,
Верьте, в этом смысл и чувство
А не фраза лишь простая!

Дай Бог свидеться нам снова,
Но удастся ль?.. Вот вопрос.
А теперь пока: Здорово!
«Гацоцхлос да гицоцхлос!».

В общем, E.Б.Ж.

Фестиваль смотрела Эмилия Деменцова
Фотографировал Андрей Сальцын
Фото спектаклей «Сны о раскаянии» и «Вчерашние люди»